Дискуссия о направлении причинно-следственных связей в указанном соотношении подводит нас к уже упоминавшейся выше общей проблеме: в каких случаях можно использовать показатели денежной массы в качестве экзогенных переменных?
Так, детальный анализ соотношений, складывавшихся между денежной массой и физическим объемом производства в Великобритании на протяжении первых послевоенных десятилетий, привел английских экономистов М. Артиса и Э. Нобэй к выводу, согласно которому в рассматриваемый период массу обращающихся денег вряд ли можно было относить к числу экзогенных переменных (см. Artis, Nobay 1969). Если же деньги выступают в качестве эндогенной переменной, тогда нельзя исключить ситуацию, при которой меняется направление причинно-следственной зависимости: сами изменения массы обращающихся денег определяются общим ходом хозяйственного развития[8].
Таким образом, интерпретация наблюдаемых зависимостей в огромной степени зависят от исходных предпосылок и, в частности, от предположений относительно того, в какой мере изменения денежной массы носили экзогенный характер. Эмпирические исследования вряд ли могут обеспечить совершенно точный ответ на подобные вопросы. И все же возможны конкретные исследования некоторых аспектов указанной проблемы.
Так, изучая статистические данные, относящиеся к американской экономике, и используя современные методы анализа временных рядов, можно на 99%-ном уровне отвергнуть гипотезу о том, что предложение денег в последующий период определялось предшествующими изменениями некоторых «стратегических» переменных, например, процентных ставок – см. Ramanathan 1995, Chapter 10.
Сторонники тезиса об экзогенности изменений, происходящих в сфере денежного обращения, особенно часто ссылаются на примеры успешного регулирования, осуществляемого с помощью активной денежно-кредитной политики. Далее в курсе будут рассматриваться некоторые из этих примеров, в частности, опыт сдерживания инфляционных процессов и борьбы против гиперинфляции.
Любопытную интерпретацию наблюдаемой краткосрочной связи между движением денежной массы и объемом производства предложили Р. Кинг и К. Плоссер. В той компоненте денежных агрегатов, которая характеризует объем банковских депозитов, логично видеть, с точки зрения упомянутых авторов, эндогенную переменную, определяемую общими процессами хозяйственного развития; не случайно именно эта компонента обнаруживает особенно четко выраженную корреляцию с циклическими колебаниями производства (King, Plosser 1984). В подобной интерпретации, однако, «выпадают» не только зависимости определяющие движение «внешних» (небанковских) денег, но и их влияние на общий уровень цен.
Начиная с первой статьи, опубликованной в “American Economic Review” в 1972 году
К. Симсом (см. Sims 1972), исследователи изучают наличие «причинности по Гренжеру» (Granger-causality) в системе краткосрочных связей между денежной массой и физическим объемом производства. В одной из наиболее серьезных работ в указанной области, базирующейся на американских данных, Дж. Сток и М. Уотсон приходят к следующему выводу: и в тех случаях, когда особо учитывается движение цен и процентных ставок, использование денежной массы в качестве предиктора позволяет существенно улучшить прогнозы, описывающие последующие изменения объема производства (см. Stock, Watson 1989). Указанное обстоятельство не может, конечно, служить доказательством экзогенности денежной массы, но оно вновь возвращает нас к описанным выше корреляциям.
Анализируя краткосрочные связи между денежной массой и движением производства в США, Англии, Германии, Франции и Японии, К. Симс использует векторные авторегрессии (VAR – модели, характеристику которых можно найти в стандартном курсе эконометрии, см., например, Maddala 1992, Chapter 14; Канторович 2002). В изучавшихся моделях контролировалось влияние изменения краткосрочных процентных ставок и валютных курсов. Для всех пяти стран были получены примерно одинаковые результаты: за увеличением денежной массы следует краткосрочное повышение активности реального сектора, сменяющееся затем соответствующим снижением темпов роста производства и занятости (Sims 1992).
Со времени публикации работы К. Симса ряд авторов использовал в исследовании стохастических макроэкономических моделей предположение о недостаточной подвижности цен (sticky prices). Это позволило при рассмотрении в рамках указанных моделей взаимодействия между изменениями денежной массы и уровнем цен существенно ограничить область «избыточных» (не подтверждаемых фактическими данными) высокочастотный колебаний.
Но такой успех в области моделирования был куплен немалой ценой. В условиях существования «номинальных жесткостей» денежные шоки неизбежно должны повлечь за собой чрезмерную волантильность реальных переменных. М. Эллисон и Э. Скотт изучали этот вопрос на данных, относящихся к английской экономике. Их расчеты показали, что при введении номинальных жесткостей не только ухудшаются прогнозные свойства, позволяющие воспроизводить в стандартных стохастических моделях динамики те колебания производства, которые характеризуют деловой цикл, но обнаруживаются также явно «избыточные» краткосрочные колебания реального выпуска (Ellison, Scott 2000; см. также Yun 1996).
Существование отрицательной корреляции в области краткосрочных изменений цен, с одной стороны, и производства и занятости, с другой, использовалось некоторыми экономистами (см., например, Kydland, Prescott 1990) для критики монетарных теорий цикла. Логика подобных рассуждений достаточно элементарна: если бы источником делового цикла служили шоки денежного спроса, то движение цен, по направлению совпадало бы с общим ходом циклического развития и, в частности, с движением производства и занятости, тогда как в действительности краткосрочные движения цен и производства (или темпов их роста) чаще всего носят разнонаправленный характер.
Однако, как показал Х. Ротемберг, в тех стандартных моделях, в которых присутствует недостаточная гибкость цен (порождаемая, например, институциональными особенностями современной экономики), отрицательная корреляция между реальным выпуском и ценами может полностью объясняться лишь шоками денежного спроса (см. Rotemberg, 1996). Ведь неоднократно отмечавшиеся выше запаздывания по существу предполагают, что цены могут реагировать на предшествовшее расширение денежного спроса на той стадии рассматриваемого процесса, когда расширение реального выпуска уже пошло на убыль (сменилось сокращением производства). Особенно отчетливо подобная отрицательная корреляция проявляется (при учете соответствующих запаздываний) в движении темпов роста денежной массы и объема производства.
В. ден Хаан в своем анализе соотношений, складывающихся между физическим объемом производства и уровнем цен также использовал VAR-модели; он изучал корреляции между ошибками, возникающими при прогнозировании указанных показателей (den Haan 2000). При исследовании краткосрочной (однопериодной) зависимости как Х. Ротемберг, так и В. ден Хаан обнаружили существенную положительную корреляцию ошибок прогноза обеих переменных. Вместе с тем на протяжении длительных периодов чаще всего наблюдается отрицательная корреляция накапливающихся прогнозных ошибок, что позволяет дополнить рассматриваемую теоретическую схему действием факторов, лежащих на стороне предложения[9].
Заметим, что вывод о положительной корреляции между ценами и выпуском В. ден Хаан относит лишь к краткосрочной зависимости. Это вполне согласуется с теоретической гипотезой об однонаправленной корреляции краткосрочных изменений цен и реального выпуска. Об этом же говорят результаты многих других исследований (сошлемся, напрмиер, на расчеты Т. Кули и Л. Охэньяна, которые также зафиксировали однонаправленное циклическое движение цен и реального выпуска в США на протяжении периода, охватывающего более ста лет – 1870-1975 гг. – см. Cooley, Ohanian 1991).
В моделях, появившихся в середине 90-х годов (Fuhrer 1994, Fuhrer, Moore 1995; McCallum, Nelson), удалось особенно отчетливо показать: реакция производства на изменение массы обращающихся денег в большей мере зависит не только от общих экономических условий (достигнутая фаза хозяйственного цикла, международное движение капиталов, состояние платежного баланса и др.), но и от денежно-кредитной политики, проводимой Центральным банком. Так, кредитные ограничения и мероприятия, способствующие повышению ставок по «федеральным фондам»[10] при заданном изменении денежной массы и при прочих равных условиях позволяют существенно уменьшить амплитуду соответствующих колебаний объема производства.
Немало вопросов возникает при определении периода запаздываний. Расчеты на основе VAR-моделей, которые используют данные, характеризующие развитие американской экономики на протяжении последних десятилетий, свидетельствуют о том, что пик выпуска продукции чаще всего достигается через 8-10 кварталов (два-два с половиной года) после монетарного шока. В то же время имитации на основе больших эконометрических моделей (например, модели, в свое время разработанной отделом исследований Федеральной резервной системой) обнаруживают несколько иные результаты: в них производство достигает пика вдвое быстрей – через 4-5 кварталов (см. Brayton, Tinsley 1996).
В заключение еще раз подчеркнем: приведенные выше результаты эконометрического анализа сами по себе, как правило, ничего не говорят ни о направлении причинно-следственных связей, ни о каналах трансмиссии выделенных импульсов (шоков), о механизмах взаимодействия изучаемых процессов. Возможные теоретические ответы на ключевой вопрос: в каких ситуациях (и в какой мере) изменения массы обращающихся денег могут считаться экзогенными, более подробно рассматриваются в последующих разделах курса.