Государство прекратило неограниченное накачивание финансовых ресурсов национализированных компаний из бюджетных средств. Одновременно оно решило модернизировать структуру промышленности путем стимулирования компаний вне зависимости от формы собственности. Тем самым оно впервые протянуло руку помощи крупному частному бизнесу. Стимулирование осуществлялось путем поддержки "крупных проектов" (аэробус, аэрокосмические программы) и путем создания и поддержки "национальных чемпионов" на самых современных направлениях производства - телекоммуникационное оборудование, автомобилестроение, самолетостроение, военное и гражданское электротехническое и электронное оборудование, включая бытовое. Государство активно поддерживало НИОКР, вплоть до прямого финансирования исследования государственных и частных компаний. Одновременно планирование превратилось из инструмента регулирования народнохозяйственных пропорций в средство поддержки бизнеса. Центральным элементом планов становились отраслевые программы развития, через которые финансировались новейшие производства и оказывалась помощь "больным" отраслям промышленности.
За 7 лет либерализации (1967-1974 гг.) ведущие французские компании сумели существенно увеличить свой потенциал. Объем их продаж возрос — с 5 млрд. до 50 млрд. фр. Среди 100 крупнейших неамериканских промышленных фирм французских было в 1966 г. - 15, а в 1973 г. - уже 23. В целом этот период продемонстрировал способность бизнеса активно расти, быстро и самостоятельно справляться с решением многих макрозадач.
Кризис середины 70-х годов поставил предпринимателей в такие условия, когда поддержка и помощь превращались в настоятельнейшую необходимость. Вмешательство государства в экономику осуществляется в двух вариантах: либо минимизация своей роли и интеграция государственного и частного секторов, помощь бизнесу путем торможения контролируемых государством издержек производства, либо усиление роли государства путем возврата к жесткому дирижизму 50-х годов. Франция снова доказала миру свое своеобразие, выбрав второй путь тогда, когда все развитые страны выбрали первый.
В начале 80-х годов к власти пришло левое правительство, неспособное принять либерализацию ни в теории, ни на практике. Оно решило добиться подъема экономики через стимулирование спроса, что означало дальнейшее "стягивание одеяла" с производителя. Данный подход дополнился попыткой создания системы целенаправленного регулирования производства и распределения на основе огосударствления кредита и зна-
чительной части крупного промышленного производства. С этой целью был проведен ряд национализации, беспрецедентных для всего послевоенного периода. Государству отошла 1/3 промышленности (27% оборота. 37% инвестиций. 30% экспорта), два крупнейших финансовых холдинга, 36 крупных банков, многие страховые компании. Одновременно вводились активный ценовой и валютный контроль, высокий налог на крупные состояния.
Правительству удалось добиться финансового оздоровления и технической модернизации огосу-дарствленных компаний благодаря огромным бюджетным вливаниям. Но очередной вывод за рамки рынка столь существенной части промышленности на этот раз оказался гораздо менее эффективным и продолжительным, так как осуществлялся в совершенно иных внутренних и внешних условиях. Разработчики экономического курса не учли ни возможностей национального бюджета, ни степени открытости экономики, ни возросшей мощи бизнеса и его способности сопротивляться ограничивающим его свободу новациям. Крупный частный бизнес не желал сотрудничать с антипредпринимательским правительством, средний и мелкий - не оправился от шоков середины 70-начала 80-х годов. Задача решения едва ли не одновременно всех обострившихся макропроблем — срочного расширения экспорта, стабилизации цен, ускорения роста, наконец, обеспечения занятости - была возложена на госкомпании. Последние оказались не в состоянии с ними справиться из-за сложного финансового положения и высокой степени бюрократизации руководства.
Резкое обострение бюджетных диспропорций, общая неудовлетворительная экономическая и социальная ситуация заставили левое правительство фактически пересмотреть взгляды на отношения государства и бизнеса. Была начата негласная денационализация (продажа филиалов государственных компаний частным инвесторам). В принятом плане экономического развития указывалось, что инструментом восстановления экономики является предприятие, вне зависимости от формы собственности.
Социалисты были вынуждены выдвинуть ту же микроэкономическую цель, что и правые. -повысить прибыльность компаний, изменить в пользу бизнеса пропорции национального дохода. Одновременно для ликвидации бюджетного дефицита были приняты меры, которые вели к сокращению внутреннего спроса. Подобные действия подтолкнули маятник предпочтений электората вправо: к 1986 г. к власти вернулись сторонники минимизации государственного вмешательства, опять попытавшиеся развернуть экономику лицом к рынку. Они отменили или су-
щественно снизили небллгсгтри-тгпые для крупного капитала налоги, освободил! цены. Была свернута политика крупных проектов и "национальных чемпионов". Произошло дерегулирование валютной сферы - отмена контроля над валютными операциями, над движением капиталов, снятие ограничений с межбанковского, биржевого и ипотечного рынков » т.д.
Правые приняли программу широкой денационализации. Она предусматривала разгосударствление не только подавляющего большинства компаний, национализированных в 80-е годы, но и ряда предприятий, ставших таковыми еще в 40-е годы. К тому же все государственные предприятия (за исключением естественных монополий) были переведены на независимое от бюджета функционирование и начали действовать в жестких условиях мирового рынка, открытости для международной конкуренции и прибыльности.
Вероятно, изменения второй половины 80-х годов были самыми серьезными подвижками в направлении либерализации экономики за последнее двадцатилетие XX в. 90-е годы характеризовались чередованием в правительстве носителей прямо противоположных идеологий экономического развития. И ни у кого из них не хватало ни времени, ни возможностей, а в некоторых случаях - решимости для долгосрочного претворения в жизнь своих программ. Столь частые попытки повернуть хозяйственный механизм в обратном направлении негативно отражаются на состоянии экономики. Отсюда наличие открытых противоречий по важнейшим вопросам экономической политики между оск-^аыми ветвями властл, когда левому президенту противостоит правый парламент, или наоборот (как это имеет место сегодня).
И вот поэтому во Франции так и не произошло окончательного поворота к экономическому либерализму: признания доминирующей роли бизнеса в хозяйственной жизни, открытого утверждения примата микроцелей в экономической политике, отказа от "трансфертного государства". Последний по времени разворот влево произошел в 1997 г. с приходом к власти "социалистиче-ско-коммунистическо-зеленой" коалиции во главе с
Л. Жоспеном.
Видимо, непрерывные пертурбации в экономической политике государства - один из факторов, мешающих французским компаниям догнать своих наиболее мощных зарубежных конкурентов. Среди крупнейших 50 промышленных фирм мира 12 западноевропейских, в том числе одна французская. Она появилась в этом списке лишь в 1000 г. благодаря слиянию "Тоталь", "Эльф-Акитен" и бельгийской "Петрофины" и созданию концерна "ТотальФинаЭльф" (4-е место в мировой исрагтп: кгстян'••?: члг" ~ -•'. В ЯО-90-е годы французские фирмы активно наращивали
свою мощь, особенно благодаря широкой зарубежной экспансии. Но обращает внимание низкий уровень их участия в производствах, связанных с компьютерной революцией: на Францию приходится лишь 2% мирового объема производства электронного машиностроения. Несколько лучше позиции в мировых нефтепереработке, химии, автомобилестроении. Но и здесь французские предприниматели занимают далеко не первые места.
Западные эксперты по-прежчему называют французскую экономическую политику дирижизмом. Как представляется, ее можно квалифицировать так скорее по сравнению с тем, что происходит в других развитых странах, чем с деятельностью и позициями в экономике государства в 50-е годы. Да, в стране еще сохраняется кр;тшая государственная собственность, которая распродается по мере необходимости ликвидации бюджетных дефицитов (последний раз - в 1997-1998 гг.). Государство продолжает контролировать цены естественных монополий, тарифы на услуги здравоохранения, цены на 80% аграрной продукции и т.п. Деятельность бизнеса по-прежнему донельзя зарегулирована и регламентирована. Но государственные предприятия продолжают работать как обычные участники рынка, и среди их акционеров - крупнейшие зарубежные компании, с которыми государство вынуждено считаться. Дали свои результаты меры по борьбе с безработицей, способствовавшие (через рост занятости на 1 млн. за три года) ускорению динамики всех элементов внутреннего спроса. Одновременно возросла гибкость рынка труда, что стхто важным фактором увеличения конкурентоспособности французской промышленности и расширения экспорта.
Настоятельной необходимостью является реформа налоговой системы и сферы социального обеспечения (пенсионной системы и здравоохранения). При переходе к единой вх-.юте выяснилось, что фискальное бремя и расходы на соци-' альные цели во Франции выше, чем у основных соперников. Это подрывает не только конкурентоспособность, но и вообще национальную финансовую систему, в частности через снижение склонности населения и компаний к сбережениям. Однако подготовленная предшествующим (правым) правительством А. Жюппе реформа, встреченная обществом в штыки, положена Л. Жоспеном под сукно. Вероятность ее проведения до новых президентских выборов (весна 2002 г.) очень невелика.