Хайдеггеровский анализ «Приложения» — решающий шаг в интерпретации оснований бытийной структуры и одновременно в разработке определения бытия как «просто полагания» — с самого начала ориентирован на выявление скрытой двусмысленности темы бытия и мышления, характерной для кантовского истолкования бытия. Дело мышления, как оно видится Хайдеггеру, не находится в направлении универсального горизонта возможного предметного опыта.
В кантовском истолковании бытия как полага- ния говорит традиция. Хайдеггер призывает нас прислушаться вместе с ним к сказу языка, чтобы уловить намек на дело мышления. Только вследствие этого становится возможным подход к кантовскому истолкованию бытия и не имеющими смысла для дела мышления теоретико-познавательными средствами. В «Приложении» Кант прочерчивает координаты точки, в которой «полагание и установленность предмета проясняются из различных отношений к познавательной способности, т.е. в обратной отнесенности к ней, в “обратном склонении”, в рефлексии» [8]. В поле зрения вводятся рефлективные отношения как таковые, что требует смены ориентиров для их истолкования. В метарефлексии Хайдеггер открывает новые направления истолкования Кантом бытия как полагания. Он пишет: «Предельное определение бытия как полагания достигается для Канта в рефлексии о рефлексии, а стало быть, в некотором отличительном способе мышления» [9].
То, что Хайдеггер и вновь открытые теоретико-познавательные способы истолкования бытия помещает под рубрикой бытие и мышление, достаточно ясно показывает однозначность для него характера этой рубрики. Однако Хайдеггера все же не оставляют сомнения в том, что в ней кроется еще нечто не- довыясненное. Реакция Хайдеггера на это дает нам право надеяться на более основательное понимание тезиса Канта о бытии, поскольку бытие как полагание подвергается анализу в качестве выступающего внутри сущностной структуры рефлексии. «Бытие как полагание, — подчеркивает Хайдеггер, — уточняется, т.е. включается в структуру человеческой субъективности как места происхождения его существа» [10].
Как возможно мыслить бытие как полагание в предлагаемой Кантом перспективе трансцендентальной рефлексии? Чем обогащается рубрика бытия и мышления в результате инъекции бытия в сферу человеческой субъективности? Вопросы, вставшие перед Хайдеггером, носят все-таки дополняющий и уточняющий характер, поскольку не затрагивают существа кантовского истолкования бытия сущего как объективности и объективной реальности.
Хайдеггер усматривает в трансцендентальной рефлексии только еще один способ доступа к субъективности, от применения которого принципиально ничего не меняется в отношении к ведущей рубрике всей метафизики, включая и кантовскую. Да, отмечает Хайдеггер, трансцендентальная рефлексия направлена не прямо на объекты, а на отношения объективности объекта к субъективности субъекта. Ведь, однако, расширяются тем самым лишь возможности рефлексии, ибо она тематизируется как рефлексия рефлексии, т.е. мышление мышления. За такими сентенциями скрываются дополняющие уточнения и прояснения смысла бытия как полагания. «Бытие объясняется и уточняется, — продолжает настаивать Хайдеггер, — из отношения к мышлению. Объяснение и уточнение имеют характер рефлексии, которая дает о себе знать как мышление о мышлении» [11].
Метарефлексия, т.е. рефлексия о рефлексии, предложенная Кантом, не обозначает для Хайдеггера никакой возможности изменить принципиальную позицию европейской метафизики, оставляющей непродуманным производность положенности и уста- новленности из присутствия. Примечательно то, что рефлексивная рациональность особым образом прочерчивает неизменную двузначность мышления, о которой говорит вся история европейской мысли. В ведущей рубрике метафизики мышление характеризуется Хайдеггером как играющее двойную роль. Мышление как просто рефлексия задает горизонт истолкования бытия с его модальностями определяемого полагания. Мышление как рефлексия рефлексии, в свою очередь, служит орудием истолкования бытия сущего. Неизменным остается точка опоры при истолковании бытия как полагания на мышление, т.е., по Канту, на акт человеческого субъекта.
Когда метафизика спрашивала себя о бытии сущего, то она горизонтом его определения брала представляющее мышление, т.е. рефлексивную рациональность. Она мыслила бытие только в границах бытия-сущего как установленность в устанавливании рассудком, не замечая постановки вопроса о том, из чего мы можем помыслить установленность, поло- женность и предметность. Задать себе этот вопрос, значит направить свое вопрошание на исходный смысл мысли, держащейся присутствия вещей, ибо самовысветляющееся и самоподдерживающееся присутствие отлично от установленности и предметности. «Если дело обстоит так, — выражает свою точку зрения Хайдеггер, — не должен ли также и способ истолкования бытия, образ мышления, иметь соответственно другой характер?» [12].
Стремясь ответить на этот вопрос, Хайдеггер еще не знает, какой путь надлежит избрать, чтобы мы смогли оставить в стороне теперь весьма проблематичную «логику» как органон и горизонт истолкования бытия. Методический вопрос о пути — это вопрос о том, как нам найти способ истолкования бытия в таком виде, чтобы мы могли специально предоставить слово бытию. Хайдеггер в качестве возможного пути сказывания бытием скрытого в себе показывания тематизирует логос. «Мысль, пробивающаяся в этом направлении, — пишет философ, — не нападает на логику, но тратит себя на достаточное определение логоса, т.е. того сказа, в котором дается слово бытию как единственно достойному осмысления» [13]. Далее Хайдеггер повторяет уже приводимую им в труде «Кант и проблема метафизики» аргументацию, согласно которой вопрос о бытии должен подойти под ведущую рубрику «бытие и время».
До сих пор наш анализ был направлен только на фундирование рефлексивной рациональности как способа интерпретации смысла бытия сущего, однозначно укорененного в ведущей рубрике всей метафизики «бытие и мышление». Для Хайдеггера рефлексивная рациональность во всем многообразии форм, включая и метарефлексию, предстает в образе логического операционализма, т.е. приема инструментального орудийного толкования увиденного в горизонте полагания бытия. Понятие рефлексии, согласно Хайдеггеру, в метафизической традиции оказывается неизменно двузначным как задающее горизонт и орудийно истолковывающее увиденное в горизонте. То, что рефлексия рацио имеет соответствующую конфигурацию, у Хайдеггера не вызывает никаких сомнений. Одновременно он апеллирует к логосу, который, будучи самовысветляющим сказом, предоставляет слово бытию как первичной теме феноменологии присутствия. Мысль Хайдеггера, прокладывающая тропы в направлении определения логоса, оставляет без внимания бытийный смысл рефлексии, занимающий его в период работы над произведением «Бытие и время».
Список литературы
Хайдеггер М. Тезис Канта о бытии // Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления / Пер. с нем. М.: Республика, 1993. С.361-380.
Хайдеггер М. Кант и проблема метафизики. М.: Русское феноменологическое общество, 1997. С.28.
Там же.С.29.
Там же.С.30.
Там же.С.37-38.
Хайдеггер М. Тезис Канта о бытии. С.368.
Там же.С.369.
Там же.С.376.
Там же.С.377.
Там же.С.377-378.
Там же.С.379.
Там же.С.380.
Тамже.