как представители одной страны воспринимают народы других стран;
какие факторы определяют их восприятие.
Надо отметить, что этот период начала холодной войны характеризуется повышенным интересом к России, русскому национальному характеру. Разница между положительными и отрицательными ответами определила так называемый «знаменатель дружественности» [3].
Большинство работ, посвященных проблемам исследования этнических стереотипов, вышедших в свет в рассматриваемый период, основано на материалах этих опросов. Психолог О. Кленберг, проанализировав результаты опросов, определил понятие «этнический стереотип» следующим образом: «... это картина в умах людей, относительно их собственной или других национальных групп. Подобные образы или представления обычно широко распространены в обществе; как правило, они чрезвычайно примитивны и невосприимчивы к объективной реальности» [3].
В конце 1980-х гг. в отечественной психологической науке возрождается интерес к этнической проблематике, заложенный работами А.Р. Лурии (1974), Б.Ф. Поршнева (1966). Точнее сказать, со становлением горбачевской гласности появляется возможность психологам заниматься этой темой, находившейся до этого под негласным запретом в силу декларации официальной идеологией стирания национальных различий и появления «новой социальной общности – советский народ».
В России проблемам изучения стереотипов не уделялось такого внимания, как на Западе. Вместе с тем в нашей стране был разработан ряд интересных и оригинальных концепций. Интересной и научно обоснованной представляется концепция Н.А. Ерофеева, в основе которой лежит исторический материал. Предваряя исследование, посвященное восприятию Англии в России в 1825-1853 гг., теоретической главой, автор, хотя и отказывается от термина «стереотип», уделяет значительное внимание проблемам восприятия одной нации другой. «Этнические представления – это как бы итог усвоенной информации, результат ее переработки и обобщенный вывод из нее, они нередко влияют на отношения между нациями, этническими группами и государствами» [4].
В начале 1990-х гг. появляется ряд психологических работ, посвященных описанию этнических стереотипов.
Платонов и Почебут определяют этнический стереотип как «упрощенный, схематизированный, эмоционально окрашенный и чрезвычайно устойчивый образ какой-либо этнической группы или общности, с легкостью распространяемый на всех ее представителей» [3].
И. Кон рассматривает стереотип как «неотъемлемый элемент обыденного сознания», помогающий индивиду «ориентироваться в жизни» и «направляющий его поведение». Неизбежность стереотипизирования И. Кон объясняет универсальностью склонности людей рассматривать явления чужой культуры сквозь призму культурных традиций и ценностей своего собственного народа. Сам по себе этноцентризм не опасен; проблема возникает тогда, когда реальные или мнимые различия между людьми возводятся в абсолют и превращаются в негативную или даже враждебную установку по отношению к другому народу, которую Кон определяет как этническое предубеждение.
Стереотипы и предубеждения автор относит не столько к явлениям психологическим, сколько социальным: «Чтобы понять природу этнических предубеждений, нужно изучать не столько предубежденного человека, сколько порождающее его общество» [3].
Отечественные психологи достаточно единодушны в признании того факта, что изучение происхождения этнических стереотипов невозможно в отрыве от всестороннего анализа соответствующей социальной ситуации: «В основе формирования этнических стереотипов лежат системы этнических представлений… Этнические представления, возникая на базе традиционных суждений, бытующих в общественном сознании этноса, являются продуктами эпохи и социокультурной среды» (Кцоева, 1986).
Для современного научного подхода к проблеме истинности стереотипа характерно смещение акцента с его когнитивного содержания на аффективное: в центр внимания ставится вопрос о причинах устойчивости и поляризованности стереотипа. Согласно концепции У. Вайнэки, особенность стереотипа состоит в том, что он соотносится главным образом не с соответствующим объектом, а со знаниями других людей о нем. При этом неважно, истинно данное знание или ложно, поскольку главное в стереотипе – не сама истинность, а убежденность в ней, причем отличительной стороной такой убежденности является ее устойчивость, прочность. Действительно, практика показывает, что даже в случае доказанности несоответствия стереотипа действительности, он зачастую продолжает функционировать, причем с не меньшей силой и выразительностью.
Существуют различные попытки объяснить эту особенность стереотипов. С чисто психологической точки зрения можно вывести склонность к стереотипизированному мышлению из когнитивного стиля индивида. Но вместе с тем, очевидно, что один и тот же человек может демонстрировать в отношении различных объектов различный когнитивный стиль: вряд ли можно согласится с тем, что человек, догматически рассуждающий в одном случае, во всех остальных также окажется догматиком. В этой связи важным представляется объяснение, предложенное еще Липпманом: «Системы стереотипов могут быть ядром наших личных традиций, защитой нашего положения в обществе… Это гарантия нашего самоуважения. Это проекция на мир нашего собственного чувства, наших собственных ценностей, нашей собственной позиции и наших собственных прав. Поэтому стереотипы в высшей степени заряжены теми чувствами, с которыми они связаны» [4]. Сильной стороной рассуждения Липпмана является объяснение специфики действия стереотипа не врожденными свойствами психологии мышления и восприятия, а функцией защиты социальных ценностей. Этой же защитной функцией объясняется и еще одна отличительная особенность стереотипа – его эмоциональная насыщенность. Чем тверже оценка, тем, как правило, большую эмоцию вызывает любая попытка подвергнуть ее сомнению, и, наоборот, чем интенсивнее эмоция, тем категоричнее выражающее ее мнение.
Этнические стереотипы также должны рассматриваться как предмет семантико-информационного анализа. Они всегда социальны, т. е. их поведенческая составляющая реализуется в обществе через этнофора, который выступает частью общности со всей совокупностью присущих ей социокультурных механизмов и особенностей социальной организации. Стереотипы не существуют вне индивида, т. е. они психологичны по локусу существования, но носитель стереотипов всегда вариативен в поведении, как в историческом, так и в этническом пространстве. Это обусловливает семантическую неоднозначность реализующегося в субъект-субъектных отношениях стереотипа. а тем самым происходит своеобразный «коллективный отбор» и межпоколенная трансляция наиболее адекватных и полезных для данного этноса авто- и гетеростереотипов. Такое информационно-семантическое понимание стереотипа базируется на представлении об этносе как о своеобразном пространственно-ограниченном «сгустке» специфической культурной информации. Межэтнические контакты рассматриваются как обмен информацией, а этнический стереотип – как своеобразный элементарный сигнал. Информационно-семантическое понимание этноса имеет под собой основание в силу того, что информация является неотъемлемым свойством материи и может выступать как форма ее существования. Именно в рамках данного подхода и может быть разрешена проблема истинности этнических стереотипов.
«Под этническим стереотипом сегодня принято понимать обобщенное представление о физическом, нравственном и умственном облике представителей различных этнических групп. Этнический стереотип характеризуется повышенной эмоциональностью и устойчивостью в отражении черт стереотипизируемой группы» [3].
Проблемы этнической толерантности имеют не только теоретическое, но и практическое значение, особенно в полиэтническом обществе, каковым и является российское общество, в том числе та его часть, которая расположена в Сибири.
У подавляющего большинства испытуемых выявлен средний уровень этнической толерантности, что говорит об их достаточной терпимости к другим этническим группам в обыденных ситуациях привычного общения, но, в ситуациях столкновения интересов, сложного взаимодействия или даже конфликта, может усилиться эмоциональная сторона восприятия другого. Они не станут спокойно анализировать сущность столкновения, а воспримут его как ущемление не просто своих личных, а именно национальных интересов, почувствуют обиду, унижение и необходимость дать отпор. У десятой части испытуемых выявлен высокий и низкий уровни толерантности, то есть первые положительно относятся к другим национальностям, а вторые наоборот – отрицательно, они признают только свой этнос.
Анализ проведенного исследования показал, что:
1. Образ среднестатистического представителя русской национальности выглядит так: подавляющее большинство (свыше 20 опрошенных) респондентов считают русского веселым человеком и алкоголиком. Большинство (свыше 15 опрошенных) считают, что русский обладает следующими качествами: умный, безответственный, щедрый, лентяй, бедный, сообразительный и добрый, а также это представитель величайшей культуры. Некоторые (свыше 10 опрошенных) остановили свое внимание на следующих характеристиках: славянин; гражданин РФ; человек; воин; победитель; не согласный с политикой государства; терпеливый; надежный; выносливый; справедливый; хамоватый; доверчивый; сильный духом; владелец загадочной русской души.
2. Среднестатистический китаец обладает следующими характеристиками:
- невысокий, узкоглазый человек, представитель нации с великой культурой. Он торговец и фермер, а также трудолюбивый, дисциплинированный и неприхотливый в быту (по мнению подавляющего большинства опрошенных);