При этом важно учитывать, что люди, производящие свою жизнь в труде, одновременно являются субъектами и других качественно определенных форм материального производства — семейного и этнического [6]. Производительные силы общества, таким образом, можно трактовать в узком и широком смысле. В узком смысле производительные силы — это осуществляющие трудовую деятельность индивиды, в широком смысле они есть люди, занятые не только трудовой деятельностью, но и деятельностью, производящей их собственную семейную и этническую жизнь. Производство осуществляется индивидами посредством средств производства, которые сообразно самим производительным силам также можно трактовать в узком и широком смысле. В узком смысле средства производства есть предметы и средства труда, в широком смысле они есть также особым образом преобразованные и используемые природные объекты, выступающие в качестве средства производства семейной и этнической жизни.
Производственные отношения также могут быть поняты в двух смыслах. В широком смысле они есть трудовые отношения — отношения производства, потребления, распределения и обмена, управления как единства отношений распределения и обмена, а в принципиальном виде — это отношения собственности, стоимости, власти. В широком смысле они есть также семейные и этнические материальные отношения. Способ производства материальной жизни как единство производительных сил и производственных отношений, таким образом, также может быть различным образом интерпретирован.
Общественное бытие реализуется также в своей акциденции — общественном сознании. Общественное сознание есть отражение общественного бытия. Общественное сознание развивается сообразно общественному бытию и как таковое имеет отраженный производящий характер. Духовное производство отражает материальное производство, хотя в силу своей определенности как идеальное в точности с ним не совпадает, обладает относительной самостоятельностью и оказывает обратное воздействие на него. Духовное производство имеет общественный характер, реализуется в особой форме — духовных отношениях. Описывая общественное сознание как отраженное общественное бытие, правомерно говорить о духовных производительных силах общества, духовных производственных отношениях и способе духовного производства.
Духовные производительные силы общества — это люди, осознающие собственную жизнь, производящие идеальным образом свое бытие существа и средства, необходимые для данного производства. В качестве средств производства общественного сознания, или идеального общественного бытия, выступают различного рода преобразованные природные объекты: язык и средства реализации и развития языка (языковые средства), предметы искусства и средства, необходимые для их создания, насильственные действия и средства насилия, объекты религиозного культа и т.д. Как субъекты духовного производства люди вступают в особого рода отношения — духовные производственные отношения, которые в силу идеальной и субъективной природы сознания реализуются лишь посредством особого рода материальных средств (языка и невербальных знаковых систем). Отражая общественное бытие, общественное сознание развивается, имеет исторический характер. На каждом этапе общественного развития люди определенным образом производят свою духовную жизнь, создают исторически определенное мировоззрение. Единство духовных производительных сил и духовных производственных отношений, взятое в их исторической определенности, есть способ производства духовной жизни общества.
Производительные силы общества, или люди, осуществляющие материальную деятельность, и средства их материальной деятельности являются содержанием производственных отношений. Эти отношения (как в узком, так и в широком смысле) являются базисом общества. Другими словами, базис — это форма общественного бытия, если это бытие трактовать непосредственно как бытие людей — социальных материальных индивидов. Духовные производительные силы общества, или люди, осуществляющие духовную деятельность, являются содержанием духовных отношений. Эти духовные производственные отношения есть надстройка. Надстройка по сути есть форма общественного сознания.
В современной материалистической литературе (большей частью исторической, экономической, социологической и политической и меньшей частью социально-философской) уже давно утвердилось упрощенное толкование общественной формации. Она трактуется как единство базиса и надстройки, т.е., по сути, понимается как многообразие общественных (материальных и духовных) отношений. Такое понимание формации, безусловно, можно приписать К. Марксу, поскольку ему периодически (в зависимости от цели и задач исследования) было присуще рассматривать исторический процесс как эволюцию общественных отношений. Но тот же К. Маркс продемонстрировал и более глубокое понимание истории как процесса развертывания социальной материальной (производящей) сущности человека, сущностных сил человека (в первую очередь труда). Даже в предисловии «К критике политической экономии», на которую так любят ссылаться все материалисты-философы и методологи истории,
К.Маркс дал описание общественного развития как эволюции производительных сил и производственных отношений в их диалектическом единстве, обозначив при этом, что именно в производительных силах общества, в самих людях как производящих свое бытие существах стоит искать в конечном счете ключ ко всякому общественному изменению.
Сведение формации к совокупности общественных отношений, ставшее отчасти следствием приверженности многих советских исследователей к буквоедству и цитатничеству, породило немало трудностей в исследовании исторического процесса. Растворяя формацию в общественных отношениях, нетрудно было выпустить из поля зрения подлинную основу истории — живых человеческих индивидов, производящих собственную жизнь. К примеру, в советской исторической науке мы можем встретить колоссальное количество (безусловно, важных) исследований производственных и классовых, политических и духовных отношений, быта, средств производства, но не найдем ни одной монографии, которая специально рассматривала бы эволюцию человеческого труда. Даже для советской философской науки проблема труда и его эволюции — тема, хотя и заметная, но редко встречающаяся. Это редуцирование человеческой жизни к человеческим отношениям существенно удаляло советских обществоведов от субстанциального описания и объяснения истории, что в итоге и породило теоретические трудности, как только в гуманитарных исследованиях обнаружилась проблема конкретно-всеобщего.
Общественная формация, безусловно, включает в себя базис и надстройку, но базис и надстройка — это всего лишь формы общественного бытия и общественного сознания соответственно. Удаление из формации ее содержания — производящих и мыслящих людей — глубоко чуждо диалектике, оно отбрасывает всякое исследование по его теоретическим основаниям на тысячелетия назад. Оно неизбежно рождает абстракции, которые сродни представлениям первых древнегреческих философов. Древние, к примеру, полагая в качестве основы мира некое первовещество, приходили к выводу об изменяющемся мире, который внутренне остается всегда неизменным. Понимание формации как совокупности общественных отношений, которые исторически изменчивы, имплицитно содержит в себе возможность толкования человеческой сущности как внутренне неизменной. Люди не меняются, меняются лишь отношения между людьми. Ничего подобного у К. Маркса в рассуждениях об обществе и истории, безусловно, не было, чем он и велик как исследователь.
Формацию, стало быть, если следовать духу исторического материализма, стоит трактовать как исторически определенный этап развития общества (людей в их отношениях друг к другу), исторически определенный этап развития общественного бытия и общественного сознания, которые являются содержанием базиса и надстройки соответственно. Во всяком случае только такое, максимально охватывающее все многообразие сторон и проявлений общественной жизни, понимание формации максимально приближает его к человеку как единственному реальному творцу истории. Формация — это люди, исторически определенным образом материально и духовно производящие собственную жизнь, это люди, достигшие определенного исторического этапа собственного развития. При такой антропологической интерпретации категория формации выступает в виде синтеза многочисленных определений общества, в виде конкретно-всеобщего понятия, являющегося итогом длительного логического восхождения от абстрактного к конкретному при анализе общественной жизни.
Формация как люди на определенном этапе их исторического развития является выражением определенного тождества универсальной, родовой и индивидуальной социальной материальной сущности людей, определенного исторического тождества конечного и бесконечного в общественной жизни людей. Такое понимание формации позволяет раскрыть исторический процесс как движение от простых формаций к сложным и выявить при анализе соотношения данных этапов целый ряд закономерностей общественного развития, ранее большей частью не замеченных наукой. Закономерности эти в сообразно сущности человека виде, по сути, повторяют закономерности мирового процесса, открытые конкретно-всеобщим материализмом, являются их модификацией. Они являются закономерностями движения к тождеству конечного и бесконечного в человеке, а конкретнее — закономерностями движения к тождеству универсального, родового и индивидуального в людях.
Базовой закономерностью, которая, по мнению Т.С. Васильевой, представляет собой по сути всеобщий исторический закон, является последовательное движение общества (человечества в целом) от простых формаций к сложным [7]. Число формаций бесконечно, поскольку бесконечна сама история, сама жизнь человечества, которая создается людьми посредством преобразования бесконечного материального мира. История в принципе не может завершиться, завершаются лишь ее определенные этапы, да и те не бесследно. Впрочем, современное человечество прожило лишь часть этапов своего развития. И эти этапы требуют своего конкретно-исторического определения.