Д. В. Пивоваров
Систематически рассматривается и подвергается критике Марксова концепция отчуждения как социальной болезни. Этой точке зрения противопоставлена концепция, идущая от Гегеля, согласно которой существует два вида отчуждения — свободное и рабское, а также два вида освоения — свободное и рабское. Приводятся аргументы в защиту гегельянской концепции отчуждения, имеющей общий онтологический характер.
Тема отчуждения — одна из центральных в современной философии, а вопрос о религиозном отчуждении человека от абсолюта является основным в философии религии. Миф об изгнании Адама и Евы из рая — о разрыве непосредственной связи первых людей с Богом — герменевты толкуют как выпадение человеческой экзистенции из эссенциальной полноты бытия. В метафизическом смысле религия есть стремление ограниченного самобытия подняться над собственным существованием до высшего эссенциального уровня и преодолеть случившееся отчуждение своей предельной сущности. Для различения первородной небесной жизни душ и падшего существования людей Платон опирался на миф о низвержении душ из сущностной сферы вечных идей в материальные тела-темницы; наши страдающие души, утратив божественное бытие и обретя жалкое земное существование, мечтают вернуться в изначальную сферу сущностного. Религиозное отчуждение есть отчуждение человека от его самой глубокой сущности, лишение его состояния интимной укрепленности в полноте и соборности бытия. Такое предельное отчуждение, возможно, и в самом деле когда-то приключилось с нашим свободолюбивым существованием.
Нескончаемо ли оно? Немногие мыслители (среди них Гегель и Маркс) считают его предварительным, искаженным и преходящим модусом человека, большинство же видных философов и теологов думают об отчуждении как о безысходном атрибуте экзистенции. Так, П. Тиллих пишет: «Отчуждение человека от его сущностного бытия — это универсальный признак существования. Отчуждение — неиссякаемый источник многих частных зол во всяком периоде <…> рабство воли — это универсальный факт. Это неспособность человека прорваться через свое отчуждение. Несмотря на силу своей конечной свободы, достичь единства с Богом человек неспособен» 1 .
Понятие отчуждения чаще наделяют узким социально-философским смыслом: а) им характеризуют только человеческую жизнь; б) ему приписывают негативный смысл социального заболевания. Например, марксисты предпочитают такое определение: а) отчуждение есть утрата людьми своей деятельностной сущности в условиях эксплуататорского общества, это такая утрата, которая превращает отнимаемую у человека сущность в объективную силу, господствующую над ним; б) освоение будет всегда, отчуждение же исчезнет в коммунистическом обществе вместе с религией. Насколько философски состоятельна эта узкая и явно идеологизированная трактовка отчуждения? Как известно, широкое понятие отчуждения (нем. Entfremdung) прочно укоренил в европейской философии Гегель. Он придал «отчуждению» всеобщий онтологический смысл, различил в нем негативный и позитивный моменты. Сравнивая узкий и широкий подходы, попытаюсь наметить контуры онтологической концепции отчуждения, основанной на диалектике понятий своего и иного.
Узкое понятие отчуждения как социальной болезни
Л. Фейербах описал религию как результат специфического удаления человека от реальности. Его критика религии опирается на три предпосылки: а) «Бог» есть отчужденная от человека его собственная сущность, иллюзорно спроецированная в небо; б) отчужденная сущность господствует над сознанием и поведением человека; в) для преодоления злосчастного отчуждения человеку нужно критически познать подлинное отношение между собой и своим образом-тираном и вернуться в свою сущность. Развивая идеи Фейербаха, классики марксизма открыли в религии «священный образ человеческого самоотчуждения»: «земная основа отделяет себя от самой себя и переносит себя в облака как некое самостоятельное царство» 2 . В «Немецкой идеологии» они характеризуют отчуждение как «консолидирование нашего собственного продукта в какую-то вещественную силу, господствующую над нами, вышедшую из-под нашего контроля, идущую вразрез с нашими ожиданиями и сводящую на нет наши расчеты…» 3 . Маркс верил, что в религии человек утрачивает свою сущность и человечность, «…в религии над человеком господствует продукт его собственной головы…» 4 . Являясь, по дефиниции Маркса, «опиумом народа», религия фантастически восполняет («компенсирует») ограниченность и бессилие человека. Но для Маркса, в отличие от Фейербаха, главным является не религиозное отчуждение, а отчуждение труда.
Разделяя тезис Гегеля об исторически преходящем характере отчуждения человека, но не желая следовать формуле вечности религии, Маркс попытался обосновать возможность — через теоретическую критику и революционную практику — преодоления всякого отчуждения и религии в условиях коммунистической формации. Для этого он придал понятию «отчуждение человека» узкий историко-экономический смысл и тесно привязал его к вопросам о разделении труда, возникновении частной собственности, социальных антагонизмов, денег и др. Например, по его мнению, «деньги есть отчужденная от человека сущность его труда и бытия». В «Экономическо-философских рукописях» (1844) Маркс характеризует труд как отчуждение родовой сущности человека, влекущее «отчуждение человека от человека».
Критикуя Гегеля за отождествление понятий «отчуждение духа» и «опредмечивание духа», Маркс рассуждает об «опредмечивании» (в ранних произведениях и в «Капитале») только применительно к человеческой деятельности (что очень спорно), определяя его как превращение сущностных сил и способностей человека из формы движения в форму предмета. Опредмечивание понимается марксистами как непреходящий атрибут труда — как такая активная сторона всякого труда, благодаря которой окружающая среда очеловечивается и созидается мир культуры.
От «опредмечивания» Маркс жестко отличает «овеществление» (реификацию) и придает последнему странный и ограниченный смысл. Овеществление, по-марксистски, есть превращение социальных отношений из личных в отношения вещей, когда вещи персонифицируются, наделяются признаками субъекта, становятся фетишами. Отсюда вывод: овеществление ведет к обезличиванию человека, деятельность людей становится машинообразной и нетворческой. Маркс также полагал, что овеществление есть процесс исторически преходящий, оно свойственно только товарному производству и капитализму и исчезнет при обобществлении труда. Коммунистическая революция устраняет бессилие трудящихся, делает людей сознательными, свободными и творческими, рабочие берут под свой контроль экономику, уничтожают овеществление и получают все возможности реализовывать себя. Отменяя отчуждение и овеществление, коммунизм навечно сохраняет освоение и опредмечивание. В интервью корреспонденту газеты «Chicago Tribune» Маркс сказал: «…Религия будет исчезать в той мере, в какой будет развиваться социализм. Ее исчезновение должно произойти в результате общественного развития, в котором крупная роль принадлежит воспитанию» 5 .
В своей книге «Религиозное отчуждение» известный уральский атеист В. И. Колосницын сжато и точно выразил суть марксистской концепции отчуждения: «Но если освоение есть процесс, характеризующий всю историю человеческой деятельности, то отчуждение — явление конкретно-историческое, возникающее в силу конкретных причин на определенном этапе истории и отмирающее вместе с их устранением. Отчуждение — это несвобода… перед обществом, перед собственными сущностными силами людей, выступающими в опредмеченной, объктивированной и враждебной человеку форме… Социально-экономическое и политическое отчуждение, отчуждение от природы, а затем и духовное отчуждение являются предметом религиозного отражения, возникновение отчуждения — главным условием порождения религии, а его отмирание — необходимым условием его преодоления» 6 .
Марксистская концепция отчуждения человека состоятельна, плодотворна и, несомненно, должна применяться, но только там, где речь идет исключительно об одной форме человеческого отчуждения, а именно о рабском отчуждении, и не более. Марксистский вариант «рабского отчуждения» есть, по-моему, частная и неточная модификация универсальной онтологии отчуждения. Что же касается марксистского представления об «овеществлении», то тут позволю себе напомнить читателю те значения, которые органичны этому термину и привычны широкой публике. Реификация (от лат. res — вещь, овеществление) есть: а) переход энергии в вещество; б) воплощение образа в форме вещи; б) превращение возможности в пространственный субстрат; в) придание свойствам и отношениям формы вещи. Зачем же уродовать это многомерное понятие и безосновательно лишать его традиционного смысла? Выводы Маркса и российских марксистов о «приближающемся конце религиозного отчуждения», очевидно, опираются на намеренно узкие и идеологизированные дефиниции отчуждения и реификации — на дефиниции, подчиненные воинственно-атеистической перспективе уничтожения религии грядущим социалистическим государством.
Узкое марксистское представление об отчуждении как «социальном заболевании» оказало мощное воздействие на современные социально-философские концепции отчуждения. Их авторы крайне негативно оценивают отчуждение и в объективном, и в субъективном аспектах, но в отличие от Маркса не предлагают радикальных форм исцеления, считая человеческое отчуждение в целом неустранимым (Дюркгейм, Тённис, Шпенглер, Ясперс, Вебер, Зиммель, Мертон, Маркузе, Фромм, Аренд и др.).
В субъективном аспекте среди негативных переживаний отчуждения особо выделяют: а) чувство бессмысленности жизни; б) ощущение бессилия из-за давления внешних обстоятельств и потери самоуправления; в) недоверие к окружающим людям из-за нарушения ими норм поведения и взятых на себя обязательств; г) неприятие существующих культурных ценностей; д) тоску одиночества, связанную с социальной изоляцией или замыканием в малую группу; е) деперсонализацию и самоотчуждение, ощущение ирреальности себя или внешнего мира, разрыв связи со своим Я. Возникновение деперсонализации часто объясняют как бессознательную защитную реакцию на потребность сбежать из враждебного мира.