Теологические взгляды Сюгерия и возникновение готической архитектуры
«Человек, служащий Богу и святым ангелам, уже почувствовал бы себя как на небесах» 1 – такое значение хотел придать Сюгерий западному фасаду аббатской церкви в Сен-Дени, перестраивая весь монастырский комплекс и не предполагая, что, закладывая первый камень новой абсиды, он заложит основы нового архитектурного стиля. Главным для него было материальное воплощение его теологической концепции, по которой идею единства Всевышнего он ассоциирует с гармонией внутренней чистоты и внешнего непревзойденного великолепия.
Сюгерий был яркой личностью своей эпохи, к нему прислушивались сильные мира сего, обладавшие как светской, так и религиозной властью – вплоть до папы римского. Он был личным советником двух французских королей. С Людовиком VI его связывала дружба с детских лет. Их первая встреча состоялась в монастырской школе Сен-Дени, где старший сын Филиппа I в течение года получал необходимые будущему наследнику престола познания религиозных таинств бок о бок с Сюгерием, самым талантливым воспитанником монастыря. В 1122 году, почти сразу после своего избрания, аббат Сен-Дени окажет королю неоценимую услугу, предоставив ему убежище, когда английский король Генрих I стоял у ворот Парижа. Именно благодаря своим дипломатическим способностям Сюгерию удастся собрать в своем аббатстве самых влиятельных вассалов Капетингов и убедить их выступить против англичан, защищая Королевство франков. Людовик VI будет помнить об этом всю жизнь и оказывать особые почести как Сюгерию, так и обители.
Людовик VII оценит незаурядный ум аббата еще в детстве и не раз прибегнет к его советам. Именно Сюгерий в 1137 году устроит брак Людовика VII с Алиенорой Аквитанской, приданое которой превышало все владения французского королевства и во многом укрепило позиции Капетингов. Правда, почти сразу же после смерти великого аббата эти территории будут потеряны для французской короны вследствие знакомства Алиеноры во время Второго крестового похода с Генрихом Анжуйским и Нормандским, будущим королем Англии. Сюгерию так и не удастся убедить короля смириться с изменой Алиеноры, и, руководствуясь неблагоприятным исходом своего похода на Святые земли, Людовик VII потребует развода, не подозревая, что в 1154 году Алиенора станет английской королевой и Аквитан-ское герцогство перейдет в руки его главного противника Генриха II.
Это был, пожалуй, единственный случай, когда Людовик VII пренебрег советом Сюгерия в делах государственного масштаба: обычно он прислушивался к мнению своего наставника и оказывал ему высокое доверие. Так, он настаивает на избрании Сюгерия регентом королевства на время Второго крестового похода. На ассамблее высшего французского духовенства в Этампе в феврале 1147 года по рекомендации Бернара Клервоского аббат Сен-Дени был назначен регентом Франции вместе с Вильгельмом II, герцогом Неверским. Несмотря на отказ Сюгерия от такой ответственной миссии, папе римскому, Евгению III, во время своего приезда в аббатство Сен-Дени 21 апреля того же года удается убедить его взять на себя столь почетные полномочия. Герцог Неверский по примеру Сюгерия тоже отказывается от регентства под предлогом принятия монашеского сана, что побуждает Людовика VII, принимая во внимание почтенный возраст Сюгерия, назначить ему в помощь двух сорегентов – Самсона Мовуазена, архиепископа Реймсского, и сенешаля Франции герцога Рауля Вермандуанского, при этом за аббатом Сен-Дени была оставлена высшая прерогатива, позволяющая Сюгерию, как делегированному лицу папы римского, превышать при необходимости королевские полномочия и управлять страной в качестве высшего духовно-религиозного лица королевства. Таким образом, во время похода короля на священные земли с 1147 по 1149 год Сюгерий держал в своих руках сразу два скипетра – королевской и церковной власти. Сохранилась часть переписки Сюгерия с королем, по которой можно судить, насколько ответственно относился аббат к этой миссии и сколько усилий он положил на удовлетворение финансовых потребностей крестоносцев, с одной стороны, и на предотвращение переворота в королевстве – с другой. Ему удалось подготовить возвращение потерпевшего поражение короля и помочь ему подавить недовольство вельмож и городских коммун, подстрекаемых братьями и кузенами Людовика VII, претендовавшими на французский престол.
Король, в свою очередь, оказывал неоценимые услуги своему наставнику. Он поддерживал и финансово, и идеологически планы Сюгерия по перестройке монастыря, лично участвовал в закладке первого камня новой абсиды аббатской церкви и, более того, согласился на своих плечах перенести раку с хранящимися в монастыре священными реликвиями святого Дионисия и его сподвижников Рустика и Елетера. Это был переворот в политике литургического пространства и нарушение многовековой традиции о неприкосновенности реликвий и находившегося над ними главного алтаря. По законам французской католической церкви XII века главный алтарь освящался одновременно с самой церковью и считался освященным один раз и на веки веков; даже при перестройке здания алтарь оставался на прежнем месте и не требовал нового освящения. Прикоснуться же к святым мощам и перенести их в другое место было делом неслыханным для XII века. Сюгерий же, заручась поддержкой короля, радикально изменяет взаимосвязи пространства и религиозного действа внутри своего монастыря.
Перестройку обители он начинает через год после своего избрания в чин аббата, однако далеко не все планы удалось ему реализовать за тридцать лет своего правления монастырем. Главным его новшеством было то, что, разработав свою теологию, он наиболее ярко воплотил ее не в своих литературных трудах, а в архитектурном детище. Новый облик аббатства его интересовал куда больше, нежели изложение мыслей на пергаменте. Это и не удивительно, если судить по дошедшим до нас четырем работам Сюгерия. Читать его произведения достаточно сложно, он не был большим мастером пера, что не помешало ему, однако, получить признание Петра Достопочтенного и Бернара Клервоского; последний тем не менее осуждал его архитектурные новшества и изощренность во внешнем облике монастырского комплекса. Богатый, поражающий своим изяществом и великолепием, декор новой аббатской церкви становится главным поводом для разногласий Сюгерия и Бернара Клервоского, проповедовавшего цистерцианскую сдержанность во всех сферах жизни, в частности предельную скромность в убранстве храмов.
Начав в 1122 году с переделки башни над главными воротами монастырского комплекса, Сюгерий улучшает условия жизни своих монахов, зачастую выходцев из знатных семей, и только потом решается на проведение радикальных перемен в главном святилище монастыря. Работы в аббатской церкви Сюгерий начинает с возведения западного фасада, общую композицию которого он подчиняет троичной структуре универсальной онтологии и духовно-личностного бытия в той ее форме, в какой она была сформулирована в трактатах Псевдо-Дионисия Ареопагита. Последний выстраивает целостную картину мироздания, принимая во внимание троично-ипостасный принцип организации и объединения Вселенной.
Такое понимание мира соответствовало убеждениям Сюгерия, и он не только опирается на его доктрины, но и превозносит его, поддерживая существовавшее заблуждение на счет личности святого Дионисия. Историко-философская концепция Сюгерия относительно идентификации личности покровителя монастыря является еще одним доказательством того, что все его нововведения имели под собой исторические предпосылки. Не он первый ассимилирует троих Дионисиев в образе парижского епископа, который был отправлен папой римским в Галлию проповедовать слово Божье паризиям, народу, заселявшему берега Сены. Он был замучен вместе с двумя своими сподвижниками, Рустиком и Елетером, на горе Монмартра. Варвары Галуа обезглавили его, но святой в утверждение веры Христовой смог подобрать свою отрубленную голову, все еще увенчанную митрой, и донести ее до места своего захоронения Catuliacus 2 , преодолев как минимум около пяти километров.
Впервые жизнь покровителя аббатства Сен-Дени обрастает легендами в эпоху Каролингов при аббате Илдуине, который пишет новое Житие святого Дионисия, ассимилируя его с Дионисием Ареопагитом, афинским епископом, обращенным в христианскую веру самим апостолом Павлом. Таким образом, в новом Житии святой Дионисий, первый епископ Парижа, становится одновременно учеником одного из двенадцати спутников Христа.
Примерно в эти же годы византийский император Михаил Лебег дарит французскому королю Людовику (814–840), с которым аббат Илдуин был очень близок, манускрипт трактатов сирийского теолога, жившего в VI веке 3 и которого ошибочно отождествляют с Дионисием Ареопагитом. Воспользовавшись стечением обстоятельств, Илдуин не замедлил приписать покровителю своей обители и авторство теологических трактатов.
При правлении Генриха I другое стечение обстоятельств позволяет укрепить веру в тройную идентичность парижского святого. В 1052 году монахи монастыря Сен-Еммеран в Ратисбоне во всеуслышанье провозглашают, что именно в их монастыре хранятся неприкосновенные мощи святого Дионисия. В ответ на это аббат Сен-Дени принимает решение в 1053 году открыть саркофаг с мощами парижского святого. Вполне естественно, что мощи святого Дионисия и его компаньонов оказались на месте и набиравший силу авторитет Капетингов не позволил поставить под сомнение легенду о великом парижском епископе. К тому же при вскрытии мощей якобы были найдены священные реликвии Христа, благодаря чему отождествление Дионисия парижского с Дионисием Ареопагитом становится еще более убедительным. В действительности же эти реликвии были подарены монастырю Карлом Лысым, который являлся официальным аббатом Сен-Дени.