Сазонов Владимир Николаевич
1. Вступление
Дух и его сферы уже не тайна и не мистическое наваждение. Проявляясь в человеке, он вырывается на просторы своей ойкумены, пробуждает брожение в обществе. Духовный протест в "Прогулках одинокого мечтателя" Ж-Ж Руссо (1) отозвался во Франции изобретением гильотины, жертвами якобинской диктатуры и термидорианского террора, войнами Наполеона и радикальным изменением геополитической ситуации в Европе. То, что Л. Гумилев называл пассионарностью, а В. Ленин реальной силой, имеет универсальное название - дух эпохи. Он входит в каждого человека, движет историей, его власть над нами беспредельна.
Правомерно ли такое утверждение? Пока только эзотерические учения признают всемогущество духа, являются по существу его апологией. Но, в силу этого, они не убеждают в том рационально мыслящего человека, не несут в себе системного знания мира. Поэтому возникает вопрос: не пора ли перейти от схоластической рефлексии по поводу духовности, к ее изучению? Чтобы законы духовного мира стали для человека тем же, чем являются сегодня законы физики для вещественного мира (ВМ). Чтобы можно было руководствоваться ими в сферах духовной жизни. При этом метафизика духовного мира должна иметь философскую и естественнонаучную составляющую. Необходимо определить также, какие существующие направления философской мысли не противоречат идее создания метафизики духа.
2. Постановка задачи
Чем же должен стать переход от рефлексии духа к его метафизике? Прежде всего, удовлетворением насущных потребностей человека и человечества понять Мир в целом. Это все труднее сделать в связи с победой в сознании человека рационалистического мышления, потерей опоры сферы духовного в вере в Бога. Теперь к ней люди смогут придти только через осознание ограниченности рационалистического мышления. Когда победит мировоззрение, не оторванное от духовной составляющей Мира, более того придающее духовному главенствующую роль в становлении ВМ. При этом беспредельность Мира, как по глубине, так занимаемому пространству будет не только декларироваться, а подвергаться осмыслению как постижимая реальность.
Опытное, чувственное знание не может быть методологической основой метафизики духа. Человеческое сознание удовлетворит лишь такое мировоззрение, которое включало бы дух, в качестве действующего субъекта сущего. Оно должно создать представление о становлении мира без тех былых пятен, которые свойственны современному естественнонаучному мировоззрению. Более того, именно с раскрытием функции духовного в становлении (эволюции) ВМ связано разрешение парадокса развития: его более высокие состояния могли взяться только из предшествующих (низких) состояний, но если это так, то является ли развитие таковым.
Метафизика, как философская наука, издревле акцентирует свое внимание на первооснове сущего, его первопричине и становлении. При этом под сущим понимается вещественный, реально наблюдаемый мир – природа. Но может ли первопричина мира находиться в нем самом? Или она содержится в том мире, который, по убеждению И. Канта должна изучать "метафизика метафизики", по нашей терминологии - метафизика духа. Трансформация названия, предложенного И. Кантом, вполне оправдана, поскольку за истекшее время термин "метафизика" оброс множеством, порою, взаимоисключающих толкований (2, 3, 4 стр. 630).
3. Три мировоззренческих принципа
Можно только удивляться прозорливости античных мыслителей в требованиях к мировоззрению. Их могло удовлетворить только такое, которое раскрывает представления о первопричине сущего, его первооснове и принципах становления. Первые древнегреческие философы приписывали качества первоосновы тому, что присутствовало, как казалось им, в любом предмете сущего, например, вода у Фалеса, огонь у Гераклита (4, стр. 1114, 227). Позднее первооснова стала обретать абстрактные формы: атом у Демокрита, хилэ у Аристотеля (4, стр. 286, 69). Последнее представлялось как гипотетическое, вещественное образование подобное, возникшему позже, эфиру, но имевшее более глубокое содержание, так как было наделено свойством первоосновы и первопричины.
Для древнегреческих философов характерно совмещение, казалось бы, несовместимых функций в первооснове сущего, называемого ими архе. Она определена ими и как первопричина, и как становление, и как идея, и как нечто безграничное (беспредельное) – апейрон у Анаксимандра (4, стр. 38). Более того, Гераклит так формулирует закон становления: "из всего одно и из одного все", называя его логосом (4, стр. 227). Логос у Гераклита исполняет божественные функции: существует не иначе, как утверждая себя в постоянной борьбе и смене противоположностей.
Древнегреческие мыслители метались в своих попытках выразить непознанное. Представляется естественным завершение поиска наделением всех вещей энтелехией (душой) (4, стр. 69). На нее Аристотель возложил функцию внутренней побудительной причины поведения предметов природы. Такое утверждение больше соответствует духу античной философии, чем Платоновское признание изначальной нежизненности вещей, с их оживлением только в результате восприятия божественных идей (4, стр. 782).
И все же древнегреческая мысль не создала мировоззрение, к которому она стремилась, так как заявленные для него основания требовали глубинного знания природы. Энтелехия Аристотеля, скорее всего, отчаянная реакция на неразбериху противоречивых мнений. Ею является и его утверждение, что первопричина и первооснова Мира не только предшествуют сущему, но и откроются нам только за его пределами. Эта мысль роднит древнегреческую философию, точнее ее метафизику, с теологией, придает ей онтологический характер.
В более поздние времена античным представлениям сущего были противопоставлены схоластические рассуждения о нем. В средние века они перешли в рефлексию о духе, завершившуюся абсолютизацией роли первопричины в создании сущего. Богу, имеющему первоначально гуманистическое предназначение (особенно в христианской интерпретации) были "даны" созидательными функциями. Догмат триединства давал возможность богословию объяснять любые явления природы и всю ее могуществом Бога. Становление сущего сводилось при этом к божественному акту. Его первооснова и принципы становления были объявлены излишней темой философской мысли. Отход от древнегреческих требований к мировоззрению обернулся для Европы тупиком в интеллектуальном развитии. Даже эпоха Возрождения, с ее возвратом к эллинизму в эстетике, не повернула творческую мысль к поиску целостного представления о Мире.
Эпоха Просвещения тоже не приблизила складывающееся мировоззрение к требованиям античных мыслителей. Открытия Нового времени создавали отдельные направления исследований, уводили все дальше ученых от целостного восприятия мира. Какая бы наука не возникала, она занималась тем, что древние греки назвали бы проявлением свойств первоосновы сущего. Но такое толкование результатов исследований чуждо Новому и Новейшему времени. Так в европейской культуре установились два типа мировоззрения. Одно сводило сущее и его становление к реализации безграничных возможностей первопричины (Бога); другое - к неосознанному поиску первоосновы сущего (его становления) на основе наблюдаемых закономерностей, их проявления в отрыве от первопричины.
Философия переняла у естествознания методологию исследований, сводя ее к гносеологии: теории познания на основе ощущений, восприятия – отражения природных явлений в их феноменах. В результате этого феноменизм стал методом познания действительности на бытовом, научном и философском уровнях. Даже попытка Канта обосновать принципиальную непознаваемость "вещи в себе", в конечном счете, завершилась трансцедентальным учением, феноменистическим в своей сути (5). Феноменизм, как методологический принцип, победил и в естествознании (6), и в духовной сфере (7). Так Гуссерль Э. в "Картезианских размышлениях" пишет: " Все, что есть для меня, есть для меня как таковое благодаря моему познающему сознанию, есть для меня познанное в моем опыте, помысленное в моем мышлении, теоретически развитое в моей теории, усмотренное в моем усмотрении" (8). К крайним формам феноменизма следует отнести философию субъективизма от Беркли до Юма (4, стр. 101, 1280).
Таким образом, заветы древнегреческих мыслителей погрязли в многочисленных, противоречивых, личностных по сути взглядах на мир, означавших отказ от целостного восприятия мира. Это привело к утрате даже стремлений поиска нужного человеку целостного мировоззрения.
4. Необходимость и предпосылки создания нового мировоззрения
Еще одно прискорбное следствие современного научного мировоззрения: стремление к познанию вошло в противоречие с потребностью человека в понимании мира. А между тем, только понимание Мира дает осознание смысла жизни, главного мотивирующего фактора человека. Но понять можно только целое, для человека это весь Мир, познать же - часть. То есть знание и понимание Мира находятся на разных полюсах умственной, душевной деятельности человека. При всей важности знания, только с ним придти к осознанью смысла жизни, пониманию устройства Мира. Девиз: "знание – сила" не актуален для новейшего времени, в котором состояние внутреннего мира человека стал определяющим фактором его жизни. Ведь структура сознания человека все более и более определяет направление его развития, а также человечества, планеты и, возможно, остального Мира.
Пренебрежение требованиями к мировоззрению людей уже привело наш мир к роковым последствиям: утрате нравственности вместо глубинного ее обоснования; к торжеству консенсуса (относительности) вместо стремления к постижению истины; к демократии вместо авторитета высшей власти; к атеизму вместо веры в Творца. Феноменизм низвел наше сознание до конструирования действительности в соответствии с ощущениями, отражением Мира в сознании человека, заполняя этой работой его духовный мир. В результате рационализм и детерминизм, как итог феноменистического восприятия мира, стали методологической основой европейского мировоззрения.