Еще одна проблема, связанная с бурным ростом экономики, состоит в усилении социального неравенства между богатыми и бедными слоями населения, богатыми и бедными странами. Закон развития диссипативных структур [1, стр. 210] диктует владельцам собственности поведение, исключающее достижение равенства ненасильственными средствами. Нарастание напряженности на границах между современными цивилизациями и на границах социальных угрожает военными и революционными взрывами.
Политика. Нестабильность современной политической обстановки в мире очевидна. Одновременно в десятке районов идут или недавно шли локальные войны; все материки, кроме Австралии и Антарктиды, несут на себе очаги напряженного противостояния (Корея, Южная Африка, Ближний Восток) или "мерцающих" военных или гражданских столкновений (Индия – Пакистан, Канада, США, Центральная Америка, Балканы, Кавказ и др.). Закономерность усиления и ослабления политической напряженности в глобальном масштабе трудно сформулировать, однако для отдельных цивилизаций, согласно П. Сорокину, повышение нестабильности наблюдается на переломе эпох, предвещая смену общественных ценностей.
Философия и религия. Кризис в идеологической сфере отчетливо обнаружился в момент крушения философии мирового пролетариата. Прагматика рынка победила в противостоянии идеологий, но не вследствие своей логической стройности, широты, соответствия истине, а благодаря соответствию сиюминутным требованиям жизни. С обрушением свода, державшегося на двух мировоззренческих столбах: социализм и капитализм, выплыли на поверхность сотни идеологических и религиозных течений, каждое из которых в борьбе за утверждение своей самостоятельности "уничтожает" все другие, следуя убеждению: не может быть двух носителей истины. Деляческий ветер критического реализма, начиная с Реформации, подтачивает основы христианской философии, как, впрочем, и других мировых религий. Борются между собой, с наукой, с религиозным фундаментализмом бесчисленные секты и учения новоиспеченных "пророков" и "мессий". Позитивизм современной науки тоже не чувствует себя уверенно в лоне диалектического материализма. Наука ищет опору то в логическом позитивизме, то в витализме, порой просто в мистике. Это можно было бы считать нормальным процессом поиска истины. Но то и дело идеология становится орудием политики и, подкрепленная националистическими и местническими склоками, ведет к дестабилизации и кровопролитию. За примерами недалеко ходить: Карабах, Ольстер, Палестина, Джамму и Кашмир, Таджикистан, Кавказ. Очевидно, победившая идеология капитала ничего, кроме философии "свободы", то есть развязанных рук, предложить не может. Дальнейшее движение в этом направлении не обещает стабилизации мирового сообщества. Идеологический вакуум в России, бессистемно заполняющийся чем придется, свидетельствует, по-видимому, о бесплодии материалистического фундамента.
Право. В последние десятилетия юриспруденция в мировом масштабе столкнулась с серией трудных проблем. По большей части они не представляются неразрешимыми, но, чтобы решения не выглядели произвольными, требуется серьезный пересмотр научной и религиозно-идеологической базы. Так, мир расколот на две части, одна из которых считает применение смертной казни совместимым с общечеловеческой моралью, другая – нет. В развитых странах идут ожесточенные споры, подогреваемые различными религиозными установками, о допустимости планирования семьи и досрочного прерывания беременности. Блюстители законности постоянно становятся в тупик при определении момента юридической смерти, после которой человека (труп) можно использовать как бесплатного донора по пересадке органов. Неясны отношения собственности и родительских прав в случае искусственного осеменения и имплантации зародышей в женский организм, клонирования людей. Неясны также состав и мера преступления в явлениях психологического подчинения людей чужой воле, психотеррора, зомбирования, смерти человека в результате внушения. Следует также отметить и последний случай, отражающий кризис современной юриспруденции, когда один западный предприниматель повесил над своей прачечной вывеску: «Мы исполним все ваши желания». В ответ на это один, мягко говоря, заносчивый человек подал на владельца прачечной в суд, по сути, требуя возмущения ущерба от того, что не все его желания (неизвестно чего он желал в прачечной) были исполнены. Размер иска был выставлен абсурдный – порядка 40-50 млн. дол. США. Если суд заставит нерадивого предпринимателя оплатить заявленный иск, то специалисты констатируют окончательную несостоятельность и кризис современной юриспруденции.
Искусство. Современные изящные искусства, так же как литература, отличаются полифоничностью, разнобоем, отсутствием единого настроя или целенаправленности. Главным ориентиром, по которому выбирают курс художники, писатели, музыканты и пр., служит, очевидно, общественный и коммерческий успех, завоевание публики. Искусство потеряло свою гордую самостоятельность. идею служения Красоте и Божественному началу и попало под власть толпы, в массе не отличающейся высоким вкусом. Средства массовой информации сделали искусство ширпотребом. Можно наблюдать отчаянную борьбу классической музыки Баха и Моцарта против оглупляющего тяжелого рока; реализма и импрессионизма в живописи против модернизма; драматургии Шекспира и Мольера против театра абсурда; кинематографа Чаплина и Эйзенштейна против боевиков и порнофильмов и т.д. Само по себе это совмещение крайностей свидетельствует о том, что искусство стоит на распутье перед выработкой критериев, новых формул ответственности. Неустойчивость, переходный характер современного искусства следует уже из того, что оно с одинаковой легкостью обслуживает как самые возвышенные идеалы общества, так и наиболее низменные инстинкты. постоянно возбуждая и усиливая их. Можно думать, что хаотическое состояние этой сферы человеческой культуры, засилье бездуховности, упор на внешние эффекты наиболее ярко отражают кризисное, переломное состояние нашей цивилизации.
Этика. Производными от всех этих общественных неурядиц, по-видимому, являются нормы социального поведения людей, нормы нравственности. При всем различии в поведении людей в периоды возбуждения и успокоения в разных странах и разных слоях общества наблюдатели в целом едины в своих оценках: уровень нравственности, скорее, снижается, чем повышается. Стало общим местом, что ценность человеческой жизни даже в мирное время упала как никогда низко. Если же начинаются военные действия, то человек рассматривается просто как одно из средств, практически бесплатных, достижения перевеса над армией противника. В последнем, впрочем, наше время не отличается от всей предшествующей истории. Но такие эксцессы, как проявление национального террора в благопристойной Германии или потасовки футбольных болельщиков в чопорной Британии, свидетельствуют о нравственном нездоровье в самом сердце “старушки-Европы”.
В сказанном выше можно было лишь скупыми штрихами наметить картину комплексного кризиса, поразившего сразу ряд областей культуры современного мирового сообщества, и прежде всего клуба развитых стран.
Наверняка нельзя утверждать, что все частные кризисы наступают строго одновременно. Скорее всего, здесь осуществляется второй тип зависимости по П. Сорокину: группа лидирующих отраслей деятельности теряет равновесие и вовлекает за собой в падение другие ветви культуры.
Наибольший вклад в нарушение равновесия сделан, однако, отставанием не природных компонентов культуры, а ее духовной сферы. Как ни странно, идеальная сторона жизни людей, не связанная с инерцией, свойственной грубой материи, проявила в эволюции наиболее консервативные свойства.
По определению Н.К. Рериха, понятие культуры совмещает в себе этику, науку и искусство, олицетворяющие идеалы творческого взаимодействия людей, истины и красоты. В нашу эпоху наука, повенчанная с материальным производством, оказалась на коне и расцвела пышным цветом. Лет 20-30 назад рост числа людей, занятых в науке (не только ученых), шел так бурно, что при сохранении этой тенденции в начале будущего столетия все население Земли должно было бы заниматься только разработкой и обслуживанием научных проектов. Контингент так называемой "творческой" интеллигенции (искусство, литература) также возрос. За соблюдение норм нравственности издревле несли ответственность религия и религиозно-этические учения. При сопоставлении канонов даосизма, конфуцианства, буддизма, иудаизма, зороастризма, учения йогов, христианства, магометанства, теософии и других можно обнаружить поразительное совпадение нравственных императивов, изложенных в заветах Великих Учителей и Пророков. Иногда даже словесные формулы таких заповедей, как "не убий", "не укради", "не лжесвидетельствуй", "возлюби ближнего своего как самого себя" близки по форме. Все учения настаивают на необходимости работать над совершенствованием своей природы, причем идеалом совершенства является отказ от эгоизма, совершение добрых дел в отношении окружающих, особенно слабых и просящих. Даже ориентированное на классовую ненависть общество последователей марксистского атеизма осознало, пусть с большим запозданием, что без нравственных регуляторов не обойтись и в муках родило "Моральный кодекс строителя коммунизма". По формальным подсчетам, около 90% жителей Земли находится под идеологическим контролем тех или иных религий. Дело, однако, не в статистике, а в том, что с прогрессом научно-технического мышления духовные направления культуры стали все хуже выполнять функции регуляторов отношений между людьми. В борьбе с рациональной скептической наукой религии основательно подрастеряли свою власть над умами. Под давлением расхожих представлений христианские пастыри – православные, католические, а особенно протестантские – вынуждены все в большей степени благословлять деловую активность, то есть конкурентную борьбу в экономической и политической сферах, накопление богатства.