В природе нет ничего более деликатного и мимолетного, чем начало. Везде — в культуре, лингвистике, биологии — время, как резинка в руках художника, стирает каждую бледную линию в рисунке жизни. Так и происхождение человека. Э. Геккель называл вопрос о происхождении человека «вопросом всех вопросов». В создании теории о происхождении человека от обезьяны приоритет, несомненно, принадлежит К. Фогту, который с большой основательностью произвел сравнение анатомии (прежде всего мозга) обезьяны и человека, установив некогда существовавшую переходную форму между приматами и Homo sapiens. Свое обобщение К. Фогт выразил формулой: «Телом — человек, умом — обезьяна», получается то же самое, что вложено Э. Геккелем в слова «обезьяночеловек не говорящий». Сегодня мы, пожалуй, сказали бы это другими словами: морфологически — человек, по физиологии же высшей нервной системы — на уровне первой сигнальной системы.
Человек вошел в мир бесшумно, столь тихо, что, когда мы начали его замечать по нестираемым следам каменных орудий, выдающих его присутствие, он уже захватил весь Старый свет. Он уже добывает огонь, говорит и живет группами.
Из известных нам двух ископаемых представителей нижнечетвертичного человека остановимся на питекантропе с Явы и синантропе из Китая. По своей анатомии оба уже приняли определенно человеческие формы, стояние на двух ногах освободило передние конечности. Синантропы обтесывали камни и добывали огонь. Около 60 тысяч лет назад они исчезли, поверхность Земли заняли неандертальцы, у которых разносторонне развит мозг и имеются неоспоримые случаи захоронений. Поверх неандертальцев оказывается Homo sapiens, который, подгоняемый климатом или душевным беспокойством, совершил внезапное нашествие. Его юная мысль уже запечатлевается на стенах пещер. У художников того отдаленного прошлого мы обнаруживаем наблюдательность, воображение, радость созидания — эти цветы сознания, способного не просто размышлять, а прекрасно размышлять о самом себе. Но, как отмечал В.И. Вернадский, «Homo sapiens не есть завершение создания, он не является обладателем совершенного мыслительного аппарата. Он служит промежуточным звеном в длинной цепи существ, которые имеют прошлое и, несомненно, будут иметь будущее, которые имели менее совершенный мыслительный аппарат, чем его, и будут иметь более совершенный, чем он имеет».
В антропологических исследованиях не обходилось без курьезов, связанных с именем Тейяра де Шардена. Б.Ф. Поршнев приводит интересную историю о Пильтдаунской подделке, совершенной якобы юным иезуитом, проживавшим в те годы в Суссексе. Речь идет о костях «эоантропа» («человека зари»), обнаруженных в карьере в Пильтдауне в Англии в 1909—1912 гг. История науки знает много фальшивок, но эта занимает ни с чем не сравнимое место. Она была совершенно бескорыстной и необычайно умной. Некто составил «пильтдаунского человека» из мозговой части черепа настоящего человека и нижней челюсти шимпанзе. Древнейший обитатель Англии (первый англичанин) еще питался как обезьяна, но уже мыслил как человек! Трансформация обезьяны в человека началась с ума, а не с телесной морфологии. В этой истории настораживает внимание компетентность автора «открытия» в геологии и сравнительной анатомии, а еще более — глубина философского замысла. Между обезьяной и человеком не может быть ничего: лишь чудо зарождения и развития человеческого духа в обезьяньем теле. Подделка была разоблачена лишь 50 лет спустя.
С появлением человека наряду с биосферой начинает возникать и ноосфера. Это понятие было введено Э. Леруа (1870—1954), французским математиком, палеонтологом и антропологом, и П.Т. де Шарденом в 1927—1928 гг. под влиянием идей В.И. Вернадского. Оба слушали в Сорбонне курс лекций нашего ученого по геохимии и хорошо были знакомы с его идеями. Не В.И. Вернадский ввел в науку такие термины, как геохимия, биосфера, ноосфера, но его заслуга состояла в том, что он наполнил их богатым и глубоким научным содержанием. Сам термин «ноосфера» впервые появился в отечественной научной литературе в 1931 году в статье В.И. Вернадского «Изучение явлений жизни и новая физика». Критерием для выделения основного ствола эволюции, ведущего к человеку и ноосфере, послужило то, что американский геолог, минералог и биолог Дж. Дана (1813—1895) называл цефализацией, то есть возрастающим с ходом геологического времени усложнением нервной системы и головного мозга. Дж. Дана пришел к этой мысли, к этому пониманию эволюции живой природы, принимая участие в кругосветной экспедиции Ч. Уилкса (1836—1842), окончательно доказавшей существование Антарктиды. На научные выводы Дж. Дана не обратили внимания Ч. Дарвин и эволюционисты, хотя с Ч. Дарвином Дж. Дана состоял в дружеской переписке. Тейяр, соглашаясь с Дж. Дана и основываясь на данных палеонтологов, считал, что от пласта к пласту нервная система и мозг постоянно развиваются путем крупных скачков. Это придает эволюции направленность, а мозг становится указателем и мерой сознания. По своей анатомии человек мало отличается от человекообразной обезьяны (одно семейство гоминоидных). Однако Тейяр хорошо видел ту пропасть, которая отделяет человека от всего остального мира, отмечая, что «ничтожный морфологический скачок и вместе с тем невероятное потрясение сфер жизни — в этом весь парадокс человека». Разумное существо, благодаря сосредоточенности на самом себе, становится способным развиваться в новой сфере, и тут рождается поистине новый мир: абстрактное мышление, логика, математика, изобретения, искусство, тревоги и мечтания, грезы и переживания любви. Вся эта деятельность — возбуждение вновь образованного центра. Обладание разумом дает человеку коренной перевес над всей предшествовавшей жизнью. Разумеется, что животное также знает, но, безусловно, оно не знает о своем знании, иначе оно бы давно умножило изобретательность. Перед ним закрыта та область реальности, в которой развивается человек. Мозг смог увеличиться лишь благодаря прямой походке, освободившей руки, а возникновение разума связано с развитием не только нервной системы, но и всего существа. Напротив, например, лошадь, олень или тигр одновременно с подъемом своего психизма частично стали, как и насекомые, пленниками орудий бега и добычи, в которые превратились их члены. Таков один из тупиков эволюции, к которым приводит узкая специализация организма.
«Что же такое эволюция — теория, система, гипотеза?.. — спрашивает Тейяр и сам же отвечает: — Нет, нечто гораздо большее, чем все это: она — основное условие, которому должны отныне подчиняться и удовлетворять все теории, гипотезы, системы, если они хотят быть разумными и истинными. Свет, озаряющий все факты, кривая, в которой должны сомкнуться все линии, — вот что такое эволюция». По удачному выражению одного из создателей современной синтетической теории эволюции Дж. Хаксли (1887—1975), «человек есть не что иное, как эволюция, осознавшая саму себя». Наше время — это не только вместилище лет, но и органическое (биологическое) время, измеряемое развитием живых существ, которые предстают перед нами «наподобие нитей, прядущихся в мировом процессе». Корни нашего существа погружены в бездонное прошлое, а впереди нас ожидает бездна будущего. После крупинки материи, первичной крупинки жизни образовалась, наконец, крупинка мысли. Появление мысли произошло, как минимум, между двумя индивидами в процессе трудовой деятельности (орудийной практики). С момента перехода порога мысли жизнь открыто выходит за рамки физиологии, и анатомию теперь требуется дополнять психологией.
Появление мысли на Земле биологически соответствовало «гоминизации» жизни, с нее начинается новая эра — Земля обретает душу. Как писал Э. Леруа, «два огромных факта, перед которыми все другие кажутся незначительными, доминируют в прошлой истории Земли, это — оживление материи и очеловечивание (гоминизация) жизни». Гоминизация означает прогрессирующее одухотворение в человеческой цивилизации всех сил, содержащихся в животном царстве. Изменение биологического состояния, приведшее к пробуждению мысли, затрагивает саму жизнь, оно знаменует собой трансформацию всей планеты. Геогенез переходит в биогенез, который в конечном счете есть не что иное, как психогенез, приведший к человеку. Культ прогресса все шире распахивает перед силами духа и свободы свои космогонические просторы. Теперь психогенез сменяется вначале зарождением, а затем и развитием Духа — ноогенезом. Только одно название в состоянии выразить этот великий феномен — ноосфера, новый покров, «мыслящий пласт», разворачивающийся над миром растений и животных, — вне биосферы и над ней, полагал Тейяр. Ноосфера у Тейяра находится «вне биосферы и над ней», но не буквально, конечно, а в эволюционном ряду. Покров ноосферы ткет и развертывает Дух.
В общем ходе гуманизации за последнее столетие Тейяр выделил два главных феномена: в лоне биосферы образовалась техносфера, стремящаяся выйти за ее пределы. Наука изменила во всех областях (от бесконечно малого до бесконечно большого и безгранично сложного) наше общее миропонимание и нашу общую способность действовать. И какому-нибудь инопланетянину, способному анализировать физически и психически небесные эманации, первой особенностью нашей планеты покажется уже не синева ее морей и океанов или зелень ее лесов, а фосфоресценция мысли. Если сознание проявляется в человеке, то, обнаруживаемое в этой единичной вспышке, оно имеет космическое распространение и как таковое окружено ореолом, беспредельно продлевающим его во времени и пространстве, считал Тейяр.