Мотивы обеспечения благосостояния граждан все же присутствуют у меркантилистов. Они считают, что деньги стимулируют торговлю. Более того, для авторов XVII-XVIII вв. характерна мысль, что лучше тратить деньги на роскошества, чем раздавать их, поскольку в первом случае стимулируется промышленность, а во втором – деньги остаются в бездействии. На этот парадокс обратил внимание Б. Мандевиль, человек без определенных занятий, философ по призванию, в своем произведении «Басня о пчелах, или Частные пороки – общественные выгоды». Главный парадокс Мандевиля содержится во фразе «частные пороки – общественные выгоды», где отчетливо проводится мысль, что бедняки имеют работу лишь потому, что богатые любят комфорт и роскошь и тратят массу денег на вещи, потребность в которых часто вызывается лишь модой и тщеславием. Как пишет Мандевиль: «… сама зависть и тщеславие служили трудолюбию, а их порождение – непостоянство в пище, убранстве и одежде, этот странный и смешной порок, - стал самым главным двигателем торговли». Впрочем, меркантилисты этого и не скрывали. Один из представителей этой школы пишет, что «… расточительность – это порок, который вредит человеку, но не торговле… Жадность – вот порок, вредный и для человека, и для торговли». А другой доказывал, что если бы каждый тратил больше, то все получали бы большие доходы и могли бы жить в большем достатке. Отсюда видно, сколь глубоко укоренившейся была вера в полезность роскоши и вред бережливости.
Действительно, в большинстве работ поздних меркантилистов присутствует мысль, что увеличение количества денег в обращении может оказать значительное воздействие на рост производства. Пожалуй, наиболее ярким представителем этой доктрины является шотландец Дж. Ло (1671-1729), который считал, что ключ к экономическому процветанию – изобилие денег в стране. «Никакие законы, - пишет Дж. Ло, - не могут дать людям работу, если в обращении нет такого количества денег, которое позволило бы платить заработную плату большому числу людей». Именно прирост денег, вовлекая в дело ныне праздных людей, обеспечивает полное использование рабочей силы и других факторов производства.
Главное же отличие Дж. Ло от классических меркантилистов состоит в том, что он считал, что деньги должны быть не металлические, а кредитные, создаваемые банками в соответствии с нуждами народного хозяйства. Он предусматривал для банков политику кредитной экспансии, т.е. предоставление ссуд, во много раз превышающих хранящийся в банке запас металлических денег. Это так называемый принцип частичного резерва, который лежит в основе всего современного банковского дела. Благодаря этому принципу банки в состоянии эластично расширять ссуды и пополнять каналы денежного обращения. Но в этом же принципе заложена опасность для устойчивости банковской системы и стабильности развития народного хозяйства в целом. А то, что опасность эта реальна, демонстрирует нам вся экономическая история XX в., и мы прекрасно знаем ее последствия – инфляцию.
Заканчивая рассмотрение данной экономической школы, следует отметить, что политика меркантилизма, т.е. политика накопления денег в форме драгоценных металлов, протекционизма и государственной регламентации хозяйства, проводилась в XV-XVIII вв. во всей Европе, и, по-видимому, она не могла быть другой в период становления абсолютистских государств, создания национальных хозяйств. Своими взглядами меркантилисты выражали подлинные закономерности и потребности экономического развития. Важно отметить, что меркантилизм порывает с традициями экономической мысли Средневековья, ее поисками справедливой цены, осуждением ростовщичества, оправданием регламентации хозяйственной жизни, нравоучительными догмами. Представители меркантилизма допускают свободное обращение ссудного процента, осуждают накопление сокровищ и ориентируются на торговлю как на источник капиталистической прибыли.
Отметим, что в XVI-XVII вв. наблюдался определенный прогресс в развитии знаний в области финансов. Так, французский ученый Ж. Боден (1530—1596) впервые выполнил определенную систематизацию финансов, выделив семь основных источников государственных доходов: домены, воинская добыча, подарки друзей, дань союзников, торговля, пошлины с ввоза и вывоза, налоги с подданных. Английский философ иэкономист Т.Гоббс (1588-1679) активно пропагандировал идею косвенного налогообложения, У. Петти (1623—1687) разрабатывал идею о стимулировании развития хозяйственной жизни путем разумной налоговой политики, Дж. Локк (1632—1704) предлагал заменить все налоги одним — поземельным.
Несмотря на бурное развитие способов и методов пополнения государственной казны, имевшее место к началу XVII века во многих феодальных государствах, наука о финансах еще не стала общепризнанной. Более того, один из величайших мыслителей того периода, Н. Макиавелли выражал сомнение в самой возможности существования финансовой науки и аргументировал свою позицию тем, что подобной науке следовало бы иметь какие-нибудь неопровержимые истины, положения, но поскольку их нет, а все сводится лишь к известному навыку и ловкости в обирании граждан, то нет и самой науки. Теория финансов средневековья сводилась к следующему несложному положению: «бери где можно и как можно больше».
Лишь к середине XVIII в. с появлением работ физиократов постепенно начало формироваться понимание того, что подобная разбойничья политика государства в области финансов бесперспективна, что государственное хозяйство должно руководствоваться общими экономическими законами.
Основоположником и главой этой школы был Ф. Кенэ (1694-1774), придворный медик Людовика XV. Он не только сформулировал основные теоретические положения, но также экономическую и политическую программу физиократизма.
Экономическая школа физиократов во Франции стоит несколько особняком в истории экономической мысли. Источник богатства и процветания нации физиократы (а сами себя они называли «экономистами») видели исключительно в развитии сельского хозяйства. В определенной мере физиократизм явился реакцией на меркантилистскую политику, проводимую в период царствования Людовика XIV – политику поощрения и развития мануфактур при полном пренебрежении сельским хозяйством.
Физиократы объявили сельское хозяйство единственной отраслью, обогащающей страну. Они настаивали на том, что именно постоянно воспроизводимые богатства сельского хозяйства служат основой для всех других форм богатства, обеспечивают занятие всем видам профессий, способствуют благополучию населения, приводят в движение промышленность и поддерживают процветание нации. Кенэ трактовал деньги как бесполезное богатство, объявляя и только посредником в обмене, тем самым отрицая основополагающий тезис меркантилистов. По его утверждению, только в земледелии создается новое богатство. Промышленность же существует лишь как потребление, промышленность объявлялась «бесплодной» отраслью, т.к. она лишь преобразовывает продукт, данный природой. Обосновывая этот тезис, физиократы подробно разработали учение о «чистом продукте». «Чистый продукт, - писал Кенэ, - это ежегодно создаваемые богатства, которые … представляю продукт, извлекаемый из землевладений после изъятия всех издержек». Таким образом, физиократы считали, что чистый продукт создается только в земледелии. В промышленности же, по причине ее «бесплодности», прибавочный продукт не создается, а доход предпринимателя и зарплата рабочего представляют собой издержки производства.
Мы уже говорили о том, что меркантилизм как экономическая теория был господствующим направлением экономической мысли на протяжении почти трех веков (с начала XVI до первой половины XVIII в.). Но не единственным. Одновременно возникают предпосылки другого мощного экономического учения, впоследствии получившего название классической политической экономии.
Распространение классической политической экономии, ограничившей государственное вмешательство в хозяйственную жизнь, имеет, конечно, историческое объяснение: к тому времени во главу угла в экономике стали рынок и свобода выбора. Последняя предполагает в экономическом смысле две главные составляющие: защищенное законом право частной собственности и самостоятельность принятия решений. В XVII-XIX вв. экономическая роль государства сводилась в основном к охране этих первичных прав. Отсюда броское выражение: «Государство – это ночной сторож частной собственности».
Родоначальником классической политической экономии считают Уильяма Петти (1623-1687). В своих работах (в частности, в "Трактате о налогах и сборах," 1662) он сформулировал основополагающий для всей классической политической экономии тезис, что богатство нации создается во всех сферах материального производства, и именно труд – основа богатства.
Окончательно порывая со средневековыми представлениями о грабительской сущности процента, Петти обосновывает взимание процента как компенсацию за неудобства, которые, ссужая деньги, кредитор создает для самого себя, поскольку он не может потребовать их обратно до наступления известного срока, как бы он сам не нуждался в течение этого времени.