e
То же самое, говорю я, и с Аполлоном: многие напуганы именем этого бога, как будто оно указывает на что‑то ужасное. Или ты не замечал?
Гермоген. Да, это верно. Ты говоришь правду.
Сократ. А ведь это имя, по крайней мере мне так кажется, наилучшим образом выражает силу этого бога.
Гермоген. Как?
405
Сократ. Я попытаюсь тебе объяснить, как мне это представляется. Ведь имя это, оставаясь единым, как нельзя лучше соответствует четырем способностям этого бога, так что затрагивает и каким‑то образом выражает их все: способность к музыке, к пророчеству, к врачеванию и к стрельбе из лука.
Гермоген. Растолкуй, пожалуйста. Ведь из твоих слов я пока только вижу, что это какое‑то странное имя.
Сократ. Да ведь в нем прекрасная гармония, как это и подобает имени бога музыки. Прежде всего ведь обряды очищения и очистительные жертвы, как это принято и у врачей, и у прорицателей,
b
равно как окуривание целебными и разными волшебными снадобьями при прорицаниях, а кроме того, омовения и окропления в том и другом случае, – все это, вероятно, имеет одну цель: чтобы человек стал чист телом и душой. Или не так?
Гермоген. Да, это верно.
Сократ. Так разве нельзя сказать, что это очищающий бог как бы выполаскивает душу человека и вызволяет ее из плена всякого рода зол?
Гермоген. Можно, конечно.
Сократ. Так вот от этого выполаскивания (άπόλουσις) и вызволения (άπόλυσις), исцеляющего от всех такого рода бед,
c
правильно было бы назвать его «Выполон», а по его пророческому искусству, за неложность и подлинность (άπλοϋν) – а это одно и то же – его прорицаний, правильнее всего было бы назвать его так, как зовут его фессалийцы: ведь все фессалийцы называют этого бога «Аплун» («Απλούν»). А так как он властен постоянно посылать стрелы, то по отношению к его искусству стрелка следовало бы его называть «вечно посылающим стрелы» (Άειβάλλων). Что же касается музыки, то нужно иметь в виду, что альфа [в начале слова] может часто значить то же, что «с», «со‑», как, например, в слове «спутник» (άκόλυΦος) или «соложница» (άκοιτις);
d
так и здесь, она может означать совместное вращение в небе того, что мы называем небесными полюсами (πόλοι), а в песенной гармонии – созвучием. Все это, по словам тонких знатоков астрономии и музыки, вращается вместе в некоей гармонии, а бог этот надзирает за гармонией, осуществляя всеобщее вращение и у богов, и у людей. И как в словах «спутник» и «супруга» мы присоединяли альфу в значении «вместе»,
e
так же мы зовем и этого бога Аполлоном вместо «Однополона», прибавляя к тому же вторую ламбду, ибо иначе это имя будет звучать в точности, как тягостное слово «губитель» (άπολών). Да и теперь еще многие подозревают в его имени это значение «погибели» и боятся его из‑за собственного неправильного толкования.
406
На самом же деле оно, как я говорил раньше, наилучшим образом охватывает все способности этого бога – подлинность его прорицаний, постоянное метание стрел, «выполаскивание» и способность объединять полюсы[787]. А Музы и вообще мусические искусства названы, видимо, этим именем от страстного стремления (μώσθαι) к философской мудрости. Лето[788] – за мягкость этой богини, поскольку она благоволит к мольбам молящих. Но может быть, более верно то имя, каким зовут ее чужеземцы, ведь многие называют ее Лефо:
b
в этом случае, видимо, подчеркивается, что нрав ее (ήθος) не колюч, но кроток и ласков (λεΐον). А вот Артемида[789], мне кажется, названа так за нетронутую чистоту (άρτεμές) и скромность и еще за привязанность к девичеству (παρθενία). А может быть, назвавший ее так особо подчеркнул ее испытанную добродетель или то, что она как бы этой добродетели страж (αρετής ΐστωρ). Наконец, возможно, он подчеркнул и то, что она возненавидела (μισήσασα) в женщине пашню (αροτος) мужа. Либо за что‑нибудь одно из этого, либо за все вместе присвоил это имя богине присвоитель имен.
Гермоген. А что же Дионис и Афродита?
c
Сократ. Сын Гиппоника, ты спрашиваешь о трудных вещах! Можно строго исследовать имена этих богов, а можно и для забавы. Так вот о строгом способе спроси кого‑нибудь другого, а познакомиться с забавным нам ничто не мешает: ведь забавы милы и богам. Итак, Дионис[790] как «дающий вино» (διδοϋς τον οίνον) ради забавы, возможно, был назван «Дайвинисом» (Διδοίνυσος). А самое вино за то, что оно большинство пьющих, даже и глупцов, заставляет видеть себя умными, справедливо было бы назвать «видумно» (οίόνους). Ну а об имени пенорожденной Афродиты не стоит спорить с Гесиодом,[791] а должно согласиться, что она так называется потому, что была рождена из пены (αφρός).
d
Гермоген. Однако не забудь об Афине,[792] Сократ, ведь ты афинянин, да и о Гефесте и об Аресе.
Сократ. Да, мне это не пристало бы.
Гермоген. Конечно, нет.
Сократ. Во всяком случае, другое ее имя нетрудно объяснить, почему оно ей присвоено.
Гермоген. Какое?
Сократ. Да ведь иногда ее называют еще Палладой.
Гермоген. Конечно, как же иначе!
Сократ. Так вот, я думаю, правильно было бы считать, что это имя ей дано от «пляски с копьем и в латах».
e
Ведь когда кто‑то либо сам воспаряет над землей, либо что‑то подбрасывает руками, то мы называем это одним и тем же словом (πάλλειν, πάλλεσθαι), не различая, сам он прыгает или что‑то подкидывает.
407
Гермоген. Да, это верно.
Сократ. Так что «Паллада» – отсюда.
Гермоген. Да, это правильно. Однако о первом ее имени что ты скажешь?
Сократ. Об имени Афина?
Гермоген. Да.
Сократ. Это будет потруднее, друг мой. Похоже, древние видели в Афине то же, что и нынешние знатоки Гомера. Ведь многие из них, толкуя слова поэта, говорят, что Афина воплощает ум и самое мысль.
b
Тот, кто присваивал имена, видимо, сам мыслил о ней нечто в этом роде, но выразил это еще сильнее, ведь он назвал ее «раздумьем бога» (θεοΰ νόησις): вместо эты он поставил взятую из чужого наречия альфу[793], а сигму и йоту отбросил. А может быть, он назвал ее так – Теоноей (θεονόη) – в отличие от других за то, что она помышляет о божественном[794]. Ничто также не запрещает нам считать, что он хотел назвать ее Этоноей (Ήθονόη), потому что размышление было как бы в самом характере (ήθος) этой богини.
c
И уже впоследствии то ли сам законодатель, то ли какие‑нибудь другие люди, изменяя это имя к лучшему, как они полагали, стали звать ее Афина (Άθηνάα).
Гермоген. А как же Гефест? Что ты о нем скажешь?
Сократ. Ты спрашиваешь о благородном «знатоке света» (φάεος ΐστωρ)?
Гермоген. Да, я это имею в виду.
Сократ. Разве не ясно вполне, что он должен называться Фест (Φαιστός), а Ге – просто так притянуто?
Гермоген. Вероятно, так, если только ты не захочешь растолковать это как‑нибудь иначе.
Сократ. А чтобы я не захотел, спроси об Аресе.
Гермоген. Спрашиваю.
d
Сократ. Так вот, если угодно, он называется Аресом, вероятно, от ярой мужской силы и храбрости (τό άρρεν, τό άνδρεΐον); а если даже он назван так из‑за суровости и непоколебимости, из‑за того, что ему, можно сказать, несвойственно содрогаться (άρρατος), то и тогда во всех отношениях подобает богу войны имя Ареса.
Гермоген. Да, это верно.
Сократ. Все же, ради богов, оставим богов в покое – я боюсь о них рассуждать. Предлагай что угодно другое, «пока не изведаешь, каковы кони» Евтифрона[795].
e
Гермоген. Так я и сделаю, да вот только одно еще спрошу у тебя – о Гермесе, поскольку Кратил сказал, что не Гермоген мне имя. Давай попытаемся рассмотреть имя Гермеса – что, собственно, оно означает, – дабы узнать, есть ли смысл в словах Кратила.
Сократ. Да ведь это имя, видимо, имеет отношение к слову: он толкователь воли богов – герменевт и вестник, он и вороват, и ловок в речах, он же покровитель рынка, а все эти занятия связаны с властью слова.
408
Мы уже говорили, что «эйрейн» (εΐρειν) означает «пользоваться словом»[796], а Гомер часто употребляет слово «эмэсато» (έμήσατο), что значит «измыслил». Так вот из этих двух слов законодатель и составил имя бога, который измыслил речь (λέγειν) и слово (λόγος) (ведь «эйрейн» – то же самое, что и «легейн» (λέγειν)), как бы говоря: «Люди добрые! Тот, кто измыслил речь, по праву может называться у нас Говоремыслом (Είρέμης)».
b
Теперь же для красоты, я думаю, мы произносим это имя как «Гермес». Да и Ирида[797], пожалуй, тоже получила имя от глагола «эйрейн», поскольку она была вестницей.
Гермоген. Клянусь Зевсом, тогда, как я вижу, Кратил верно сказал, что я не Гермоген: я ведь вовсе не скор на слово.
Сократ. И что Пан[798] – сын Гермеса – отличается двойственной природой, в этом тоже есть смысл, мой друг.
c
Гермоген. Какой же?
Сократ. Ты знаешь, ведь это слово (παν) означает «всё», его можно повернуть и так, и этак, почему оно и оказывается двойственным: истинным и ложным.