Гуманизм. Хайдеггер четко обозначил два предмета философии:
целостное бытие и человеческое существование. С первым он вернулся в
предфилософии, второй характерен для всего экзистенциализма XX века. Стержень новоевропейской философии - дилемма объективного и субъективного - был поколеблен. Хайдеггер интересен критикой основ западного подхода к реальности. Тем самым он намечает выход из него. Экзистенциализм - философия конкретного обособленного в себе человека, зовущая его к свободе и обращающая в конечном счете к выходу, что наилучший путь - становление духа, сфера творчества.
Психоанализ. Если экзистенциализм обратился к душе человека, то психоанализ проник в подсознание. Гартман обнаружил подсознательные мотивы поступков и отверг постулат экзистенциализма о свободе воли человека. В начале XX века австрийский врач Зигмунд Фрейд получил экспериментальный материал, подтверждавший основополагающую роль подсознания в человеческом поведении. Фрейд объяснил самоубийство не сознательным признанием абсурдности бытия и бессмысленности жизни, как считали экзистенциалисты, а подсознательный тягой к разрушению и смерти, которая оказывается выше сознательных мотивов, лишь оправдывающих подсознательные влечения.
Прагматизм. Если экзистенциалисты заботились о свободе
человеческой индивидуальности и ее подлинности, а психоаналитики - о
выявлении подсознательных мотивов деятельности, то американские
философы поставили вот главу угла определение принципов поведения,
помогающих достичь успеха в деле. Корни такого поведения, получившего
название прагматизма (от греческого слова «прагма» - дело, действие),
можно найти в Древней Греции. Философия прагматизма ставит во главу угла деятельность Она помогает решать человеческие проблемы. Это напоминает философию Древнего Рима. То, что полезно для человека, можно считать истинным. Разум для прагматизма - инструмент добывания успеха в мире, а научные теории - орудия, помогающие в этом. Какая-либо идея становится истинной, когда воплощается в жизнь.
Скептицизм. Философия XX века, как позднеантичная и ранневозрожденческая, вернулась к человеку. На вершине развития научной и технической мысли философия в лице Хайдеггера и Швейцера призывает человека вернуться к бытию и ответственности за мир и поведение в нем. Одновременно потребительству и агрессии противопоставляется раскрытие внутренних возможностей человека, то есть то же бытие в человеческом измерении. Провозгласив возврат к античной культуре, деятели Возрождения способствовали восстановлению преемственности в философии. Камю говорил о трагедии разума, который в отсутствие веры не смог найти потерянный смысл жизни. Если Новое время началось с сомнения в доводах веры, то XX век усомнился и в доводах разума. Европейская философия дошла до скептицизма и пессимизма, и завершение ее круга - третьего после античного и христианского - неслучайно совпало с мировыми войнами, разгулом тоталитаризма и экологическим кризисом.
Если нет логики истории, на которую рассчитывал XX век, значит, все случайно: и в человеческой жизни, как считает экзистенциализм, и в
природе, как считают неопозитивизм и современная методология науки.
Глава 3. Основные представители экзистенциализма.
К экзистенциализму относят разных авторов, никогда не составляющих цельного и единого учения: М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж.П.Сартр.
Мартин Хайдеггер (1880—1976) — немецкий философ-экзистенциалист. Экзистенциализм (от позднелат. exsistentia — существование) — «философия существования», одно из самых модных философских течений в середине XX в., явившее собой «самое непосредственное выражение современности, ее затерянности, безысходности... Экзистенциальная философия выражает общее чувство времени: чувство упадка, бессмысленности и безысходности всего происходящего... Экзистенциальная философия — это философия радикальной конечности».
Согласно экзистенциализму, задача философии — заниматься не столько науками в их классическом рационалистическом выражении, сколько вопросами сугубо индивидуально-человеческого бытия. Человек помимо своей воли заброшен в этот мир, в свою судьбу и живет в чужом для себя мире. Его бытие окружено со всех сторон какими-то таинственными знаками, символами. Для чего живет человек? В чем смысл его жизни? Каково место человек в мире? Каков выбор им своего жизненного пути? Это действительно очень важные вопросы, которые не могут не волновать людей. Экзистенциалисты исходят из единичного человеческого существования, которое характеризуется комплексом отрицательных эмоций — озабоченность, страх, сознание приближающегося конца своего бытия. При рассмотрении всех этих и других проблем представители экзистенциализма высказали немало глубоких и тонких наблюдений и соображений.
В своем труде «Бытие и время» М. Хайдеггер поставил во главу угла вопрос о смысле бытия, который, по его мнению, оказался «забытым» традиционной философией. Хайдеггер стремился раскрыть этот смысл путем анализа проблемы бытия человека в мире.
Собственно лишь человеку свойственно осмысление бытия, именно ему «открыто бытие», именно такое бытие — экзистенция и есть фундамент, на котором должна строиться онтология: нельзя, пытаясь осмыслить мир, забывать о самом осмысливающем — человеке. Хайдеггер перенес акцент на бытие: для вопрошающего человека бытие раскрывается и высвечивается через все, что люди ют и делают. Человек не может смотреть на мир иначе, чем сквозь призму своего бытия, разума, чувств, воли, вместе с тем вопрошая о бытии как таковом. Для человека мыслящего характерно стремление повсюду быть дома в совокупном целом, во всем мироздании. Это целое и есть наш мир — он наш дом. Поскольку конечную основу человеческого бытия составляет его временность, преходящность, конечность, постольку, прежде всего время должно рассмотрено как наисущественнейшая характеристика бытия. Обычно же бытие человеком анализировалось специально и обстоятельно в контексте времени и лишь в рамках настоящего времени вечного присутствия». По Хайдеггеру, личность остро переживает временность бытия, но ориентация на будущее дает личности подлинное существование, а «вечное ограничение настоящим» приводит к тому, что мир вещей в их повседневности заслоняет от личности её конечность. Такие идеи, как «забота», «страх», «вина» и т.п., выражают духовный опыт личности, чувствующей свою уникальность, а вместе с тем однократность, смертность. Он сосредоточивается на индивидуальном начале в бытии человека — на личностном выборе, ответственности, поисках собственного Я, ставя при этом экзистенцию в связь с миром в целом.
В дальнейшем по мере своего философского развития Хайдеггер перешел к анализу идей, выражающих не столько личностно-нравственную, сколько безлично-космическую суть бытия: «бытие и нечто», «скрытое и открытое бытие», «земное и небесное», «человеческое и божественное». Вместе с тем ему свойственно стремление осмыслить природу самого человека, исходя из «истины бытия», т.е. исходя уже из более широкого, даже предельно широкого осмысления самой категории бытия.
Исследуя истоки метафизического способа мышления и мировоззрения в целом, Хайдеггер стремится показать, как метафизика, являясь основой всей европейской духовной жизни, постепенно мировоззренчески подготавливает новую науку и технику, которые
ставят своей целью подчинение всего сущего человеку и порождают стиль жизни современного общества, в частности, его урбанизацию и «омассовление» культуры. Истоки метафизики, Хайдеггеру, восходят к Платону и даже к Пармениду, положившим начало рационалистического осмысления сущего и истолкованию мышления как созерцания вечных реалий, т.е. чего-то самотождественного и пребывающего. В противоположность этой традиции Хайдеггер для характеристики истинного мышления употребляет термин «вслушивание»: бытие нельзя просто созерцать — ему можно и нужно только внимать. Преодоление метафизического мышления требует, по Хайдеггеру, возвращения к изначальным, но нереализованным возможностям европейской культуры, к той «досократовской» Греции, которая ещё жила «в истине бытия». Такое воззрение возможно потому, что (хоть и «забытое») бытие все же еще живет в самом интимном лоне культуры — в языке: «Язык — это дом бытия». Однако при современном отношении к языку как к орудию он технизируется, становится лишь средством передачи информации и поэтому умирает как подлинная «речь», как «речение», «сказание», поэтому теряется та последняя нить, которая связывает человека и его культуру с бытием, а сам язык становится мертвым. Вот почему задача «вслушивания» характеризуется Хайдеггером как всемирно-историческая. Выходит так, что не люди говорят языком, а язык «говорит» людям и «людьми». Язык, открывающий «истину» бытия, продолжает жить, прежде всего, в произведениях поэтов (не случайно Хайдеггер обратился к исследованию творчества Ф. Гельдерлина, Р. Рильке и др.). Он был близок духу и немецкого романтизма, выражая романтическое отношение к искусству как хранилищу бытия, дающему человеку «защищённость» и «надежность». В последние годы жизни в поисках бытия Хайдеггер все чаще обращал свой взор на Восток, в частности к дзэн-буддизму, с которым его роднили тоска по «невыразимому» и «неизреченному», склонность к мистическому созерцанию и метафорическому выражению.