Дополнительный материал
3.5. Философия и право: право на равенство и закон свободы
Философия права занята обсуждением целого ряда фундаментальных проблем. Ключевым, в полном смысле "предельным" и потому философским среди них является вопрос о соотношении права и закона. Он непосредственно выводит нас на проблему природы права.
Надо сказать, что право и закон очень часто отождествляются. И резон в этом есть. Право действительно существует через закон (законы), и другого пути к реальному историческому бытию у него нет. Не без оснований поэтому мы считаем чем-то единым законо- и правотворчество.
Между тем отождествление права и закона неверно теоретически и вредно практически. Мы уже говорили о драконовских законах. Законы и в самом деле могут быть разными, в т.ч. и неправовыми. Сводя право к закону, мы тем самым вступаем на скользкую дорожку, ведущую к оправданию любого государственного произвола. Если право - только и исключительно официально-властные акты государства, установления, а проще говоря, приказы власти - если это действительно так, то отпадают все основания, критерии и цели для критики существующих общественных порядков, а личность оказывается свободной ровно настолько, насколько ей разрешает быть таковой начальство. Ситуация с очевидностью ненормальная. В нормальных же условиях, "в норме" право имеет объективные свойства, не зависимые от законодателя (государственной власти).
Интересно заметить, что в славянских языках слова "право" и "правда" являются однокоренными. Можно предположить в данной связи, что право - это правда, наделенная силой закона.
Право - отнюдь не воля государства, возведенная в закон. Это скорее возведение в закон того, что можно было бы назвать общей волей, за которой стоит общее благо и определенный консенсус общества относительно его понимания. Конечно, "общая воля" и "общее благо" - понятия не очень прозрачные. Справиться, и во многом, с их неопределенностью помогает так называемое естественное право (в отличие от позитивного - существующего законодательства). Под естественным правом принято понимать комплекс таких регулятивных идей, как справедливость, равенство, свобода и т.п., а если говорить более привычным теперь языком, - неотчуждаемые права и свободы человека. Их никто и никогда не дарует - они принадлежат каждому от рождения.
Разумеется, никакой естественности, природной рождаемости в правах человека нет. Они - человеческие установления, ставшие аксиомами совместного бытия людей. В них нормативно осмысливаются коренные свойства человеческой природы.
Вывод из сказанного таков: нормальный, правовой закон - это закон, в котором реализуются требования естественного права, выражаются и утверждаются неотъемлемые права человека. Только в данной части или по данному параметру право и закон совпадают.
Еще одним "предельным", философским измерением права является проблема соотношения равенства и свободы. В широком, социально-историческом плане равенство и свобода трудно, если вообще совместимы. Тут приходится выбирать: или равенство, насколько позволяет свобода (тогда это демократия), или свобода, насколько позволяет равенство (тогда это псевдодемократия).
Люди не равны от природы и в силу различий их общественного бытия. Благое желание сделать всех равными ни к чему хорошему, кроме казарменной уравниловки и искусственного обезличивания, не приводит.
Но вот право людей уравнивает. На поверхности это выглядит как равенство людей перед законом. Что лежит глубже, какова сущность этого "выравнивания" людей по закону?
За правовым равенством людей стоит свобода - "единственное первоначальное право, присущее каждому человеку в силу его принадлежности к человеческому роду" (Кант). Человек по определению свободен. Он, как любил подчеркивать Сартр, принужден, обречен быть свободным. И это не результат праздного вольнодумства, а самый настоящий эволюционный факт. В отличие от братьев своих меньших, вооруженных на все случаи жизни инстинктами рода, человек совершенно беспомощное в инстинктуальном плане существо. Он вынужден, прежде чем что-то делать, выбирать, т.е. ставить цели и находить реализующие их средства.
В праве люди равны свободой и в свободе. Но - формально, не с содержательной точки зрения. И это принципиально. Свобода как возможность собственного выбора (формальное равенство) - это одно, а свобода как уже состоявшийся выбор - нечто другое (фактическое неравенство). На юридическом языке данное противопоставление звучит так: правовое равенство людей не запрещает, а как раз наоборот - предполагает неравенство приобретаемых ими реальных субъективных прав. Формализовав, "математизировав" свободу, право получило единое основание, общий масштаб для обуздания того хаоса различий, тех эгоистических и произвольных устремлений, которыми наполнено всегда содержательное, или фактическое, бытие свободы. Иными словами, правовое равенство - это равная мера свободы, позволяющая совмещать свободу каждого со свободой всех остальных. Правовая "мерность" свободы - необходимое условие упорядоченности и гарантированности социальной реализации свободы во всем многообразии ее проявлений.
Дополнительный материал
3.6. Философия и искусство: специфика художественной реальности
В общем плане искусство может быть определено как концентрированное выражение эстетического отношения человека к действительности - природе, обществу, самому себе. Эстетическое же отношение есть отношение красоты. Не "к красоте", а именно "красоты". В этом разграничении суть проблемы. Красоты нет ни в действительности самой по себе, ни в человеке как таковом. Красота появляется только в результате их встречи. Сторона действительности в этой встрече представлена определенной мерой, гармонией, симметрией, сторона человека - особой внутренней устремленностью или предрасположенностью. Красота - своеобразный резонанс данных сторон, их созвучие, взаимное наложение и усиление. Это фактически соприкосновение двух гармоний - мира и человека, его души. Случай, когда личность приобщается вдруг к тайне целостности или единства мира.
Как и все в человеческом бытии, эстетическое отношение носит деятельностный характер. Иначе говоря, оно является формой деятельности человека. Как форма деятельности человека эстетическое отношение есть творчество. Творчество особое, эстетическое - по "законам красоты". А это значит - по законам всестороннего и гармоничного развития человека, по законам развития человеческой индивидуальности как самоцели. Производство и потребление эстетического - это соответственно творчество и сотворчество. Последнее продолжает и развивает первое.
Эстетическому подвластны все сферы, виды и формы человеческой деятельности. С красотой мы встречаемся на производстве, в быту, спорте, науке и т.д. - трудно даже назвать исключения. Эстетическое начало всегда важно, но не обязательно первостепенно. Оно может оказаться и в большинстве случаев оказывается второстепенным, т.е. подчиненным решению каких-то других, скажем так, более прагматичных задач. Для производства первостепенна производительность, конкурентоспособность, в быту важны, прежде всего, удобства, спорт и физкультура призваны укреплять здоровье людей, в науке на первом плане истина и т.д.
Только в искусстве эстетическое, или прекрасное, выступает, что называется, в чистом виде, становится определяющим, основным. Поэтому искусство и рассматривается в качестве высшей формы эстетического. Оно в прямом смысле создает, производит красоту. Это специализированное творчество по законам красоты. Таланты и способности, используемые средства, преследуемая цель - все здесь имеет свою специфику, все выделяет и утверждает особый род занятий в совокупной деятельности людей.
В качестве уникального продукта творчества в искусстве выступает художественный образ. Из чего и как он создается? Для сравнения возьмем научный образ, понятие атома, например. В "атоме" отражается то общее (ядро, электроны и т. д.), что есть в мельчайших частицах, из которых состоят все твердые, жидкие и газообразные тела. Общее здесь фиксируется в "обнаженном", чистом виде, на уровне сущности - в абстракции от ее многочисленных проявлений. Сопоставим теперь "образ" атома с образом лермонтовского Печорина. Есть ли в данном художественном образе общее, обобщение? Видимо, да. Само название романа ("Герой нашего времени") говорит в пользу такого ответа. Печорин представляет не себя, а историческую ситуацию, сложившуюся в России после разгрома восстания декабристов. Как образ Печорин состоит из сомнений, метаний, пороков, едких истин и горьких лекарств "своего времени".
Печорин, разумеется, результат обобщения, но обобщения художественного. И потому он для нас вполне конкретная, живая личность, один из современников Лермонтова. Хотя на самом деле перед нами не более чем художественный тип.
Художественная типизация представляет собой процесс облечения в плоть и кровь индивидуального (индивидуальности) повторяющегося, общего, сущностного. Индивидуальное в искусстве как бы светится изнутри общим. Им задается смысловая глубина художественного образа. Собственно же индивидуальное начало этого образа делает его, образ, доступным человеческим чувствам, без которых нет и не может быть настоящего искусства. Общее и индивидуальное - две стороны художественного образа. Их органическое сочетание, дающее в итоге типический художественный образ, позволяет искусству обращаться к целостному человеку - не только к его чувствам, но и к его разуму.