1 Семенов Η. Η. Наука и общество, м., 1931. С, 445.
309
од позднего средневековья при складывавшихся новых общест-
венных условиях.
Засилье средневекового христианства, конечно, не означало
абсолютного застоя мысли. В средневековых университетах и мо-
настырских библиотеках закладывались очаги новой европейской
культуры. В бесконечных схоластических диспутах о бытии бога,
сущности ангелов и природе греха развивались искусство спора,
умение доказывать, ставить и обсуждать проблемы. Пока эти дис-
куссии касались религиозных проблем, они лишь косвенно содей-
ствовали прогрессу науки. Но уже в эпоху средневековья среди
алхимиков и ремесленников появляются люди, начинающие ставить
эксперимент на одну доску с вербальными доказательствами. Да-
же такой крупный схоласт, как Альберт Великий (ок. 1193—1 280),
не был чужд лабораторному экспериментированию, хотя и алхи-
мическому по своим целям. А Р. Бэкон (ок. 1214 — ок. 1 294) пря-
мо утверждал, что эксперимент может дать больше, чем словес-
ные рассуждения. Однако он был лишь первой ласточкой, одиноч-
кой, и подвергся преследованиям со стороны церкви.
Эпоха Возрождения с ее преимущественным интересом к про-
блемам человека и его свободы содействовала развитию индиви-
дуального творчества и гуманитарного образования, но лишь в
конце этой эпохи, в XVI в., создались предпосылки для возникно-
вения и ускоренного развития новой науки. Сначала же шел необ-
ходимый процесс освоения и усвоения античного наследия и по-
тому новые научные идеи были крайней редкостью. Однако
общая атмосфера свободомыслия создавала все более благо-
приятные условия для их появления. Первым, кто сделал решаю-
щий шаг в создании нового естествознания, в котором преодоле-
валась противоположность абстрактной математики и конкретно-
го эмпирического наблюдения, был Николай Коперник.
На протяжении более тысячи лет, отделявших Клавдия Птоле-
мея от Коперника, арабские и европейские астрономы накопили
множество фактов, расходившихся с математическими моделями
знаменитого александрийца. Однако геоцентрическая система не
могла рухнуть под давлением отдельных фактов. Будучи целост-
ной системой, она могла уступить место лишь другой, превосхо-
дящей ее системе. Великим философским достижением Копер-
ника было то, что он отчетливо это понял и противопоставил Пто-
лемею не только новую гелиоцентрическую модель, но и новую
философскую методологию. Хотя отчасти потребности в новой
астрономии диктовались практическими запросами (например,
необходимостью уточнить календарь), она возникла в основном
под влиянием развития внутренней логики науки и общей куль-
турной атмосферы эпохи Возрождения. Смелые дерзания стали в
конце концов знаменем эпохи и совершались везде — в искусст-
ве, в политике, в религиозной реформации и в науке.
В XVI—XVIII вв. набирает силу капиталистическое производ-
ство. Возникают новые мануфактуры. Буржуазия везде проявляет
инициативу. Особенно заметна ее активность в области техничес-
310
кого творчества. Появляются новые инструменты, механические
усовершенствования, машины и средства наблюдения. Все это
стимулирует развитие научного познания. Галилей использует те-
лескоп для астрономических наблюдений; Декарт, благодаря
своим контактам с голландскими механиками, ставит и решает
механические задачи; наконец, Ф. Бэкон, предлагая философское
обоснование новой науки, провозглашает немыслимый для грече-
ских мыслителей или средневековых схоластов тезис о том, что
цель науки — это господство над природой ради повышения бла-
госостояния общества и совершенствования производства. Но до-
стижение этой цели еще очень далеко. На всем протяжении XVII
и XVIII вв. именно производство стимулирует развитие науки,
создавая техническую базу для научных экспериментов, наблюде-
ний и обобщений. Официальная же наука, сосредоточенная в
университетах, не связана с жизнью, с запросами производства,
по своему уровню развития непригодна для практического при-
менения. В университетах продолжает царить дух схоластики, а
самые крупные открытия делаются вне их стен. Именно эта —
официальная — наука являлась мишенью свифтовского сарказма.
В XIX в. отношения между наукой и обществом, в особенности
производством, меняются. За два предшествующих столетия на-
копился огромный объем знаний, и наука оказывается в состоянии
сначала обобщить и отразить достижения практики, а затем и пе-
рейти к решению задач, которые практика ставит перед ней. При-
мером воздействия практики на науку является создание класси-
ческой термодинамики, которая обобщила богатый опыт исполь-
зования паровых двигателей. Кстати, это влияние практики отра-
жено в самих формулировках начал термодинамики. К середине
XIX в. обобщение наблюдений и производственной практики про-
никает и в такую науку, как биология. Ч. Дарвин в своем основном
труде «Происхождение видов путем естественного отбора» не
только описал механизм естественного отбора, наблюдаемого в
природе, но и обратил внимание на роль искусственной селекции,
широко использующейся в сельском хозяйстве. С задачами сель-
ского хозяйства были связаны и исследования наследственности
Г. Менделем, Во второй половине XIX — начале XX в. к решению
производственных задач приступает органическая химия. С ее
помощью создаются новые медикаменты, красители и сельскохо-
зяйственные удобрения. Элементы химической технологии начи-
нают внедряться в производство. Если до этого времени техниче-
ское изобретательство, инженерная мысль и научное творчество
развивались параллельно, то теперь они все чаще начинают пере-
секаться, взаимодействовать.
Новая важная веха была связана с развитием электродинами-
ки. Большинство прежних технических новшеств, включая паро-
вые двигатели, железные дороги, паровозы и т. п., были изобрете-
ны инженерами или самоучками. Электродинамика возникла и
развивалась преимущественно в научных лабораториях. В класси-
ческой форме она была завершена Дж. К. Максвелом. Ее резуль-
311
таты, показавшие единство электрических, магнитных и световых
явлений, дали мощный импульс для развития электротехники,
создания электрических машин и новых средств связи, включая
радио. Впервые возник новый тип взаимодействия между наукой
и производством. Отныне производство не только дает техниче-
скую базу, ставит задачи и стимулирует развитие науки, но и само
развивается под ее воздействием.
Взаимодействие науки и материального производства — явле-
ние глубоко общественное. Отмечая это, К. Маркс писал: «...весь
же процесс производства выступает не как подчиненный непос-
редственному мастерству рабочего, а как технологическое при-
менение науки. Поэтому тенденция капитала заключается в том,
чтобы придать производству научный характер, а непосредствен-
ный труд низвести до всего лишь момента процесса производст-
ва»1. То, что Маркс с редкой проницательностью отметил в XIX в.,
когда взаимодействие науки и производства было эпизодическим,
в полном объеме проявилось в XX в. К этому времени теоретиче-
ское и экспериментальное естествознание, а также математика
достигли такого уровня, что начали оказывать решающее воздей-
ствие на развитие техники и всей системы производства. Физики
овладели атомной энергией и приближаются к управлению тер-
моядерным синтезом. Химики научились синтезировать новые
искусственные материалы, отсутствующие в природе. Биологи
раскрыли тайны наследственности и развивают методы генной ин-
женерии, позволяющей создавать живые организмы с заранее
заданными свойствами. Значительные перемены в производстве
и науке связаны с созданием современных ЭВМ, способных взять
на себя часть интеллектуальных функций человека. Благодаря им
стало возможным автоматизированное управление технологиче-
скими процессами, возникли новые средства информации, усо-
вершенствовалась медицинская диагностика. Если ко всему этому
добавить успехи в освоении космоса, то станет совершенно ясно,
что акценты взаимодействия науки и производства качественно
изменились. Наука, превратившись в отрасль массового производ-
ства — индустрию знаний, стала мощной производительной силой
общества.
Это касается не только естественных и технических наук, но и
наук общественных. Современное обществоведение (экономиче-
ские науки, история, социология, психология, политология, право-
ведение), опирающиеся на методологию социального познания,
стало средством планомерного и целенаправленного управления
социальными процессами.
Новое взаимоотношение наук и производства возможно лишь
при условии, что темпы развития науки опережают развитие всех
остальных сфер общественной деятельности и техники. Только в
этом случае наука может представить необходимые средства для
решения социальных и технических проблем, как только эти про-
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. II. С. 206.
312
блемы возникают. Более того, она оказывает мощное влияние на
само формирование и осознание этих проблем.
До сих пор мы рассматривали взаимодействие науки и общест-
венного производства. Мы выяснили, что формы этого взаимо-
действия исторически меняются в зависимости от типа обществ-з,
уровня развития производительных сил и состояния научного по-
знания мира. В различных ситуациях ведущая роль может принад-
лежать то одной, то другой стороне этого взаимодействия, что
служит дополнительным подтверждением универсальности прин-
ципа единства и взаимопревращения противоположностей. Су-
ществует, однако, и другая сторона взаимосвязи науки и общест-
ва. Она связана с особенностями социальной и политической ор-
ганизации общества. Было бы слишком сильным упрощением
думать, будто развитие науки прямо и непосредственно на них
влияет. В действительности существует много опосредствующих
механизмов такого воздействия. К ним относятся, в честности,
социальные и политические организации общества, система обще-
мировоззренческих установок и идеологических принципов, ко-
торые определяют социальное поведение, цели общественного
развития. Именно здесь легче всего обнаружить роль философии
как фактора взаимодействия науки ι общества.