4. Отсюда центр философских исследований переносится из
области чистого познания и отвлеченных человеческих отноше-
ний, а также из области абстрактных рассуждений об общем уст-
ройстве мира на область материальной общественно-социальной
28
и производственно-практической деятельности людей, т. е. на
область практики (от греч. praktikos — деятельный, активный).
5. Это приводит к тому, что материализм впервые распростра-
няется на понимание общественной жизни. Ранее философы-ма-
териалисты применяли материалистическое учение лишь к пони-
манию природы и мышления, ограничиваясь утверждением, что
первая предшествует второму и отражается в нем. В понимании
общества господствовал идеализм, ибо все сходились на том, что
общественной деятельностью людей управляют различные взгля-
ды, мнения, убеждения и т. д., т. е. общественное сознание. Рас-
пространив материализм на понимание общества, Маркс и Эн-
гельс совершили глубочайший переворот в понимании всей
истории.
6. Наконец, сами познание и мышление были поняты по-иному.
Мышление стало рассматриваться не как простой продукт разви-
тия природы, но как результат сложной исторической обществен-
но-трудовой деятельности, т. е. практики. Практика — это основа,
источник и вместе с тем средство проверки правильности мышле-
ния и познания в целом. Взгляды домарксистских материалистов
на место человека в мире, на отношение мышления и бытия не бы-
ли последовательными вследствие того, что они идеалистически
судили об общественной жизни. Лишь найдя материальную основу
жизни общества, удалось последовательно научно решить основ-
ной философский вопрос. Создание исторического материализ-
ма, открытие материалистического понимания истории позволило
марксистской философии объединить понимание мира и человека
в единую картину. Возникшее новое научное мировоззрение в
корне отличается как от всякого идеализма, так и от прежнего не-
диалектического материализма.
Существенный вклад в развитие философии внесли выдаю-
щиеся мыслители России. В отечественной философии отчетливо
прослеживаются несколько направлений. Одно из них, и притом
чрезвычайно влиятельное, связано с деятельностью революцион-
ных демократов 40—60-х гг. XIX в. (В. Г. Белинский, А. И. Герцен,
Н. Г. Чернышевский и др.), стремившихся творчески соединить
идеи материализма и диалектики с социалистическими теориями,
развившимися на Западе. Другое крупное направление представ-
лено мыслителями-идеалистами — от А. Я. Чаадаева до В. С. Со-
ловьева и Н. А. Бердяева, связывавшими, особенно в конце XIX —
начале XX в., надежды на лучшее будущее человечества с реали-
зацией идеалов христианства, с высокой человеческой нравствен-
ностью.
В период утверждения капитализма в России после отмены
в 1861 г. крепостного права в русской мысли сложилась ситуация,
благоприятная для восприятия и развития марксизма. Этот этап
его эволюции связан с именами Г. В. Плеханова, В. И. Ленина, дру-
гих марксистов. В новых исторических условиях Ленин творчески
развил философию марксизма. Он предпринял попытку дать
философскому материализму и материалистической диалектике
29
новые обоснования на базе достижений современного ему естест-
вознания. Диалектика как философская теория развития увязы-
валась им с социальными проблемами, прежде всего с теорией
научного социализма. Ленин решительно выступал против субъек-
тивного идеализма и агностицизма, подчеркивая, что для плодо-
творного развития философии и обоснования научно-материа-
листического мировоззрения необходим прочный союз между
философами-материалистами и учеными-естествоиспытателями.
Его произведения, посвященные самым разнообразным вопро-
сам экономики, политики, стратегии и тактики партии и многим
другим, дают непревзойденные образцы применения диалектики
к реальной жизни.
4. ФИЛОСОФИЯ И ПЕРЕСТРОЙКА:
СОПРИКОСНОВЕНИЕ С ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬЮ
В послеоктябрьский период советское общество прошло боль-
шой, сложный и противоречивый путь развития. Последние два
десятилетия в силу ряда субъективных и объективных причин оз-
наменовались тенденцией к застою и кризисным явлениям во всех
сферах общественной жизни. Начиная с 1985 г. в стране осущест-
вляется радикальная перестройка, цель которой — вывести обще-
ство из состояния застоя, придать ему новый импульс к ускорен-
ному социально-экономическому прогрессу. Какую роль может
и должна играть в этом процессе философская наука, должна ли
она сама подвергнуться перестройке, и если должна, то что необ-
ходимо сделать, чтобы придать философии новый жизненный
импульс, вдохнуть в нее жизнь, привести в соприкосновение с
действительностью? Эти непростые вопросы вряд ли поддаются
мгновенному, однозначному и окончательному решению. Но кое-
что следует прояснить уже сейчас.
Когда в октябре 1917 г. большевики во главе с В. И. Лениным
взяли власть в свои руки, они руководствовались определенной
социально-политической доктриной — теорией научного социа-
лизма; на ней основывалась выработка политической стратегии
и ближайших социальных решений. Теория эта утверждала, что
капиталистическое общество запуталось в острых классовых про-
тиворечиях и что выход из них состоит в переходе к социализму.
Социализм рассматривался как этап на пути к более высокой об-
щественной организации — бесклассовому обществу, в котором
будут торжествовать принципы социальной справедливости. Част-
ная собственность на средства производства, позволяющая одним
людям эксплуатировать других, должна быть ликвидирована.
Средства производства следует передать трудящимся, непосред-
ственным производителям: заводы и фабрики — рабочим, т, е.
трудовым производственным коллективам, а землю — обраба-
тывающим ее крестьянам или их добровольным объединениям —
кооперативам. Все социальные привилегии должны быть уничто-
жены. Диктатура пролетариата, рассматриваемая как орудие
30
построения нового общества, должна по мере снижения остроты
классовой борьбы выполнять преимущественно созидательные
функции — обеспечения свободы каждому человеку, высокого
личного благосостояния и уровня культуры, образования и неза-
висимости, открывающих неограниченные возможности для лич-
ного творчества и инициативы. Но эта теоретическая модель с са-
мого начала столкнулась с серьезными трудностями. Иностранная
интервенция, внутренняя контрреволюция и гражданская война
заставили восстановить регулярную армию, колоссально усилить
карательные органы, заменить свободу печати, провозглашенную
революцией, жесткой цензурой, личную независимость всеобъ-
емлющим контролем со стороны государства. Духовный плюра-
лизм начал постепенно вытесняться идеологическим монополиз-
мом. Все это диктовалось конкретными историческими условия-
ми. Насколько адекватно эти условия были отражены в реальных
политических актах, должны судить историки. Но важно одно: пос-
ле завершения гражданской войны и отмены «военного комму-
низма» с присущими ему ограничениями свободы печати, прав
личности была разработана новая экономическая политика (нэп),
ориентировавшаяся на развитие инициативы, замену командных
военно-административных методов управления обществом и эко-
номикой хозяйственно-экономическими методами. Она была рас-
считана на длительный и постепенный процесс перехода к социа-
лизму на основах добровольности и выгодности такого перехода
для большинства населения. Обобщенно говоря, нэп был рассчи-
тан на то, чтобы привести действительность в соответствие с тео-
ретической моделью социализма. Но этого не получилось. Посте-
пенный переход всей полноты политической власти в руки
И. В. Сталина и его окружения привел к тому, что ленинская мо-
дель социализма была заменена другой, имевшей с ней мало об-
щего.
В самом деле, вместо экономических методов руководства
хозяйством восторжествовали командно-административные ме-
тоды, вместо демократии, провозглашавшейся на словах и зафик-
сированной в Советской Конституции 1936 г., действовал мощный
репрессивный механизм. В тюрьмы и лагеря были брошены мил-
лионы людей, сотни тысяч расстреляны. Вместо ленинского ко-
оперативного плана в соединении с нэпом, рассчитанного на
многие десятилетия, была проведена ускоренная коллективиза-
ция, для осуществления которой применялись насильственные
методы. Вместо реального народовластия утвердилась псевдо-
демократическая система. Хотя почти треть самодеятельного на-
селения формально участвовала в выборных органах, они не
имели реальной власти, а функции народных депутатов сводились
к одобрению заранее подготовленных решений, большинство из
которых впоследствии не выполнялось. Значительная часть насе-
ления была лишена паспортов и свободы передвижения. Глас-
ность и свобода слова, провозглашенная в Конституции, подменя-
лись жесточайшей цензурой, лишавшей партию обратной связи с
31
народом, а социальная и личная жизнь каждого человека подвер-
галась постоянному контролю. Провозглашенная на словах свобо-
да критики, признававшейся движущей силой развития, безжало-
стно каралась, национальные проблемы были объявлены раз и
навсегда решенными, а права человека и свобода личности даже
не упоминались. И все это сопровождалось непомерным культом
личности Сталина. Лозунг «Органы не ошибаются!» приводил к
полной безнаказанности учреждений, призванных охранять поря-
док и государственную безопасность, но занятых, по существу,
насильственным установлением духовного единообразия и пре-
следованием всякого творчества, инициативы, свободомыслия и
недовольства. Конечно, и в этих условиях было немало людей, с
энтузиазмом отдававших свои силы строительству новых общест-
венных отношений, веривших в правильность лозунгов, справед-
ливость целей и быструю достижимость нового общественного
идеала. Но по мере того как рос бюрократический аппарат, усили-
вались волевые и командно-административные методы руковод-
ства, а расхождение между словом и делом возрастало, все на-
стойчивее становилась потребность теоретически оправдать но-
вую, сталинскую модель социализма, получившую впоследствии
название «казарменного социализма».