| Материалисты древней Греции. С. 217.135 |
ными правами, несомненно, была прогрессивной по сравнению
с теологической идеей об организации общества по воле божьей.
Но она была слишком упрощенной, не отражала действительную
структуру общества и потому не могла служить основой создания
научной теории об этой структуре.
Мыслители XVIIIв.— философы, экономисты, историки —
создали огромное количество теорий, каждая из которых начи-
налась с робинзонады: человек, обладающий элементарными
навыками к труду, попадает на необитаемый остров, богатый да-
рами природы, затем, почти как в известной книге Д. Дефо,
появляется дикарь, которого первопоселенец подчиняет себе,
и т. д. Такие робинзонады, в центре которых всякий раз был изо-
лированный индивид, призваны были объяснить формирование
общественных отношений. Однако при этом общественная струк-
тура ускользала от внимания.
Конечно, в силу случайного стечения неблагоприятных обстоя-
тельств какой-либо человек может, подобно Робинзону Крузо,
• оказаться на необитаемом острове. В прошлом так изредка быва-
ло; но эти случайности не имеют никакого отношения к развитию
общества, к возникновению его структуры. «Единичный и обособ-
ленный охотник и рыболов, с которых начинают Смит и Рикар-
до,— писал К. Маркс,— принадлежат к лишенным фантазии вы-
думкам XVII! века»'. У этих мыслителей было немало и ценных
идей. Так, А. Смит, создавший вместе с Д. Рикардо теорию трудо-
вой стоимости, считал основой человеческого общежития разде-
ление труда и обмен товарами.
Предпринимались и другие попытки найти некоторую первич-
ную ячейку общества. Например, Ж. Ж. Руссо писал: «Самое
древнее из всех обществ и единственное естественное — это
семья»2. По его мнению, семья есть первый образец политиче-
ских обществ: «...правитель — это подобие отца, народ — детей,
и все, рожденные равными и свободными, если отчуждают свою
свободу, то лишь для своей же пользы»3. Правда, говорит он,
между отцом и правителем все-таки есть разница: любовь отца
к детям вознаграждает его за заботы о них, а для правителя воз-
награждением является наслаждение властью.
Однако «политические общества», т. е. общества, где имеют-
ся политика как область человеческих отношений и политическая
власть, возникают спустя многие тысячелетия после появления
семьи. О том же, насколько идиллическим является «семейное»
представление отношений рабовладения, крепостничества, капи-
талистической эксплуатации, читатель в состоянии судить сам.
Итак, попытка рассмотрения общественной структуры как некоей
системы по аналогии с семьей оказалась несостоятельной.
Гегель в противоположность своим предшественникам попы-
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. I. С. 17.
; Руссо Ж. Ж. Трактаты. С. 152.
' Там же. С. 153.
136
тался понять общество как сложную систему отношений, выде-
лив в качестве предмета рассмотрения так называемое «граждан-
ское общество», т. е. общество индивидов, основанное на частной
собственности. Он полагал, что в обществе существует зависи-
мость всех от всех. Этот подход мог бы привести к серьезным
научным выводам, если бы Гегель не был идеалистом, если бы он
не считал движущей силой развития общества «абсолютную
идею», которая, развиваясь, создала и общество, и все взаимоот-
ношения, возникающие в нем.
Интересные мысли об обществе как едином целом были вы-
сказаны О. Контом, но, по его мнению, общественная струк-
тура определяется формами мышления человека — теологиче-
ской, метафизической и позитивной. В действительности же об-
щественное сознание в любых его формах само определяется
в конечном счете общественным бытием. Все попытки предста-
вить структуру общества как базирующуюся на любой из форм
общественного сознания неизбежно искажают действительность.
2. ПОНЯТИЕ ОБЩЕСТВЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ
ФОРМАЦИИ
Понимание общества как целостной системы связано с возник-
новением марксизма. К. Маркс не только раскрыл сложную систе-
му элементов, из которых складывается общество, не только
впервые в истории общественной мысли подверг научному ана-
лизу общественные связи и отношения, но и выделил системооб-
разующие структурные связи, обеспечивающие целостность всей
общественной системы и возможности ее функционирования.
Если рассматривать общество как систему, то даже при по-
верхностном рассмотрении мы различаем в нем материальные
и духовные отношения. Более детальный анализ позволяет уста-
новить наличие производства материальных благ, обмен произве-
денными продуктами, принимающий на определенных стадиях
социального развития форму товарного обмена, наличие опре-
деленных форм собственности и обусловленных ими общест-
венных отношений, определенные формы распределения мате-
риальных благ и т. д. В то же время обществу присущи различные
формы его организации: на первобытной стадии — родоплемен-
ная, позже — политическая. Известно, что во всех обществах, за
исключением первобытнообщинного, существуют государство,
обладающее более или менее сложным аппаратом управления
и принуждения, законы и учреждения, контролирующие их ис-
полнение. С давних времен существуют религиозные институты,
игравшие в отдельные исторические периоды огромную роль
в организации всей общественной жизни. Вместе с тем общест-
во — это поле деятельности людей, которые создают историю.
Они действуют, организуясь в различные группы: национальные,
классовые, сословные и т. д. Но есть и люди, индивидуальные
способности и социальная роль которых накладывают значитель-
137
ный отпечаток на ход и исход исторических событий. Их назы-
вают выдающимися личностями. Наконец, к элементам и отноше-
ниям общественной жизни можно было бы добавить моральные
нормы, философские теории, научные идеи и многое другое.
Немудрено поэтому, что мыслители прошлого, рассматривая об-
щество, видели в нем прежде всего хаотическое сцепление фак-
тов и событий, подлинная структура которых от них ускользала.
Само понятие «общество» — это абстракция (от лат. absfrac-
tio — отвлечение). Конечно, абстракция эта разумная, позво-
ляющая зафиксировать то общее, что присуще конкретным (от
лат. concrefus — густой, сгущенный, уплотненный) обществам.
Но сами эти конкретные общества очень различны не только в
различные исторические эпохи, но и в одну и ту же эпоху в разных
странах. Древние Египет, Вавилон, Греция, Рим — все это рабо-
владельческие общества, но насколько они различны! Египет —
огромное государство, создавшее аппарат подавления много-
численных масс с непререкаемой, обожествленной властью фа-
раона, могуществом жрецов и т. п. Древнегреческий город-госу-
дарство, или полис, обладал выраженной демократией рабовла-
дельцев и свободных граждан.
Как же разобраться во всем этом многообразии? В буржуазной
философии сложился и стал одним из преобладающих взгляд,
согласно которому в обществе — в отличие от природы — отсут-
ствует какая бы то ни было повторяемость явлений. В истории,
утверждают некоторые ее представители, все неповторимо, каж-
дое явление индивидуально. Если же никакой повторяемости
явлений не существует, не может быть и общественно-истори-
ческих законов. Поэтому задачей историка остаются описание
исторических фактов и их оценка с помощью таких понятий, как
добро и зло, справедливость и несправедливость и т. п.
Этот взгляд, разрабатывавшийся в Германии представителями
Баденской школы неокантианцев, в особенности Г. Риккертом
(1863—1936) и В. Виндельбандом (1848—1915), получил широкое
распространение в современной западной философии. Так,
французский философ А. Бофф прямо утверждает, что исто-
рия — это калейдоскоп событий. Американский историк Н. Нью-
джент пишет: «Сегодня историки, по крайней мере в западном
мире, редко питают большое доверие к историческим законам»1.
Еще более категоричен в суждениях испанский философ и исто-
рик К. Санчес-Альборнос, считающий, что исторические события
неповторимы: «Они не могут повторяться, ибо, будучи делами
людей, являются продуктами человеческой свободы, всегда
единственными и всегда различными»2.
Отрицание исторических закономерностей выражает вполне
определенное мировоззрение. Однако с утверждением о том,
1Nugenf N. Т. R. Creative history. Philadelphia, 1973. P. 72.
2 Sanchez-Albornoz С. Ensaoys sobre historiologia: Historia у libertad. Madrid,
1974. P. 32.
138
что каждое общественное явление неповторимо, следует разо-
браться подробнее. Обратимся к историческим фактам. Возьмем
в качестве примеров Крестьянскую войну в Германии (1524—
1525) и восстание Ивана Болотникова (1606—1607).
Каждое из этих событий во всей полноте деталей и обстоя-
тельств, конечно, неповторимо: различны страны и народы, раз-
личны века, разные люди стояли во главе этих массовых дви-
жений. Но что было главной побудительной силой и содержанием
первого? Активный протест крестьянства против феодальной эк-
сплуатации, его борьба против феодализма. А что было основным
мотивом восстания Болотникова? То же самое — борьба крестьян
против феодально-помещичьей кабалы. Иначе говоря, каждое из
этих событий неповторимо в совокупности деталей, но в каждом
из них есть нечто повторяющееся. Мы могли бы дополнить пере-
чень подобных исторических событий восстанием Уста Тайлера в
Англии, Жакерией во Франции и др. Во всех случаях мы сталки-
ваемся с различными по национальному колориту, по конкретным
обстоятельствам явлениями, которые, однако, повторяют в раз-
личных странах и условиях одно и то же — борьбу закабаленных
крестьянских масс против феодализма.
Рассмотрим другие примеры. 30 января 1649 г. при огромном
стечении народа на площади перед королевским дворцом Уайт-
холл был казнен король Англии Карл I Стюарт. 21 января 1793 г.
был казнен свергнутый французский король Людовик XVI. В пер-
вом случае жизнь свергнутого монарха закончилась под топором
палача, во втором случае — на гильотине. Каждое из этих событий
во всех деталях неповторимо, но даже поверхностный взгляд на
них может зафиксировать нечто общее между ними. Этим общим
является уничтожение тирана-монарха восставшим народом. Да-
лее, английская буржуазная революция XVII в. вовсе не похожа
своими деталями на французскую буржуазную революцию
XVIII в., но обе связаны с уничтожением феодального государ-
ства и установлением буржуазного общественного строя.