Дальнейшее развитие квантовой теории подтвердило, что для
постижения того, что происходит в микромире, необходимо ре-
шительно отказаться от привычных понятий, созданных на основе
того, что известно о макромире. В 30-е гг. элементарными части-
цами считались фотон, электрон, позитрон, протон, нейтрон,
нейтрино, пи-мезон и мю-мезон. Затем одну за другой стали от-
крывать все новые элементарные частицы. К 70-м гг. были обнару-
жены тысячи «элементарных частиц», и большинству ученых стало
ясно, что элементарная частица перестала быть элементарной,
оказалась системой, не уступающей по своей сложности молеку-
лам. В принципе исчезло различие между элементарными и слож-
ными частицами. И это, пожалуй, важнейший экспериментальный
результат последних десятилетий. Ученые предполагают, что
элементарными частицами можно считать фотоны, лептоны,
гравитоны, глюоны и кварки, из которых и состоят все остальные
частицы, которые еще недавно считались элементарными. Но
названные частицы обладают еще более удивительными свой-
ствами, чем те, которые считались элементарными 20—30 лет на-
зад. Здесь, возможно, придется пересмотреть само понятие
«состоит из», хотя, как считается, протон состоит из трех кварков,
выделить последние из протона в свободном состоянии не удает-
ся. Чем дальше мы продвигаемся в глубь материи, тем более
необычайной, парадоксальной становится открывающаяся перед
нами картина.
Многие ученые считают квантовую механику завершенной
теорией, обладающей внутренней полнотой. Но, скажем,
Л, де Бройль настойчиво доказывал, что неопределенность кван-
товых величин — следствие неполноты квантовой механики и не-
совершенства экспериментальных установок, исследующих мик-
ромир. А. Эйнштейн также до конце своихдней считал, что
53
квантовой теории предстоит значительная перестройка, и отрицал
ее завершенность. Сегодня ученые сталкиваются с трудностями,
показывающими, что уровень природы, отражаемый квантовой
теорией, отнюдь не последний. «Я уверен,— отмечал, указывая
на эти трудности, один из ведущих физиков XX в. П. Дирак (1902—
1984),— что та стадия физики, которая достигнута на сегодняшний
день, не является окончательной... Это только переходная сту-
пень к более совершенным стадиям...»' Другой крупный физик,
Д. Бом (род. в 1917 г.), считает, что природа неисчерпаема, а лю-
бая теория является только ступенью проникновения в суть ве-
щей, выясняющей конечные аспекты бесконечной реальности;
развитие познания реальности безгранично, и каждая теория по-
стигает ее в известных пределах, за которыми начинаются неясно-
сти, а их преодоление ведет к новым теориям. Именно так обстоит
дело с неясностями, возникшими ныне в квантовой теории.
Некоторые западные ученые утверждают, что, согласно кван-
товой теории, такие понятия, как «положение», «импульс», «энер-
гия», получают свои значения только благодаря соответствующим
измерительным приборам. Отсюда следует ошибочный вывод:
все, сообщаемое квантовой теорией, существует лишь в уме уче-
ных, наблюдающих показания приборов, ничего подобного в объ-
ективной действительности нет. Неопозитивист Г. Дингль писал,
что величины, сообщаемые квантовой теорией, «не являются чис-
ловой оценкой объективных свойств частей внешнего материаль-
ного мира; они — только результаты, которые мы получаем, ког-
да производим известные операции» с приборами, создания
нашего ума, которым вне нашего сознания ничего не соответст-
вует -. Кроме солипсистов, отвечает Динглю М. Борн, никто не
сомневается в существовании наблюдаемых нами вещей, в том
числе физических приборов. Существование объектов микроми-
ра Дингль отрицает в силу их ненаблюдаемости. Но размельчим
наблюдаемый кристалл так, что его частицы можно будет наблю-
дать лишь в микроскоп. Разумеется, эти частицы столь же реаль-
ны, как кристалл. Не менее реальны молекулы и атомы. Поэтому
между непосредственно наблюдаемыми объектами, реальность
которых несомненна, и объектами, наблюдаемыми лишь с помо-
щью приборов, нет непроходимой границы. Признавая реаль-
ность обычных вещей повседневной жизни, в том числе исполь-
зуемых учеными приборов, мы обязаны признать и реальность
того, что наблюдается при помощи этих приборов. Квантовая
механика, подчеркивает Борн, конечно, «зовет нас на новый путь
описания физического мира, но не на отказ от его реальности»3.
Революция в естествознании показала, что у природы нет
последнего уровня, вследствие чего любое знание о ней не яв-
ляется исчерпывающе полным, окончательным. Ограниченность
Дирак П. А. М. Эволюция взглядов физиков на картину природы//Вопросы
философии. 1963. № 12. С. 86.
J Цит. по кн.: Борн М. Физика в жизни моего поколения. М., 1963. С. 268.
' Борн М. Физика в жизни моего поколения. С. 278.
54
понятий материи, выдвигавшихся в домарксистской философии,
состояла в том, что эти понятия отождествлялись с характеристи-
ками какого-либо специфического уровня материи, с конкретны-
ми физическими представлениями о ее строении, изменяющими-
ся с развитием знаний. Но развитие знаний не отменяет самого
факта существования объективной реальности, а материальность
мира наиболее глубоко отображается в философской категории
материи.
4. МАТЕРИЯ И ДВИЖЕНИЕ
Методологическое и мировоззренческое значение категории
«материя» обнаруживается сразу же, как только мы зададимся
вопросом: каким образом существуют окружающие нас матери-
альные предметы, связи и явления? Ведь эта категория позволяет
вскрыть универсальные, т. е. свойственные всем предметам,
связям и явлениям, формы и способы бытия, Ими являются дви-
жение, время и пространство. Интерес к ним возник еще в глубо-
кой древности и сохраняется до наших дней. Более того, изучение
различных форм движения, пространственных и временных свя-
зей материальных явлений составляет основную задачу всех спе-
циальных наук. В отличие от них философия рассматривает не
конкретные проявления способов и форм бытия, а их всеобщие
и универсальные свойства.
Чтобы яснее представить себе особенности диалектико-мате-
риалистического ответа на вопрос, каким образом существует
материальный мир, следует посмотреть, как этот вопрос решался
в истории философии.
Среди первых философов милетцы (Фалес, Анаксимен, Анак-
симандр) и пифагорейцы считали, что все вещи пребывают в веч-
ном движении и изменении, а элеаты отрицали это. Изменение,
говорили последние, заключается в том, что нечто возникает из
небытия или переходит в небытие. Но несуществующее не суще-
ствует, а небытие есть несуществующее, значит, небытие не суще-
ствует. Существует лишь бытие, никакого небытия нет. А раз
небытия нет, никакое бытие не может возникнуть из небытия или
перейти в небытие. Итак, все существующее абсолютно неизмен-
но, поскольку при отсутствии небытия никакое изменение невоз-
можно. Кроме того, говорили элеаты, раз бытие есть все сущест-
вующее, а небытие — несуществующее, то бытие — это запол-
ненность, а небытие — пустота. При отсутствии небытия, пустоты
бытию негде двигаться. Следовательно, бытие не только неизмен-
но, но и неподвижно. Знаменитый элеат Зенон (ок. 490—430 до
н. э.) доказывал, что, допустив существование движения, мы обя-
зательно придем к неразрешимым логическим противоречиям.
Между картиной мира, наполненного изменениями и движением,
какую рисуют нам органы чувств, и тем, чем этот мир является
на самом деле, нет ничего общего — таков поразительный вывод
элеатов. Они признавали: да, этот вывод, с обычной точки зрения,
55
парадоксален, но надо иметь мужество его принять, к этому при-
нуждает мышление, разум —единственное средство постижения
истины. А чувственные впечатления рождают только «лишенные
подлинной достоверности мнения».
И положение, что небытия не существует, и выводимое из
него заключение об абсолютной неизменности мира покоятся у
элеатов на убеждении, что существует лишь то, что мыслимо,
и что все, что мыслимо, существует. «Одно и то же мысль о пред-
мете и предмет мысли»,— писал Парменид (ок. 540— ок. 470 до
н. э.). Здесь элеаты допускали серьезную ошибку, смешивая
предмет мысли с мыслью о предмете, что недопустимо логически
в любом случае — даже если предметом мысли является мысль.
Против этого самого слабого пункта концепции элейцев высту-
пил Левкипп, доказывавший, что пустота, небытие существует
«нисколько не меньше, чем заполненность», и создавший учение
о перемещении неизменных атомов в пустоте. А Гераклит даже
выдвинул учение о переходе из небытия в бытие и из бытия в не-
бытие, о становления и исчезновении вещей.
Таким образом, вопрос о связи материи и движения был по-
ставлен уже в глубокой древности. Но как он решается в на-
ши дни?
Еще в XIX в. выяснилось, что не только химические реакции,
электромагнитные и оптические явления нельзя объяснить зако-
нами классической механики материальной точки. Ими нельзя
объяснить даже хаотические механические движения частиц,
образующих газы, жидкости и твердые тела (тепловое движе-
ние). Классическая механика утверждала, что все процессы обра-
тимы во времени, но возникшая в XIX в. термодинамика устано-
вила, что хаотическое дзижение частиц приводит к необратимым
процессам. Выяснилось, что, хотя одни формы движения перехо-
дят в другие, каждая существенно отличается от прочих и под-
чиняется особым законам. Крах одностороннего, метафизиче-
ского понимания движения привел К. Маркса и Ф. Энгельса к
выводу: движение есть всякое изменение вообще. Ученые, про-
делавшие в XIX—XX зв. гигантскую работу по исследованию раз-
личных областей действительности, убедились, что ни в природе,
ни в обществе нет ни одного неизменного объекта. В частно-
сти, в микромире каждый объект существует лишь постольку,
поскольку претерпевает определенного характера изменения.