Уже перечень произведений Аристотеля показывает энциклопедичность его учения. В нем не только охвачены все области тогдашнего знания, но и произведена его первичная классификация, так что впервые из философии как таковой выделены специальные науки.
1Аристотель о бытие
1.1 Первоаксиома
Первоаксиома Аристотеля кратко формулируется следующим образом: «Вместе существовать и не существовать нельзя», а полно: «Невозможно, чтобы одно и то же вместе было и не было присуще одному и тому же и в одном и том же смысле». Аристотель называет эту аксиому «самым достоверным из всех начал», входящим (поскольку она и вытекающие из нее аксиомы «имеют силу для всего существующего») в предмет первой философии наряду с другими началами сущего как сущего. Первоаксиома самоочевидна. Всякое доказательство покоится на ней и предполагает ее. Она закон бытия и мышления.
1.2 Бытие и мышление
Аристотель – панлогист. Он, как и Парменид, сторонник тождества бытия и мышления. Поэтому невозможно говорить об аристотелевском бытии, не затрагивая вопроса о мышлении. Аристотель то идет от мышления к бытию, то от бытия к мышлению. Законы мышления для Аристотеля – законы бытия, и наоборот. Поэтому то, что мы назвали первоаксиомой, является, по Аристотелю, основным законом как бытия, так и мышления. Философ доказывает свою первоаксиому от противного: всякий человек ее опровергающий, приходит в противоречие с самим собой. В этой связи Аристотель критикует Гераклита, который утверждал, что одно и то же существует и не существует, ибо, по Аристотелю, «невозможно, чтобы противоположные вещи находились в одном и том же». Применительно к проблеме бытия первоаксиома означает, что существует или бытие, или небытие.
1.3 Бытие и небытие
Но сказать, что небытие существует, нельзя. Это значит приписать несущему существование. Согласно же аксиоме, вместе существовать и не существовать нельзя. Поэтому правда в том, что сущее существует, а несущее не существует. Сказать, что «несущее существует», - значит сказать, что несуществующее есть существующее, то есть то, что одно и то же не существует и существует, а это противоречит аксиоме бытия и мышления. Таким образом, у Аристотеля все, что есть – сущее. Он сочувственно цитирует слова Парменида: «Ведь никогда не докажут, что то, чего нет, существует». Парменид, как известно, полагал, что небытие не существует потому, что оно немыслимо и несказанно, а коль скоро мы его мыслим и о нем говорим, то оно становится бытием. Аристотель же полагает, что небытие можно мыслить и о нем можно говорить, не превращая его тем самым в бытие. Так что можно сказать, что предметом «первой философии» является у Аристотеля не только сущее, но и несущее (первое абсолютно, второе же относительно).
1.4 Уровни бытия
Аристотель говорит о том, что сущее есть совокупность «единичных предметов», «этих вот вещей», «отдельных вещей», «сущностей, воспринимаемых чувствами», «чувственных сущностей». Это то, что можно видеть, слышать, осязать, обонять, и вкушать. Чувственный мир для Аристотеля реален. Однако он не согласен с теми, кто думает, что сущим является лишь то, что воспринимается чувствами.
2ОНТОЛОГИЯ, ГНОСЕОЛОГИЯ И АКСИОЛОГИЯ АРИСТОТЕЛЯ
2.1 Онтология Аристотеля.
Вместо двух миров Платона, Аристотель утверждает только один мир – мир сущих. Каждое сущее выражает себя как единство материи и формы. То, что у Платона было идеями, у Аристотеля превратилось в формальные признаки сущих, неотделимые от самих сущих. Только в сознании человека материя и форма вещи могут существовать отдельно друг от друга и сами по себе. Форма сущего – единство всех его более идеальных проявлений, например, фигура и вообще числовые характеристики, закон функционирования, цель. Материя – это как бы субстрат, «философская глина», из которой «лепится» форма. Например, в глиняном горшке материя – это глина, а геометрическая форма горшка – одно из проявлений его формы, облеченное в глину. В то же время понятия «материя» и «форма» относительны. Например, глина – это материя горшка, но форма для тех элементов, сочетанием которых глина образуется. Форма больше относится к целому и общему, в то время как материя – это в большей мере характеристика частей и частного. Так возникает иерархия форм (что впрочем может быть названо и «иерархией материй»). Знаменательны пределы этой иерархии – верх и низ. Наверху иерархии форм-материй находится высшая Форма – форма всех форм (целое всех целых и общее всех общих). Замечательно, что Аристотель склоняется к тому, чтобы эту форму допустить как единственную чистую форму, которая уже не нуждается в материи. Здесь аристотелевская форма превращается в платоновскую идею. С другой стороны, в самом низу иерархии материй-форм находится чистая материя, которая не нуждается в форме. Это чистый хаос, своего рода ноль бытия, который может быть привлечен для оформления, но способен был бы обходиться и без этого. Сущие проявляют себя в разного рода активностях. У каждой активности Аристотель выделяет 4 основания (причины) этой активности. Это: 1) материальная причина – тот субстрат, на котором организована активность, 2) формальная причина, выражающая план, организацию процесса, 3) действующая причина – своего рода двигатель активности, ее «мотор», и 4) целевая причина – цель, к которой стремится активность. Например, в таком процессе, как строительство дома, материальная причина – это материал, из которого строится дом, формальная причина – план дома, действующая причина – строитель, и цель – укрытие от непогоды и пространство своего мира для жителей дома. Активность вместе со своими причинами – это также проявления сущих. Материальная причина больше относится к материи участвующих в активности сущих, оставшиеся три причины – к формам этих сущих. Все сущие проявляют активность, и в составе этой активности есть все три причины, в том числе целевые причины. Даже у такого процесса, как падение камня, тоже есть цель. В механическом движении все материальные тела стремятся как к своей цели к так называемому «естественному месту». Для камня и вообще тяжелых тел таким местом является центр Земли. Для легких тел (воздух, огонь) – небо. Вот почему тяжелые тела падают вниз, а легкие поднимаются вверх. В стремлении к своему месту Аристотель выражает идею естественного движения, отклонение от которого приводит к движению вынужденному. В обладании целями все сущие чрезвычайно напоминают живые существа, так что иерархия сущих – это иерархия целесообразных сил, иерархия целей. Представление мира как системы живых целесообразных сил часто называют телеологией. Стоит отметить, что системы Аристотеля, Бруно и Лейбница – это как раз телеологические системы, что еще раз позволяет отметить связь понятий «сущее» и «монада» в этих философских построениях. Как и монады Бруно-Лейбница, аристотелевские сущие представляют из себя активные целесообразные начала, находящиеся в постоянном развитии и занимающие свои места в единой иерархии бытия. Аристотель развивает далее платоновское учение о душе и ее видах. Случайность рассматривается Аристотелем как результат невписанности в мировую иерархию целей. Как и монады, сущие лишь проявляют себя в различных материальных и формальных выражениях. Цель высшей формы одновременно оказывается высшей целью и высшим двигателем – Перводвигателем. Природа высшей активности Перводвигателя парадоксальна – она представляет собою покой в отношении к себе и причину всякого движения в отношении к иному. Это двигатель, движущий все, но сам покоящийся. Зримо активность Перводвигателя выражает себя в вечном и равномерном вращении небесного свода. Аристотель принимает точку зрения вечности и бесконечной делимости материального мира. Его основу составляют четыре элемента Эмпедокла. В центре этого мира находится Земля, окруженная вокруг сферами более высоких реальностей. Все эти сферы делятся на две области – подлунный мир, лежащий от Земли до орбиты Луны, и надлунный мир, лежащий за пределами орбиты Луны. В подлунном мире, основу которого слагают 4 стихии Эмпедокла, материальным телам присущи прямолинейные (не вполне совершенные) движения по направлению к своим естественным местам. В надлунном мире, первоэлементом которого является эфир - «пятая сущность» («квинтэссенция»), активности совершенны и представляют из себя движения по окружности. Аристотель вполне сохраняет и развивает платоновское учение о душе, но для Аристотеля душа также оказывается формой сущих, не способная вести самостоятельное существование, в отрыве от этих сущих. Есть, пожалуй, только одно исключение – это разумная душа человека, и то лишь в той мере, в какой она содержит так называемый «активный разум». Это часть разума, выражающая Перводвигатель и обладающая до некоторой степени его чисто формальной природой, не зависящей от материи. Бессмертие человека есть прямая функция степени развития его философского разума. Вот, возможно, почему философия для Аристотеля есть самая бесполезная, но и самая лучшая из наук.
2.2 Гносеология Аристотеля.
Истина для Аристотеля состоит в знании сущих. С одной стороны, это знание формальных определений сущих, но, с другой, в каждом сущем есть как материальное проявление, так и рационально до конца непостижимое начало индивидуальности («этовости»). Эти два момента выводят область познания за границы только рационализма. Аристотель очень ценит наряду с общим знанием знание индивидуального и материального. Поэтому он в гораздо большей мере, чем Платон, признает данные внешних органов чувств, хотя не отвергает и роль разума. Но и разум для Аристотеля приобретает несколько иной характер, сравнительно с платоновским идеалом разума. У Платона, как я уже отмечал, разум мистико-антиномистический, опирающийся на интуицию общего. У Аристотеля разум более светский, трезвый и прагматичный, исходящий из интуиции единичного. В целом Аристотель – рациоэмпирик. Он пытается уравновесить вклады рационального и эмпирического познания в синтетически-многомерном методе постижения истины. Если Платон гораздо больше ценит индуктивный прыжок от многообразия видимых частностей к единству идей, то Аристотель уравновешивает индукцию дедукцией, развивая впервые столь систематично и глубоко принципы дедуктивной логики. Если у Платона в диалектике доминирует понятие, выражающее в разуме природу идей, то Аристотель переносит центр логического внимания на суждение, в отношении логического субъекта и предиката которого воспроизводит себя отношение сущего и его предикаций. Кроме того, Аристотель в большей мере склонен к само-тождественному мышлению, сравнительно с платоновской диалектикой. Как известно, именно Аристотель является отцом так называемой «формальной логики», покоящейся на законах тождества и непротиворечия. Возможно, открывая мир сущих, Аристотель выражает их еще слишком само-тождественно, слишком в совпадении каждого сущего с самим собой, воспроизводя в большей мере в этой части своей философии логику элейского единого как 1-синтеза. Но опять-таки все эти гносеологические различия Платона и Аристотеля вполне могут быть примирены в синтетической теории познания, где найдут свое место рационализм и эмпиризм, индукция и дедукция, логика понятий и суждений, диалектика и формальная логика.