Обоснование "мировой воли к жизни" в качестве источника нравственной жизни и деятельности позволяет, согласно Гроту, окончательно прояснить и разрешить нравственную дилемму "долг - счастье". Теоретическая этика доказывает, что целью нравственной жизни и деятельности является не стремление к счастью - личному, чужому или общему и не формальное исполнение долга, а творческое стремление духа к созиданию и развитию высшей психической жизни в мире, проявляющееся в бескорыстной любви к живым существам, в безусловной преданности идеалам правды, красоты и добра.
Нравственная философия Грота, безусловно, является одной из первых в истории отечественной этической мысли попыток создания оригинального этического учения, претендующего на теоретическую строгость, аналитичность и философскую обоснованность. В ней определенно содержится зародыш этической системы, и не исключено, что если бы не преждевременная смерть автора, то первой законченной системой нравственной философии в России могла бы стать не философия "оправдания добра", а философия "мировой воли к жизни".
Одним из провозвестников этического мировоззрения и предтеч этического идеализма был Л.М.Лопатин (1855-1920) в России. В его работах красной нитью проходит мысль о необходимости "радикальной перемены в миросозерцании". По убеждению Лопатина, исторический прогресс возможен лишь при таком типе миросозерцания, "для которого свобода воли, разумный нравственный миропорядок и вечность внутреннего существа человека перестанут быть пустыми словами" [1].
Этика играла определяющую роль в философских построениях Лопатина, однако, именно этическая сторона его философии оказалась недостаточно исследованной и недооцененной. "Все авторы, писавшие о Лопатине, - справедливо отмечает В.В. Зеньковский, - "были как бы ослеплены блестящими страницами главной работы Лопатина ("Положительные задачи философии") и, очевидно, не интересовались его ранними статьями по этике; поэтому в общих характеристиках философии Лопатина эта сторона обычно совсем не затрагивается, - тогда как в ней, по нашему мнению, ключ к пониманию философии Лопатина" [2]. Главный этический пафос философии Лопатина заключается в убеждении, что "нравственные действия должны иметь мировое значение, простирающееся на всю вселенную", что "мы должны понять добро как свойство и закон природы". Философский дух Лопатина В.В. Зеньковский характеризует следующими словами: "Этическое начало было в нем согрето подлинным энтузиазмом".
"Этический энтузиазм" Лопатина проявлялся не только в его теоретических изысканиях; он пронизывал и всю его личность. Этическое миросозерцание было предметом его умозрительных исканий в общефилософском плане; в личном же отношении оно составляло его духовный и жизненный мир, являлось органическим выражением его нравственного опыта. "Как личность, Лев Михайлович представлялся человеком исключительного обаяния, которое невольно чувствовалось всеми, - отмечал один из его биографов. - Основной чертой его духовного склада является безграничное благоволение ко всему живому. Полное любви, благожелательности и снисхождения созерцание бытия - вот основное, наиболее характерное для Льва Михайловича состояние его духа. ...Философия Лопатина немыслима без живого, полного любви и участия общения с людьми" [3]. Свое этическое учение Лопатин изложил не в отдельной работе, а в ряде статей, опубликованных с 1888 по 1890 годы в "Трудах Московского Психологического общества" и в "Вопросах философии и психологии". В их числе: "Нравственное учение Шопенгауэра", "Вопрос о свободе воли", "Положение этической задачи в современной философии", "Критика эмпирических начал нравственности", "Нравственное учение Канта". Главной итоговой работой стала большая статья "Теоретические основы сознательной нравственной жизни" (1890), представляющая собой соединение трех заключительных лекций из публичного курса "Типические учения в истории морали", которые Лопатин прочитал в том же году в Политехническом музее.
1 Лопатин Л.М. Теоретические основы сознательной нравственной жизни // Лопатин Л.М. Аксиомы философии. Избр. ст. М., 1996. С. 124.
2 Зеньковский В.В. Указ. соч. Т. 2. Ч. 1. С. 194.
3 Огнев А.И. Лев Михайлович Лопатин. Пг., 1922. С. 11, 13.
Исходной установкой Лопатина является мысль о том, что этику невозможно построить на эмпирических данных вне связи с умозрительным пониманием мира и что "опыт не может быть той инстанцией, в которой раскрывается смысл нравственных движений". Для того, чтобы нравственный идеал стал подлинным долгом, он должен получить метафизическую санкцию: "Идея безусловных обязанностей может быть обоснована только из законченного представления о всем смысле нашей жизни".
Работа Лопатина состоит из трех разделов, в которых рассматриваются основополагающие метафизические принципы этики: идея свободы воли, идея разумного миропорядка и идея бессмертия души. В первом разделе Лопатин пытается обосновать свободу воли как нравственное творчество, во многом предвосхищая постановку и решение этой проблемы в философии Бердяева. По Лопатину, суть нравственной свободы в том "общем факте, что мы сами творим в себе свой нравственный мир и изменяем его своими усилиями. Творческая деятельность сознания одинаково необходима для зла и добра... Нравственная жизнь не вершится в нас, а мы ее совершаем в самом строгом значении этого слова... Нравственное добро представляет собой высшее произведение сознательного, личного творчества" [1].
1 Лопатин Л.М. Теоретические основы сознательной нравственной жизни // Там же. С. 97.
Принцип свободы воли Лопатин рассматривает как непреложное условие всякой этики, в чем бы не заключался ее общий принцип - в удовольствии, счастье, пользе, долженствовании или каких-нибудь других целях жизни. Но само по себе это условие нравственности - только отрицательное. Для того чтобы оно стало действенным началом, необходимо обосновать нравственный идеал и определить природу и смысл добра: имеет ли добро условную и субъективную или высшую и безотносительную цену? Здесь Лопатин задает тему, которая, начиная с "Оправдания добра" Вл. Соловьева и метафизики "всеединого добра" Л.П. Карсавина и кончая этическим учением Н.О. Лосского, стала главенствующей в русской этической традиции XX в.
Во втором разделе своей работы Лопатин пытается обосновать добро как "свойство и закон природы", как идеал, движущий мировое развитие. Если наше достоинство, полагает Лопатин, всецело определяется степенью нашего приближения к идеалу, то этот идеал "не может быть только нашим субъективным изобретением, в нем должна выражаться объективная норма и сущность нашего бытия". Отсюда следует, что для "полного рационального разрешения этической проблемы нужно признать реальность нравственного миропорядка" [1].
1 Лопатин Л.М. Теоретические основы сознательной нравственной жизни. С. 100.
Признание абсолютного добра и нравственного миропорядка наталкивается на опыт существования зла в мире, бессилие законов добра над реальной жизнью человечества. Это порождает явное противоречие между безусловной постановкой законов добра в нашем сознании и их несомненным безвластием над судьбами людей. Здесь Лопатин столкнулся с проблемой нравственного дуализма бытия, ставшей впоследствии центральной для этики "христианского реализма" С.Л. Франка. Выход из тупика нравственного дуализма Лопатин усматривает в отбрасывании данных нашего нравственного опыта, в рамках которого зло оказывается проекцией "эгоистической иллюзии" добра. "Вопрос об отношении этического идеала к законам действительного мира, - подчеркивает он, - требует для своего разрешения каких-то других, более общих данных, уже умозрительного характера". Выстраивая свои умозаключения, Лопатин приходит к выводу, что единственным доказательством реальности нравственного миропорядка является умозрительное постижение того, что вся вселенная есть реальное воплощение свободного творческого духа, предполагающего признание бесконечного достоинства всего духовного. Именно в этой идее и выразилась суть этического спиритуализма Лопатина. Не пытаясь изобрести новые максимы, вытекающие из концепции этического спиритуализма, Лопатин остановился на классических формулах, выражающих дух его учения - категорическом императиве Канта и евангельской заповеди любви к ближнему. Не ограничиваясь умозрительным разрешением проблемы нравственного дуализма, Лопатин прибегает к еще одному доказательству: следуя Канту, он принимает третье основополагающее условие этики - идею бессмертия души. Этому посвящается третий, заключительный раздел его работы. Обоснованию идеи бессмертия души Лопатин предпосылает критику субъективной веры в бессмертие. Эта вера принимает форму некоей "эгоистической мечты", нравственное достоинство которой ограничивается и уменьшается, насколько это возможно. Ей соглашаются приписать некоторое подготовительное, педагогическое значение, отмечает Лопатин, но при этом доказывают, что "зрелость нравственного сознания наступает только тогда, когда ни в каких фантазиях о загробном будущем нет уже нужды". Развивая кантовское моральное доказательство бытия Бога, Лопатин видит свою главную задачу в том, чтобы обосновать "неэгоистичность веры в личное бессмертие", полагая, что только при полном усвоении истины о бессмертии души становится до конца понятным бессмысленность эгоизма и утилитарность мотивов поведения. Он выдвигает три основные аргумента "неэгоистичности личного бессмертия".1. Вера в бессмертие слишком бессодержательна, чтобы она могла доставить материал для чувственного эгоизма: "насколько велика нравственная потребность верить в продолжение личного бытия за земными пределами, настолько же велика невозможность ясно и адекватно его себе вообразить" [1].