Безбрежная свобода в демократическом государстве, разрушая человеческое в человеке, подтачивает и основу самого государства. «Когда во главе государства, где демократический строй и жажда свободы, доведется встать дурным виночерпиям ( вспомним Б.Н. Ельцина в 1990-е гг.), государство это сверх должного опьяняется свободой в неразбавленном виде, а своих должностных лиц карает, если те недостаточно снисходительны и не представляют всем полной свободы, и обвиняют их в мерзком олигархическом (при ельцинизме - коммунистическом.) уклоне… Граждан, послушных властям, там смешивают с грязью как ничего не стоящих добровольных рабов, зато правители, похожие на подвластных, подвластные похожие на правителей, там уважаются и восхваляются как в частном, так и в общественном обиходе… отец уподобляется ребенку и страшится своих сыновей, а сын значит больше отца… переселенец уравнивается с коренным гражданином, а гражданин с переселенцем…и с чужеземцами… учитель боится школьников и заискивает перед ними, а школьники ни во что не ставят своих учителей и наставников… купленные рабы и рабыни ничуть не менее свободны, чем их покупатели… лошади и ослы привыкли выступать здесь важно и с полной свободой, напирая на встречных, если те не уступают им дороги !» (Платон «Государство»).
Но «все чрезмерное обычно вызывает резкое изменение в противоположную сторону» (Платон «Государство»). Так, чрезмерный коллективизм тимократической формы правления привел к резкому индивидуализму и возникновению денежной олигархии. «А ненасытное стремление к богатству и пренебрежение всем, кроме наживы, погубили олигархию» (Платон «Государство»). Подобным же образом «чрезмерная свобода… и для отдельного человека и для государства обращается не во что иное, как в чрезмерное рабство… тирания возникает… не из какого иного строя, как из демократии; иначе говоря, из крайней свободы возникает величайшее и жесточайшее рабство» (Платон «Государство»). Население демократического государства разделяется на три части. «Одну часть составят… трутни: они возникают здесь хоть и вследствие своеволия, но не меньше, чем при олигархическом строе… Но здесь они много ядовитее, чем там… самые ядовитые из трутней произносят речи и действуют, а остальные устраиваются ближе к помосту, жужжат и не допускают, чтобы кто-нибудь говорил иначе… при таком государственном строе всем, за исключением немногого, распоряжаются подобные люди» (Платон «Государство»).
Вторую часть населения демократического государства составляют деловые люди, организаторы продуктивной экономики. «Из дельцов самыми богатыми большей частью становятся самые упорядоченные по своей природе… С них-то трутням всего удобнее собрать побольше меду… Таких богачей обычно называют сотами трутней». «Третий разряд составляет народ – те, кто трудится своими руками, чужды делячества, да и имущества у них немного. Они всего многочисленнее и при демократическом строе всего влиятельнее, особенно когда соберутся вместе». Этой силой народа пользуются в своих эгоистических интересах трутни, стравливая народ с богатыми деловыми людьми (кулаками, национальной буржуазией). Поскольку власти, состоящие большей частью из трутней – коррумпированных чиновников, «имеют возможность отнять собственность у имущих и раздать ее народу, оставив, правда, большую часть себе», начинается борьба между богатыми и бедными. «Те, у кого отбирают имущество, бывают вынуждены защищаться… И хотя бы они не стремились к перевороту, кое-кто все равно обвинит их в кознях против народа ив стремлении к олигархии… В конце концов, когда они видят, что народ, обманутый клеветниками, готов не со зла, а по неведению расправиться с ними, тогда они волей-неволей становятся уже действительными приверженцами олигархии. Они тут не при чем: просто тот самый трутень (профессиональный политик) ужалил их, и от этого в них зародилось такое зло… Начинаются обвинения, судебные разбирательства… тяжбы… А… народ… привык особенно отличать кого-то одного, ухаживать за ним и его возвеличивать… Значит, уж это-то ясно, что когда появляется тиран, он вырастает именно из этого корня, то есть как ставленник народа» (Платон «Государство»).
Ставленник народа постепенно превращается в тирана. «Имея в руках чрезвычайно послушную толпу, разве он воздержится от крови своих соплеменников? Напротив… он станет привлекать их к суду по несправедливым обвинениям и осквернит себя, отнимая у человека жизнь: своими нечестивыми устами и языком он будет смаковать убийство родичей. Карая изгнанием и приговаривая к страшной казни, он будет сулить отмену задолженности и передел земли. После всего этого разве не суждено такому человеку неизбежно одно из двух: либо погибнуть от руки своих врагов, либо же стать тираном и превратиться из человека в волка? ... Он – тот, кто подымает восстание против обладающих собственностью… Если он потерпел неудачу, подвергая изгнанию, а потом вернулся – назло своим врагам, - то возвращается он уже как законченный тиран… Если те, кто его изгнал, не будучи в состоянии его свалить снова и предать казни, очернив в глазах граждан, то они замышляют его тайное убийство» (Платон «Государство»).
Общество, первоначально сплоченное ставленником народа, начинает вновь разрушаться из нутрии. Как демократическое общество подтачивалось ростовщичеством, так и тираническое общество разъедают подозрения, доносы, провокации. Если тиран «заподозрит кого-нибудь в вольных мыслях и в отрицании его правления, то таких людей он уничтожит под предлогом, будто они предались неприятелю. Ради всего этого тирану необходимо постоянно будоражить всех посредством войны… Между тем и некоторые из влиятельных лиц, способствовавших его возвышению, станут открыто, да и в разговорах между собой выражать ему свое недовольство всем происходящим – по крайней мере, те, кто…посмелее… Чтобы сохранить за собою власть, тирану придется всех их уничтожить, так что в конце концов не останется никого ни из друзей, ни из врагов, кто бы на что-то годился… тирану надо зорко следить за тем, кто мужественен, кто великодушен, кто разумен, кто богат. Благополучие тирана основано на том, что он поневоле враждебен всем этим людям и строит против них козни, пока не очистит от них государство… Он связан… необходимостью либо обитать вместе с толпой негодяев, либо проститься с жизнью… чем более он становится ненавистен гражданам своими этими действиями, тем больше требуется верных телохранителей… он отберет у граждан рабов, освободит их и сделает своими копейщиками»(Платон «Государство»). Тиран вынужден больше заботиться о «чужеземном сброде », чем о гражданах своего государства. «Эти его сподвижники будут им восхищаться, его общество составят эти новые граждане, тогда как люди будут ненавидеть и избегать его» (Платон «Государство»).
В конечном счете, тиран оказывается заложником собственных трутней и чужеземных «доброжелателей» и подстрекателей. «Народ тогда узнает… что за тварь он породил, да еще и любовно вырастил; он убедится, насколько мощны те, кого он пытается выгнать своими слабыми силами… Тиран… отнимает оружие у своего отца» (Платон «Государство»), т. е. у породившего его народа. «Значит, тиран – отцеубийца и плохой кормилец для престарелых… и народ из подчинения свободным людям попадает в услужение к деспотической власти и свою не устремленную свободу меняет на тяжкое и горькое рабство – рабство у рабов» (Платон «Государство»).
Прочитав эти фрагменты из восьмой главы «Государства» Платона, можно увидеть, что политическая жизнь России в ХХ в. в большей степени развивалась по Платону, чем по Марксу, и платоновская философия истории имеет для человечества более важное эвристическое значение, чем марксистский миф об отмирании классов и государства. Для сегодняшней России платоновская философия истории приобретает особую злободневность, если на идеи Платона посмотреть не с позиций традиционно приписываемой ему циклично-круговой парадигмы философии истории (что в основном соответствует действительности) или линейно- прогрессивной парадигмы (элементы которой также можно найти в его трудах), а с позиций бинарной парадигмы, к которой он тяготел, хотя бы имплицитно. Главное у Платона – это не смена форм государственного правления: формы – это только этапы развития одного и того же типа государства – коллективистского или индивидуалистического. Формы государств, описанные Платоном в блестящей литературной форме, долгое время скрывали от исследователей его творчества типическое содержание этих форм и диалектику их развития. Основное философско-историческое открытие Платона – это выделение двух типов развития государства-общества – коллективистского и индивидуалистического. Здесь Платон, как и Демокрит, всецело следует принципам бинарной диалектики инь – ян, в то время уже хорошо известным в Китае. (Впрочем, открытия Демокрита и Платона были сделаны без китайского влияния. По крайней мере, свидетельства о таком влиянии отсутствуют.)
История России подтверждает платоновскую модель всемирно-исторического развития: здесь, как и в античной Греции, уже тысячу лет идет борьба двух начал – коллективистского и индивидуалистического, а сменяющие друг друга формы правления удивительно напоминают описанные Платоном. Россия также пережила три этапа коллективистского развития – аристократическую республику с вечевыми и земскими началами, аристократическую монархию, ибо «царская Россия была… самым социалистическим государством мира», и советскую тимократию. В 1990-е гг. в России наиболее ярко стали проявляться характерные черты индивидуалистического развития. Под флагом демократии Россия пережила ельцинское олигархическое правление и сегодня стремительно движется к демократии или тирании.