Таким образом, Спиноза по большому счету разрешает одну из проблем, над которой бился Декарт. У Декарта душа и тело — антиподы, а потому установить связь между ними под силу лишь всемогущему Богу. Для Спинозы здесь просто нет никакой проблемы, поскольку душа у него оказывается способом существования человеческого тела. Но не способом существования биологического тела, а способом существования человеческого тела, т. е. тела, действующего по-человечески во внешнем пространстве.
Так же легко разрешается пантеистом Спинозой другая загадка, над которой бился дуалист Декарт — согласование порядка идей с порядком вещей. Ведь идея, согласно Спинозе, и есть то, что выражает порядок вещей, связь вещей в объективном мире. У Спинозы, еще раз повторим, мышление и протяжение — две стороны одной и той же субстанции, а потому они не могут не совпадать, как не могут не совпадать, допустим, два таких атрибутивных свойства треугольника, как иметь три угла и иметь три стороны.
4. Спиноза и атеизм
Спиноза был проклят служителями всех религий как опасный безбожник. И до сих пор с него это проклятие не снято. Среди философов XX века только двое не проклинали Спинозу за его атеизм — это англичанин Б. Рассел и советский философ Э.В. Ильенков. И именно потому, что оба сами были атеистами, хотя и относились к философии Спинозы очень по-разному.
Дело в том, что образ Спинозы в трактовке Рассела раздваивается на образ «личности» и образ «мыслителя». Первый — симпатичный и привлекательный, второй — в лучшем случае тусклый и абстрактный. Что касается Ильенкова, то для него высокая нравственность Спинозы находится в неразрывной связи с его высокой философией, это по сути та же философия Спинозы, только в ее морально-практическом выражении. С другой стороны, философия Спинозы — это та же высокая нравственность, только в ее, так сказать, теоретическом выражении. Это единство философии и нравственности выразилось в самом названии его главного труда. И точно так же неотделим от учения Спинозы его атеизм.
Атеизм, как известно, в буквальном смысле есть отрицание существования Бога. Но в том-то и дело, что Спиноза существования Бога не отрицает. Наоборот, он постоянно говорит о Боге. Другое дело что Бог на поверку оказывается у него просто активной стороной природы. Дело запутывается еще и тем, что Спиноза использует в своих произведениях схоластическую терминологию. А в схоластике различали два основных подразделения природы: природа сотворенная (natura naturata) и природа творящая (natura naturans).
Спиноза исходит именно из этого различения, но существенно «уточняет», т. е. изменяет его. Если в средневековой философии natura naturans — это внеприродный Бог, a natura naturata — сотворенный им природный мир, то Спиноза по существу отождествляет то и другое. А в результате Бог Спинозы перестает быть тем Богом-Отцом, который и в иудаизме, и в христианстве предстает в качестве внеприродного чистого духа. «Фомисты, — замечает Спиноза, имея в виду последователей Фомы Аквинского, — также разумели под этим Бога, но их natura naturans была существом (как они это называли) вне всяких субстанций» [1, 93].
Таким образом, Спиноза признается в том, что превращает Бога из антропоморфного существа в субстанцию, а точнее в саму Природу. Тем самым, повторим, Бог у Спинозы становится творческим началом самой природы, как это было у неоплатоников и у Д. Бруно. По сути дела в пантеизме Спинозы атрибуты Бога переносятся на природу. И без этого наделения природы достоинствами Бога, как уже говорилось в предыдущей главе, последующая материалистическая философия была бы попросту невозможна.
Спиноза считает, что он «с полной ясностью и очевидностью доказал, что интеллект, даже и бесконечный, принадлежит к природе созданной (natura naturata), а не создающей (natura naturans)» [2, 70]. Следовательно, Бог до сотворения мира никаким интеллектом обладать не может, а, стало быть, он не чистый дух, а сама материя, природа. Поэтому Спиноза и говорит: Бог или Природа.
Сам Спиноза был уверен, что признать Бога не творцом, а субстанцией мира, — это как раз и значит достичь истинной религии. И такого «философского» Бога он противоставляет всем существующим конфессиям как диким предрассудкам. Спиноза был уверен, что истинное понятие Бога было извращено церковниками. И в таких представлениях он не одинок. Например, граф Лев Николаевич Толстой тоже считал, что только он знает «истинного бога». Так почему же мы считаем Спинозу атеистом, если он сам себя таковым не считал?
Дело в том, что Спиноза извлек два краеугольных камня из основания иудаизма, христианства и ислама. Это вера в Бога как потустороннее духовное существо, а также вера в то, что Бог — творец мира. И такое потрясение основ было воспринято в качестве страшной ереси не только служителями всех церквей. Ниспровергали Спинозу, среди прочих, и сторонники деизма, у которых Бог, сотворив мир, больше не вмешивается в мирские дела.
«Замечательно, — пишет по этому поводу Генрих Гейне, — как самые различные партии нападали на Спинозу, они образуют армию, пестрый состав которой представляет забавнейшее зрелище. Рядом с толпой черных и белых клобуков, с крестами и дымящимися кадильницами, марширует фаланга энциклопедистов, также возмущенных этим penseur temeraite (дерзким мыслителем). Рядом с раввином амстердамской синагоги, трубящим к атаке в козлиный рог веры, выступает Вольтер, который на флейте насмешки наигрывает в пользу деизма, и время от времени слышится вой старой бабы Якоби, маркитантки этой религиозной армии» [5, 74].
Тогдашняя церковь, писал по этому поводу Ильенков, не была настолько наивна, чтобы дать обмануть себя словами. Если кого-то эти слова тогда и обманули, то исключительно самого Спинозу. Ведь по сути дела он разоблачил главный прием традиционных религий: присвоить Богу черты самого человека, а затем «выводить» их из него в качестве «божественных», а значит абсолютных. Подробным разоблачением данного приема займется затем Л. Фейербах в «Сущности христианства», а завершит это дело К. Маркс.
5. Заключение
Спиноза не был понят своими современниками. Но зато к концу XVIII века наблюдается такой интерес к философии Спинозы, что все сколько-нибудь прогрессивные мыслители этого времени считают себя спинозистами. Ты или придерживаешься спинозизма, будет писать впоследствии Гегель, или ты не придерживаешься никакого философского учения. Разновидностью спинозизма будет считаться и марксизм.
В заключение отметим, что в своем «Политическом трактате» Спиноза объясняет суть общественного договора и природу государства в духе учения Т. Гоббса. Правда, в отличие от Гоббса, он склоняется к тому, что наилучшая форма правления — это демократия. И в этом он ближе к своему современнику Д. Локку. Но указанный трактат Спинозы не был окончен. Политическая и религиозная свобода абсолютно необходима (вот апория, отмеченная многими исследователями). Вырванному с корнями из той среды, к которой он принадлежал, и лишенному всяких связей Спинозе не оставалось ничего другого, справедливо заметил Ясперс, как создать теорию государства, которое представляло бы всем свободу жить и мыслить. Парадоксальным образом, по Спинозе, абсолютно необходимо лишь то государство, которое гарантирует полную свободу. Вместе с тем государство, которому передаются права по учреждению общественного договора, не может быть абсолютистским государством, как говорит Гоббс. Некоторые права человека являются неотъемлемыми, ибо, отказываясь от них, человек перестает быть человеком. Цель государства не деспотизм, а свобода.
«Если никто не может отказаться от свободы мыслей и суждений согласно собственным критериям и если, по неистребимому праву природы, каждый является хозяином собственных мыслей, то кажется естественным, что в политическом сообществе попытка вынудить людей с различными, часто противоположными мнениями выражать свои настроения так, как это предписано верховной властью, всегда приведет к драматическому исходу. С другой стороны, люди не умеют молчать: даже самые благоразумные и предусмотрительные не умеют держать рот на замке, а обычные люди - тем более. Доверять другим свои намерения, планы и собственное мнение даже тогда, когда было бы необходимо промолчать, - очень распространенная человеческая слабость. Значит, то правительство, которое захочет подавить свободу людей выражать собственные мысли, будет ущемлять права человека, в отличие от Государства, признающего эти свободы. <...> Конечная цель государственного устройства не повелевать людьми и не держать их в страхе, не оставлять их на произвол судьбы, а, скорее, освободить от страха, чтобы в пределах возможного человек сам мог поддерживать свое естественное право на жизнь и поступки без ущерба для себя и других. Итак, цель Государства - не превращать разумные существа в животных или автоматы. Наоборот, его задача состоит в создании условий для того, чтобы люди выполняли свои обязанности в безопасной обстановке, чтобы они свободно пользовались своим разумом, но, с другой стороны, чтобы перестали ссориться друг с другом, покончили с ненавистью, злостью, обманом. Одним словом, целью политического устройства должна быть свобода».
В теореме LXVII из четвертой части «Этики» заключен шифр к пониманию его философии: «Свободный человек меньше всего думает о смерти, и его мудрость представляет собой размышления не о смерти, а о жизни». Оно прямо противоположно определению философии, данному Платоном в «Федоне». Монтень счел его образцовым и восхитительным.
6. Список литературы
Источники
1. Спиноза Б. Краткий трактат о боге, человеке и его блаженстве. М., 1932.
2. Спиноза Б. Переписка. М., 1932.
3. Спиноза Б. Избранные произведения в 2 т. М., 1957.
4. Спиноза Б. Об усовершенствовании разума: Сочинения. М.-Харьков, 1998.
5. Гейне Г. Собрание сочинений. М., 1958. Т. 6.
Монографии
6. Ильенков Э.В. Диалектическая логика Очерки истории и теории. Очерк Второй. М.: ИФ РАН, 1984.
7. Луппол И.К. Историко-философские этюды. М.-Л.: Госполитиздат, 1935.
8. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 20. М.: ИМЛ, 1977.
9. Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии. Книга третья. СПб.: Питер, 1994.
10. Мареев С. Н., Мареева Е.В. История философии. Общий курс. М.: Академия, 2004.
11. Антисери Д., Реале Дж. Западная философия от истоков до наших дней. Т. 3. От Возрождения до Канта. М.: Пневма, 1994.
Статьи
12. Майданский А.Д. Реформа логики в работах Р. Декарта и Б. Спинозы // Вопросы философии, 1996, № 10.