Антология мировой философия - т 1 ч 2 (стр. 58 из 68)

ДУНС СКОТ

Иоанн Дуне Скот (1265/66—1308) — философ-схоластик, по происхождению шотландец, член ордена францисканцев, учился и преподавал в Оксфордском университете, а также в Парижском университете в 1302—1307 гг. В своей преподавательской деятельности и трудах подвергал критике, с одной стороны, воззрения Фомы Аквинского, а с другой — Роджера Бэкона и латинских сторонников Аверроэса. Важнейшее произведение Дунса Скота — «Оксфордское сочинение». Оно представляет собой комментарии к «Книгам сентенций» Петра Ломбардского, читанные в Оксфордском университете. Нижеследующий отрывок, в котором обсуждается главным образом один из важнейших вопросов, по которому Дуне Скот расходился с Фомой Аквинским, — вопрос о соотношении материи и формы, представляет типичный образец схоластического рассуждения «тонкого доктора», как именовали Иоанна Дунса Скота в схоластической традиции. Перевод, подбор и примечания сделаны А. X. Горфункелем по изданию: Joh. Dans Scotus. Opera omnia. Editio nova, t. XII. Paris, 1893, p. 546—566.

ОКСФОРДСКОЕ СОЧИНЕНИЕ

КОММЕНТАРИИ КО II КНИГЕ «СЕНТЕНЦИЙ» t

РАЗДЕЛXII

Вопрос первый: имеется ли в способной к возникновению и уничтожимой субстанции какая-либо положительная сущностность, реально отличная от формы?

877

1. Относительно XII раздела, в котором Магистр² говорит о чисто телесном творении, ставится два вопроса о материальном начале. Первый из них: имеется ли в способной к возникновению и уничтожимой субстанции какая-либо положительная сущностность, реально отличная от формы? Доказывается, что нет. Философ ³ в седьмой книге «Метафизики» ⁴ говорит: материя не есть «что», не есть «какая», и то же можно сказать о прочих категориях. Следовательно, она не подходит ни под одну из категорий, на которые делится и расчленяется сущее; следовательно, она не отличается от формы, ибо субстанциальная форма есть субстанция.

На это возражают, что она не есть актуально сущее (inactu), а только потенциально сущее. На что я отвечаю: материя не есть материя в потенции, ибо материя не есть в материи; она, как сказано, и не форма, и не сложная вещь, и то же можно сказать о прочих; следовательно, она ничто.

Это подтверждается [следующим рассуждением]: если материя есть потенциально сущее, то она есть либо материя в потенции, либо форма в потенции, либо сложное в потенции. Но она не форма в потенции и не сложное в потенции, так как, если бы то и другое усматривалось в бытии, она не была бы материей. Подобным образом если бы усматривалось в бытии, что она есть нечто одно из этих двух, то следовало бы, что нет невозможного, ибо возможное, если бы усматривалось в бытии, и т. д. Таким же образом материя не есть материя в потенции, так как тогда материя не была бы материей, а сущее само по себе не обозначается многими способами, как это явствует из второй книги «О душе»; стало быть, материя не есть потенциально сущее, и т. д.

2. Кроме того, в пятой книге «Физики» Аристотель говорит: «То, что движется, существует, но то, что возникает, не существует» (желая этим показать отличие возникновения от движения). Итак, бытие следует здесь понимать в одинаковом смысле: во втором случае отрицательно, а в первом утвердительно. Но бытие, утверждаемое относительно движущегося, есть

878

потенциальное бытие, ибо «движение есть акт потенциально сущего» (третья книга «Физики»). Следовательно, и бытие, отрицаемое относительно возникающего, есть бытие в потенции. Стало быть, материя, которая есть предмет возникновения, не есть потенциально сущее, ибо доказательство идет не о термине «возникновение», а о предмете. Ведь о термине «движение» неверно говорить, что оно есть, как нельзя этого сказать и о термине «возникновение», пока оно еще возникает. А так как материя не есть ни актуально сущее, ни потенциально сущее, то она, следовательно, ничто.

Кроме того, в первой книге «Физики» сказано, что материя непознаваема иначе как по аналогии с формой. Но если бы она была сама по себе сущим без сущности формы или сущим, отделенным от формы, она была бы умопостигаема сама по себе; следовательно...

Кроме того, если бы материя была чем-то, она была бы неким актом, ибо положительно сущее вне души есть некий акт. Но она не есть акт, ибо акт отделяет и разделяет; материя же не разделяет и не отделяет, ибо в основании природы все нераздельно (см. первую книгу «Метафизики» и т. д.).

'Кроме того, если бы материя была актом, сложное не было бы само по себе единым, ибо из двух видов актуально сущего не образуется само по себе единое, и не могло бы быть сложным, ибо сложное не есть начало, а происходит от начала. Если же материя была бы актом, она была бы либо актом, который есть форма, либо сложным актуально сущим. А так как она ни то ни другое, то она ничто, иными словами, не есть какая-либо сущность, отделенная от формы.

Против этого Философ говорит во второй книге «Физики» и в пятой книге «Метафизики»: «Материя есть то, из чего вещь возникает в силу того, что оно присуще вещи». И здесь сказано «в силу того, что присуще» в отличие от противоположного термина «из чего» происходит вещь, а не «присуще». Форма же есть предел делания (terminusfactionis), или то, благодаря чему есть вещь, из чего явствует, что материя

880

не форма, ибо то, из чего происходит сложное, предшествует форме. Тем, что говорится «в силу чего оно присуще вещи», исключается лишенность; следовательно...

схолия

3. Существует мнение, что способная к возникновению и уничтожимая вещь имеет в себе только одну положительную реальность. Одни говорят, что это материя, другие — что форма. Но различаются между собой эти мнения только на словах, а не по существу, ибо считающие эту реальность материей полагают, что материя возводится в степень сущностности не чем-то внешним, а чем-то внутренне ей присущим. Можно привести пример неопределенного количества, которое определяется не чем-то внешним, а внутренним пределом. Так и форма есть не внешний, а внутренний предел материи, который хотя и есть предел, но не есть нечта отличное от материи. И в зависимости от того или иного ее определения можно говорить о той или иной сложной вещи; однако все эти степени тождественны материи.

4. Это положение не представляется разумным и соответствующим мысли Философа. Доказываю я это так: в естественном возникновении, по учению Философа (в первой книге «О возникновении»), всегда что-то уничтожается, а что-то возникает. Но в то же время Философ считает, что при возникновении из противоположного происходит противоположное, и остается не противоположное, а нечто общее тому и другому, что он считает материей, которая не может быть отождествлена с какой-либо из противоположностей, ибо ни одна из противоположностей не может оставаться вместе с другой.

Но на это отвечают, что естественно действующее требует чего-то, на что направлено действие, и это «что-то» есть подлежащий уничтожению предел. И верно, когда здесь говорят, что «это» становится «тем». Но при этом не говорится, что остается нечто из того, что предшествовало и что обще тому и другому; вещь происходит из противоположного таким образом, что целое «это» становится целым «тем». Такой представляется

881

мысль Философа в первой книге «О возникновении*, где он говорит, что возникновение тем отличается от изменения, что при возникновении целое обращается в целое, а при изменении происходит не так, потому что вещи, способные к возникновению и уничтожимые, суть сами по себе простые виды сущего.

5. Против этого: ничто не мешает, чтобы следствие произошло от действующего без того, при наличии чего способность действующего скорее ослабевает, нежели усиливается. Но наличие в воздухе противоположного, что должно быть уничтожено огнем, скорее ослабляет, чем усиливает, способность огня к порождению огня. Следовательно, действующий огонь, заранее содержащий в своей способности весь способный к возникновению огонь (так как, по мнению придерживающихся этого взгляда, способный к возникновению огонь есть нечто простое, не обладающее реально различными частями), смог бы породить огонь и без предполагаемой противоположности.

Исходя из этого можно привести еще другие доводы: естественно действующее, могущее произвести некое полное следствие, производит его по необходимости, если не встречает препятствий, так как естественно действующее и не встречающее помех по необходимости воздействует на то, что оказывается в [пределах] его способности к действию. Это, очевидно, относится к форме, которую действующее по необходимости производит и вводит, если не встречает противодействия со стороны либо другого действующего, либо испытывающего воздействие. И если естественно действующее имеет в своей способности к действию какое-либо полное следствие, то оно по необходимости его полагает, если не встречает препятствий. А воспрепятствовать ему может только подлежащая уничтожению противоположность. Если же в подлежащем уничтожению не было ничего не противоположного, которое само было бы частью сложной вещи, а целое есть противоположное, то действующее, производя [нечто], не нуждалось бы в противоположном и не нужно было бы что-то уничтожать. Ибо уничтожение нужно только для того, чтобы нечто находящееся в уничто-

882

жаемом стало принадлежать самому порожденному, так как даже его наличие больше мешает действию, нежели способствует ему. Ведь действующее не может производить иначе как уничтожая, ибо не содержит в своей способности полного следствия, а потому ему необходимо что-то уничтожить, дабы то, что принадлежало другой, то есть уничтожаемой вещи, стало принадлежать вещи порожденной; следовательно, и т. д.