Признав, что знание беспомощно, Толстой обращается к житейской практике и находит в ней четыре распространённых понимания смысла жизни, в которых люди ищут выход из жизненных ситуаций. Первый выход - неведение. Второй - эпикурейство. Третий выход - І силы и энергииІ . Он доступен только тем, кто способен встать на путь борьбы. Наконец, четвёртый выход - слабости - избирают люди, примирившиеся с обманом, в котором живут. Все эти позиции Толстой считает иллюзорными, не содержащими в себе удовлетворительного решения вопроса, т. к. они выведены рассудочно. Но помимо разума, который охватывает отношения между “я” и “не- я”, человек обладает неким внутренним, надразумным І сознанием жизниІ , которое корректирует работу разума. Она- то эта жизненная сила, заключается в простом народе, понимание смысла жизни которым не деформировано ни влиянием ложного знания, ни церковным богословием. І Неразумное знаниеІ народа есть вера. Следовательно, в народе и надо искать смысл жизни.
Герой романа “Анна Каренина” Левин (т. е. сам Толстой) перечитал всё, что касается смысла жизни, но не нашёл ответа. А вот в словах крестьянина Фёдора: І жить для Бога, для душиІ , І жить по правде, по БожьиІ ему неожиданно открылся смысл жизни.
Но жизнь человека конечна перед лицом бесконечного мира, а раз конечна, значит бессмысленна. Какое значение имеет индивидуальная жизнь, взятая сама по себе ? Вот эта новая постановка вопроса привела Толстого к заявлению, что только религиозная вера раскрывает перед человеком смысл его жизни, направляет его на путь совершенствования себя и общества.
І Цель жизни только одна: стремиться к тому совершенству, которое указал нам Христос, сказав: І Будьте совершенны, как Отец ваш небесный.І Эта единственная доступная человеку цель жизни достигается не аскетизмом, а выработкою в себе любовного общения со всеми людьми. Из стремления к этой правильно понимаемой цели вытекают все полезные человеческие деятельности и соответственно этой цели решаются все вопросы.І
Хотя конечная цель жизни мира и скрыта от человека, тем не менее, он, зная І дело БогаІ , понимает, что в этом он призван участвовать посредством увеличения любви или, как - говорит Толстой, - установлением І царства Божия внутри нас и вне насІ . Человек проникается сознанием, что он - орудие, которым работает Бог, и что его личное благо состоит в участии в этой работе.
Практическое средство для осуществления этой цели Толстой видит в принципе І непротивление злу насилиемІ . Евангельские заповеди следует выполнять, т. к. он находит в них совершеннейшее выражение моральных норм. Но центральным связующим положением этого кодекса, по его мнению, является принцип непротивления. Люди ошибочно думали, что проведение в жизнь этого закона можно достигнуть с помощью насилия, которое оправдывалось необходимостью возмездия за несоблюдение закона. Поэтому одни брали на себя исполнение этого возмездия и на этом развращались, другие повиновались и тоже развращались покорностью перед насилием власти. Такому удалению от норм истинной жизни содействовала и церковь, но І как огонь не тушит огня, так зло не может потушить злаІ . Только добро, встречая зло и не заражаясь им, побеждает зло. Осуждая одинаково за насилие и правительство, и революционеров, Толстой даёт следующие рекомендации практической этики:
- перестать самому делать прямое насилие, а так же и готовиться к нему;
- не принимать участия, в каком бы то не было насилии, делаемом другими людьми;
- не одобрять никакого насилия.
Итак, Толстой не смог обосновать теоретический смысл жизни, видимо, нельзя. Помимо этого, решения вопроса о смысле жизни предполагает и осуществление сократовского императива - познай самого себяІ , а это также открывает вопрос. Дать абсолютный ответ на него, - значит исчерпать саму жизнь, которая беспредельна в своём существовании и не исчерпывается рациональным объяснением. Кроме того, как тут не вспомнить слова Ницше: І познавший самого себя - собственный палачІ . Ну и, наконец, для того чтобы познать смысл жизни, ответить на вопрос І для чего мы живём ?І , необходимо, видимо, познать и смысл смерти и ответить на вопрос І для чего мы умираем ?І А этот вопрос, как нам кажется, лишён смысла.
Смысл жизни в философских работах П.И. Новгородцева.
Павел Иванович Новгородцев (1863 - 1924 гг.), эмигрант с 1917 г., стал во главе русского юридического факультета при Пражском университете. Его книга “Об общественном идеале” имеет непосредственное отношение к вопросу о смысле жизни. Новгородцев писал в заключительной главе книги, что человек жаждет абсолютного и в мире относительных форм он не находит удовлетворения и он требует І стояния перед лицом АбсолютногоІ . Вся тема книги “Об общественном идеале” в сущности связана для Новгородцева с проблемой Абсолютного взятой не в абстрактной форме, а в социальном мышлении. Философ показывает разложение І утопии земного раяІ , как незаконной абсолютизации относительных форм социальной жизни. Новгородцев писал, что в отношении к миру условной действительности абсолютный идеал всегда остаётся требованием, но это требование никогда не может быть осуществлено полностью и потому его осуществление может быть выражено только формулой бесконечного развития. Невозможно смешать или отождествить две столь различные категории как І абсолютноеІ и І относительноеІ . Их можно раздвинуть, но не оторвать одно от другого (ибо любое относительное стремится к абсолютному). Новгородцев был убеждён, что в центре построений общественной философии должна быть поставлена не будущая гармония истории, не идея добра, а вечный идеал добра, поскольку не в связи с будущим, в связи с вечным получает значение и оправдание каждая эпоха. Новгородцев постоянно и настойчиво утверждал, что І центром и целью нравственного мира является человек, живая человеческая душа, которая не может быть принесена в жертву обществу и его устроению помимо личности с её потребностью свободного самоопределенияІ , - как это присутствует во всех утопиях. В условиях истории идеал свободной общественности никогда не может быть осуществлён, поэтому никогда не достичь безусловного равновесия требований, вытекающих из понятия личности.
Смысл жизни в философских работах С. Л. Франка
Семён Людвигович Франк (1877, Москва -1950, Лондон), сын врача, иудейского вероисповедания, крещение принял в 1912 г., еще будучи гимназистом, принимал участие в І марксистском кружкеІ - под влиянием чего поступил на юридический факультет Московского Университета. В 1889 г. был арестован и выслан из университетских городов и уехал за границу, где работал в Берлине и Мюнхене (по политической экономии и философии). После сдачи магистерского экзамена Франк (1912 г.) стал приват- доцентом Петербургского Университета. В 1922 г. был вместе с другими выслан из России, устроился в Берлине и вошёл в состав Религиозно- Философской Академии, организованной Н. А. Бердяевым. Франку принадлежит очень много работ по философии. Основные работы - “Предмет знания”, “Методология общественных наук”, “Введение в философию”, “Духовные основы общества”, “Непостижимое”, “Свет во тьме”, “С нами бог”, “Реальность и человек”. По мнению В. В. Зеньковского, по силе философского зрения Франка без колебания можно назвать самым выдающимся русским философом вообще. Нас интересует его работа “Смысл жизни”. Анализа этой работы нет ни у Зеньковского, ни у Н. О. Лосского.
Автор утверждает, что единый вопрос І о смысле жизниІ волнует и мучает в глубине души каждого человека, даже самого тупого, заплывшего жиром или духовно спящего человека, поскольку факт приближения смерти есть для всякого человека грозное и неотвязное напоминание нерешенного, отложенного в сторону вопроса о смысле жизни. І Этот вопрос - не І теоретический вопросІ , не предмет праздной умственной игры; этот вопрос есть вопрос самой жизни, он так же страшен и, собственно говоря, ещё гораздо более страшен, чем при тяжкой нужде вопрос о куске хлеба для утоления голодаІ , - говорит Франк. Но огромное большинство людей отмахивается от него и находит жизненную мудрость в такой І страусовой политикеІ . Вероятно, умение І устраиваться в жизниІ добывать жизненные блага обратно пропорционально вниманию, уделяемому вопросу о І смысле жизниІ . Парадокс заключается в том, что чем спокойнее, чем более размерена и упорядочена внешняя жизнь, чем более занята текущими делами и земными интересами, тем глубже та душевная могила, в которой похоронен вопрос о смысле жизни. Автор отмечает, что русские люди гораздо больше других задумывались над этим вопросом. Происшедшее ужасающее потрясение в лице большевистской революции, несмотря на всю его горечь, принесло русским одно ценнейшее благо: оно обнажило перед нами жизнь как она есть на самом деле. Выходит так, что мы часто думали о том, что именно большевики выдумали болезни, смерть, старость, нужду, бессмысленность жизни. Они, конечно, не выдумали и не впервые внесли в жизнь, а только значительно усилили, разрушив то внешнее и, с более глубокой точки зрения, всё-таки призрачное благополучие, которое прежде царило в жизни. Ведь и раньше люди умирали - и умирали почти всегда преждевременно, не доделав своего дела, и бессмысленно - случайно; и раньше все жизненные блага - богатство, здоровье, слава, общественное положение - были шатки и ненадёжны; и раньше мудрость русского народа знала, что от сумы и от тюрьмы никто не должен отрекаться. Автор проводит чёткую мысль, что ни один народ не вынес столько горя и страданий как русский, он, конечно, сам вкусил всю горечь эмиграции (так сказать, І добровольнойІ ), русские эмигранты ощутили близость и грозную реальность смерти, но разве это только реальность сегодняшнего дня ? Франк отвечает: І Среди роскошного и беспечного быта придворной среды восемнадцатого века русский поэт восклицал: І Где стол бы яств, там гроб стоит; где пиршеств раздавались клики - надгробные там стонут лики и бледна смерть на всех глядит.І Мы обречены на тяжкий, изнуряющий труд ради ежедневного пропитания - но разве уже Адаму, при изгнании из рая, не было предречено и заповедано: І В поте лица своего ты будешь есть хлеб свой ?І Вполне понятно, что люди потерявшие родину (а также и живущие на теперешней родине, обречённые на тяжкий труд для своего пропитания) вынуждены ставить себе вопрос: для чего жить ? Для чего тянуть эту нелепую и тягостную лямку ? Чем оправданы наши страдания ? Где найти незыблемую опору, чтобы не упасть под тяжестью жизненной нужды ? Русские люди вообще привыкли жить мечтами о будущем, презрение и равнодушие к настоящему и внутренняя лживая, неосновательная идеализация будущего - это духовное состояние и есть ведь последний корень той нравственной болезни, которую мы называем революционностью и которая загубила русскую жизнь. Но возникает ещё один вопрос - долго ли мы должны и можем ждать и можно ли проводить нашу жизнь в бездейственном и бессмысленном, неопределённо долгом ожидании ? Можно ли обновить общую жизнь, не зная для себя самого, для чего ты вообще живёшь и какой вечный, объективный смысл имеет жизнь в её целом ? Нет, от вопроса о смысле жизни нам - именно нам, в нашем нынешнем положении и духовном состоянии - никуда не уйти.