Экзистенциалисты (стр. 2 из 2)

. 1. Эстетическая

2. Этическая

3. Религиозная

" Экзистенциализм - это гуманизм". Название этой книги французского философа , писателя и драматурга Жана Поля Сартра может служить девизом экзистенциализма , как самое краткое и точное выражение смысла и назначения целого направления современной философии .Экзистенциализм , или философия существования. призыв экзистенциалистов к человеческой подлинности, к чувству человеческого достоинства. Его основная тема - человеческое существование, судьба личности в современном мире, вера и неверие , утрата и обретение смысла жизни. Быть свободным - значит не поступать и не думать так , как поступают и думают все . Быть свободным , быть экзистенцией значит быть самим собой ,поэтому, по

словам Сартра «человек обречен быть свободным» .Свобода предстает в экзистенциализме как тяжелое бремя , которое должен нести человек , поскольку он личность . Он может отказаться от своей свободы, перестать быть самим собой , стать "как все" , но только ценой отказа от себя как личности . Миропонимание Сартра сформировалось в мире, зашедшем в тупик, абсурдном, где все традиционные ценности рухнули . Первый акт философа должен был, следовательно, быть отрицанием, отказом, чтобы выбраться из этого хаотичного мира без порядка и цели. Отстраниться от мира, отвергнуть его - это и есть в человеке специфически человеческое: свобода. Выражаясь словами самого Сартра, вся его система взглядов строится на двух постулатах экзистенциализма .

Во-первых , в качестве отправной точки Сартр воспринял формулу Достоевского "если бога нет , все позволено", дав ей достаточно широкое толкование:" В самом деле , все позволено , если бога не существует . И следовательно , человек покинут , беспомощен , потому что ни в себе , ни вовне ему не на что опереться . Прежде всего , у него нет оправданий . Если бога не существует , мы не имеем перед собой каких-либо моральных ценностей или повелений , которые оправдывают наши поступки . Не может быть больше добра a priopi , так как нет бесконечного и совершенного разума , чтобы его мыслить . И нигде не записано, что добро существует , что нужно быть честным , что нельзя лгать, и это именно потому , что мы находимся в такой плоскости , где есть только люди . Мы одиноки , и нам нет извинений ."

Во-вторых , Сартр отталкивается в своих рассуждениях от известного экзистенциалистского принципа "существование предшествует сущности ". Суть этого принципа Сартр раскрывает достаточно подробно : " Атеистический экзистенциализм учит , что если бога не существует , то есть по крайней мере одно такое существо , у которого существование предшествует сущности, существо , которое начинает существовать прежде , чем его можно определить каким-либо понятием . Этим существом и является человек , или человеческая реальность .Это значит , что человек сначала существует , оказывается , появляется в мире и только потом он определяется . В представлении экзистенциалиста человек потому не поддается определению , что он первоначально ничего собой не представляет. Он станет человеком лишь позже и станет таким человеком , каким он сам себя сделает . Таким образом , нет человеческой природы , как нет и бога , который бы ее изобрел . Так, в философии Ж.-П. Сартра человек отличен от всех природных существ, именно своей способностью выбирать самого себя, быть самим собой к нести ответственность перед собой за свой выбор. Другими словами, выбор человека у Ж.-П. Сартра не сообразовывается ни с какими социальными нормами и установлениями, но и выбирая себя, человек одновременно выбирает и все человечество. За каждой принятой позицией или каждым частным обязательством можно различить экзистенциальную волю, способ выбора себя и определение всей своей судьбы Хотя человек, по Ж.-П. Сартру, не может не выбирать, так как давление обстоятельств, в которых он находится, вынуждает его обязательно делать какой-либо выбор, тем не менее этот выбор неизбежно осуществляется в определенной ситуации. Но экзистенциализм Сартра не находит иной основы , из которой человек мог бы развить себя в качестве подлинно самостоятельного субъекта , кроме абсолютной свободы и внутреннего единства"проектирующего я". В этом своем возможном развитии личность одинока и лишена опор . Место активной субъективности в мире , ее онтологическую основу Сартр обозначает как "ничто". По мысли Сартра , "... человек , без всякой опоры и без всякой помощи , осужден в каждый момент изобретать человека", и тем самым"человек осужден на свободу". Но тогда основой подлинности могут быть только иррациональные силы человеческого подполья, природа самого индивида , его уникальные биологические зависимости , события и травмы глубокого детства , довлеющие над индивидом , как рок. Определяющие человеческое поведение интуиции, подсказки подсознательного , безотчетные душевные порывы и рационально неосмысленные решения неминуемо приводят к пессимизму или к агрессивному своеволию индивида : "История любой жизни есть история поражения" .Появляется мотив абсурдности существования : "Абсурдно , что мы рождаемся, и абсурдно ,что мы умираем ". Человек , по Сартру , - бесполезная страсть . Сартр , несомненно , понимал , насколько тяжел груз свободы для человека , не имеющего внутренней опоры , подавленного наследием подсознательного, постоянно мучимого чувством тревоги и страха перед самим собой . И он не строил иллюзий насчет способности человека быть действительно свободным – тем более , что действительность могла развеять любые иллюзии . Поэтому неудивительно, что все произведения Сартра пронизаны критикой и неприятием окружающего мира . Индивида в современном обществе Сартр понимает как отчужденное существо , возводя это конкретное состояние в метафизический статус человеческого существования вообще . Отчужденный от себя человек , обреченный на неподлинное существование , не в ладу и с вещами природы - они глухи к нему , давят его своим вязким и солидно-неподвижным присутствием , и среди них может чувствовать себя благополучно устроенным только общество "подонков", человек же испытывает "тошноту". Жить в этом обществе , по мнению Сартра , как живет в нем "довольное собой сознание", можно лишь отказавшись от себя , от личности подлинной , отрешений и выбора , переложив последние на чью-либо анонимную ответственность - на государство , нацию , расу ,семью , других людей . Но и этот отказ - ответственный акт личности , ибо человек обладает свободой воли всегда . Неся критическую оценку мироустройства, экзистенциализм Сартра так и не смог предложить достаточно определенных путей его преобразования.

Стремление к справедливости, социальному равенству было у Камю в зрелые годы не умственной конструкцией, а результатом жизненного опыта. Эволюция философских воззрений Камю непосредственно связана с историческими обстоятельствами. Сам Камю говорил о как бы двух циклах своих произведений. Теме абсурда посвящены работы 30-х годов - философское эссе «Миф о Сизифе», повесть «Посторонний» и пьеса «Калигула». Теме бунта - эссе «Бунтующий человек», роман «Чума» и пьеса «Праведники». Как говорил Камю в интервью, данном в Стокгольме перед вручением Нобелевской премии, в первом цикле представлено отрицание, второй решает положительные задачи. Подобно всем философам-экзистенциалистам, Камю полагает, что важнейшие истины относительно самого себя и мира человек открывает не путем научного познания или философских спекуляций, но посредством чувства, как бы высвечивающего его существование, «бытие-в-мире». Настроения и чувства не субъективны, они приходят и уходят не по нашей воле, раскрывают фундаментальные черты нашего существования. У Камю таким чувством, характеризующим бытие человека, оказывается чувство абсурдности -оно неожиданно рождается из скуки, перечеркивает значимость всех остальных переживаний. Индивид выпадает из рутины повседневной жизни («подъем, завтрак, четыре часа на фабрике или в конторе...» и т. д.), он сталкивается с вопросом: «А стоит ли вообще жизнь того, чтобы быть прожитой?» ближе ему постановка этого вопроса в «Или - Или» Кьеркегора: «Самоубийство - отрицательная форма бесконечной свободы. Счастлив тот, кто найдет положительную». «Миф о Сизифе» Камю представляет собой поиск такой «положительной формы» бытия в мире, в котором религиозная надежда умерла.Сизиф приходит в своих размышлениях к малоутешительному выводу: счастья и правды нет ни на земле, ни выше, всё бессмысленно, значит, «ничто не запрещено» и «иерархия ценностей бессмысленна», ей не на что опереться. Любой выбор, следовательно, оправдан, лишь бы он был внятно осознан. Подлинным ответом на абсурд он полагает бунт индивида против всего удела, ясность видения своего удела и полнота переживания - вот ценности абсурдного человека. Вопрос Камю таков: как жить без высшего смысла и без благодати? Сам по себе мир не абсурден, он просто неразумен, так как является внечеловеческой реальностью, не имеющей ничего общего с нашими желаниями и нашим разумом. В мире нет окончательного, последнего смысла, мир не прозрачен для нашего разума, он не дает ответа на самые настоятельные наши вопросы. Количество измерений пространства и времени, структуры атома и галактики - эти вопросы при всей своей значимости для науки не имеют никакого человеческого смысла. Мы заброшены в этот космос, в эту историю, мы конечны и смертны, и на вопрос о цели существования, о смысле всего сущего наука не дает никакого ответа. Не дала его и вся история философской мысли. Камю исследует в «Мифе о Сизифе» два неправомерных вывода из констатации абсурда. Первый из них - самоубийство, второй - «философское самоубийство». Самоубийство представляет собой затмение ясности, примирение с абсурдом, его ликвидацию. Такое же бегство от абсурда представляет собой «философское самоубийство» - «скачок» через «стены абсурда». В первом случае истреблен тот, кто вопрошает, во втором - на место ясности приходят иллюзии, желаемое принимается за действительное, миру приписываются человеческие черты - разум, любовь, милосердие и т. п. Философские доктрины, будь они рационалистическими или иррационалистическими, равноценны религии, когда утверждают наличие последнего смысла, порядка, промысла. Очевидная бессмыслица трансформируется в замаскированную, человек примиряется со своим уделом. Религиозную веру Камю считает замутнением ясности видения и неоправданным «скачком», примиряющим человека с бессмыслицей существования. Христианство примиряет со страданиями и смертью («смерть, где жало твое»), но все доказательства существования трансцендентного порядка сомнительны. «У абсурда куда больше общего со здравым смыслом,- писал Камю в 1943 г.- Абсурд связан с ностальгией, тоской по потерянному раю. Без нее нет и абсурда. Из наличия этой ностальгии нам не вывести самого потерянного рая» Но из абсурда следует и отрицание универсальных этических норм. Камю принимает вывод из абсурда - «все дозволено». Единственной ценностью становится ясность видения и полнота переживания. Абсурд не нужно уничтожать самоубийством или «скачком» веры, его нужно максимально полно изжить Камю предлагает миф об утверждении самого себя - с максимальной ясностью ума, с пониманием выпавшего удела, человек должен нести бремя жизни, не смиряясь с ним - самоотдача и полнота существования важнее всех вершин, абсурдный человек избирает бунт против всех богов. Томас Манн: «Время заострило нам совесть, показав, что у мысли есть обязательства перед жизнью и действительностью, обязательства, которые очень скверно исполняются, когда дух совершает харакири ради жизни. Дух явно вступает сегодня в нравственную эпоху, эпоху нового нравственного и религиозного различения добра и зла» Теперь бунт должен быть направлен прежде всего против той мифологии, которая несет с собою «грязный ужас и кровавую пену». Миром управляет не бессмыслица, а смысл, но его трудно расшифровать - ключом к этому ускользающему смыслу является бунт. «Бунтующий человек» - это история идеи бунта - метафизического и политического - против несправедливости человеческого удела. Если первым вопросом «Мифа о Сизифе» был вопрос о допустимости самоубийства, то эта работа начинается с вопроса об оправданности убийства. Люди во все времена убивали друг друга,- это истина факта. Тот, кто убивает в порыве страсти, предстает перед судом, иногда отправляется на гильотину. Но сегодня подлинную угрозу представляют не эти преступные одиночки, а государственные чиновники, хладнокровно отправляющие на смерть миллионы людей, оправдывающие массовые убийства интересами нации, государственной безопасности, прогресса человечества, логикой истории. Человек XX века оказался перед лицом тоталитарных идеологий, служащих оправданием убийства. На скрижалях нашего века написано: «Убивай». Камю в «Бунтующем человеке» прослеживает генеалогию этой максимы современных идеологий. Проблема заключается в том, что сами эти идеологии родились из идеи бунта, преобразившейся в нигилистическое «все дозволено». В дальнейшем у Камю меняется само содержание понятий «абсурд» и «бунт», поскольку из них рождается уже не индивидуалистический мятеж, а требование человеческой солидарности, общего для всех людей смысла существования. Бунтарь встает с колен, говорит «нет» угнетателю, проводит границу, с которой отныне должен считаться тот, кто полагал себя господином. Отказ от рабского удела одновременно утверждает свободу, равенство и человеческое достоинство каждого. Однако мятежный раб может сам перейти этот предел, он желает сделаться господином, и бунт превращается в кровавую диктатуру. В прошлом, по мнению Камю, революционное движение «никогда реально не отрывалось от своих моральных, евангелических и идеалистических корней». Сегодня политический бунт соединился с метафизическим, освободившим современного человека от всех ценностей, а потому он и выливается в тиранию. метафизический бунт превращается в отрицание всех ценностей и выливается в зверское своеволие, когда бунтарь сам делается «человекобогом», унаследовавшим у отринутого им божества все то, что так ненавидел - абсолютизм, претензии на последнюю и окончательную истину («истина одна, заблуждений много»), провиденциализм, всезнание, Вместе с космическим вседержителем богоубийцы отрицают и всякий нравственный миропорядок. Метафизический бунт постепенно сливается с бунтом историческим. «От гуманитарных идиллий XVIII века к кровавым эшафотам пролегает прямой путь,- писал Камю в «Размышлении о гильотине»,- и как всем известно, сегодняшние палачи - это гуманисты». Еще один шаг - и восставшими массами руководят полностью освободившиеся от человеческой морали человекобоги. «злые гении Европы носят имена философов: их зовут Гегель, Маркс и Ницше... Мы живем в их Европе, в Европе, ими созданной». Они породили нигилизм. Бунт Прометея не обещает ни окончательного освобождения, ни спасения. Этот протест против удела человеческого всегда обречен на поражение, но он всегда возобновляется, как и труд Сизифа. Можно улучшить какие-то конкретные обстоятельства и уменьшить страдания, но от смертности и забвения избавиться невозможно. Бунт направлен не на разрушение, а на частичное улучшение космического порядка. Человек телесен, плоть связует нас с миром, она является источником как радостей земных, так и страданий. На плоти нет первородного греха, но агрессивность, жестокость также укоренены в нашей природе. Отменить ее каким-то «аутентичным выбором» экзистенциалистов мы не в состоянии. Наша свобода всегда ограничена и сводится к выбору между различными страстями и импульсами. Для такого выбора требуется ясность видения, помогающая преодолевать все низменное в себе самих. Камю не ставил перед собой задачу создания новой этической системы. Вывести все этические ценности из бунта вряд ли возможно, но ясно, против чего он направлен. «Я ненавижу только палачей» - вот, пожалуй, самое краткое и точное определение социальной и моральной позиции Камю.