Наряду с наиболее распространенными натурфилософскими воззрениями в китайской традиции имели хождение и идеи теистического порядка, утверждавшие наличие трансцендентной силы, творящей мир и им управляющей. Такая сила могла приписываться иногда Дао, но чаще - Небу-Тянь. Так, согласно представителям школы моистов, основателем которой был Мо-цзы (479-400 гг. до н. э.), Небо "зарождает и взращивает все сущее и приносит ему пользу... нет не сделанного небом" (29). Более того, в интерпретации моистов Небо обретает карающие функции в отношении того, что противно его "воле". Нарушение небесной воли влечет за собой суровые наказания в виде небесных знамений, природных аномалий или катаклизмов, выражающих "недовольство" Неба. Это касается не только природных, но и общественных явлений: "Кто следует велениям неба, тот непременно получит вознаграждение, - говорится в книге LМо-цзы". - Кто нарушает волю неба, тот непременно понесет наказание" (30).
Не исключалось и близкое к материалистическому понимание неба. Показательны в этом смысле взгляды Ван Чуна (27 - ок. 97 г. н. э.). Полемизируя с конфуцианцами, Ван Чун утверждал, что небо "отнюдь не является некой туманной и бесплотной сущностью" (31). Ссылаясь на данные астрономии и вычисления математики, он настаивал на том, что "небо является телесной субстанцией" (32).
Отмечая разнообразие воззрений на мироустройство, присущее китайской духовной традиции, нельзя не признать тем не менее, что доминирующую роль в ней занимала официальная конфуцианская доктрина, сложившаяся в эпоху Хань и продолжавшая оставаться господствующей на протяжении двухтысячелетнего периода истории Китайской империи. Автором данной доктрины был упоминавшийся ранее Дун Чжуншу.
"Конфуций эпохи Хань" признавал существование Дао как великого Единого, Первоначала, предшествующего Небу. Дао тождественно дэ, благодаря которому проявляются потенции мира. Последний насыщен первочастицами ци в их двух энергетических ипостасях - ян и инь, в результате взаимодействия которых возникает многообразие мира. Небо обладает пятью элементами (у сын): дерево, огонь, земля, металл, вода. Земля - центр пяти элементов, порядок которых определен Небом. Небо же "рождает народ" (33), который по природе своей может быть добрым или злым. "Для того чтобы сделать [его] природу доброй. Небо ставит [над ним] государя. Таков замысел Неба... Государь наследует и продолжает замыслы Неба, и его предназначение - завершить [становление] природы народа" (34). Нетрудно заметить, что официальная доктрина конфуцианства синтезировала положения, заимствованные из различных древнекитайских школ, тем самым как бы примирив их между собой и обеспечив некоторое идеологическое единство, столь необходимое для поддержания стабильности империи.
В Коране зафиксирован мифологический вариант творения, практически повторяющий библейскую версию. Теизм, предполагающий трансцендентность Бога, сотворившего мир и непрестанно его направляющего, выражается в мусульманской теологии жестким разделением Бога и мира (Бог - субстанция высшего порядка, а мир - тварная, потому более низкая). Некоторые из мутакаллимов предложили атомистический вариант онтологического основания мусульманской схоластики. "Вся вселенная, - утверждали они, - т. е. каждое тело, которое в ней существует, составлено из очень мелких частей, которые... не могут быть дальше разделены" (35). В отличие от античных атомистов, мутакаллимы считали, что мельчайшие неделимые частицы не пребывают "извеяно во вселенной", но "Бог непрерывно творит эти субстанции, когда он хочет" (36). Хотя в "отношении к природному порядку вещей, носящему субстанциональный характер", бесконечности нет (т. е. "невозможно существование бесконечного тела или тел, число которых бесконечно"), тем не менее отчасти доказана "бесконечность акциденций" (37).
Предметы не обладают постоянными свойствами, последние всякий раз создаются Богом: "Когда Бог творит простую субстанцию, то он в ней творит и ту акциденцию, которая ему угодна" (38). Она, однако, тотчас же исчезает, ибо не может длиться два момента. А Бог в каждый новый момент создает акциденцию того же вида. "Так продолжается все время, пока Богу угодно, чтобы сохранялся этот вид акциденции" (39) - Когда, скажем, человек пишет, это не он движет пером: движение возникает в пере и в руке благодаря свойствам, сотворенным Богом. Общий вывод мутакаллимов следующий: "Не существует такого тела, которое производило бы какое-либо действие... действующим началом является Бог (40).
Теизму мусульманской схоластики противостоял мистический пантеизм суфиев, наиболее полно представленный Ибн Араби (1165-1240), "апостолом теософского мистицизма", "самым великим мистическим гением арабов". Именно в его трудах, особенно в "Фусус ал-хикам" ("Геммы мудрости"), разработана концепция, позже названная "вахдат ал-вуджуд" ("единство бытия"), которая стала важнейшим направлением суфийской мысли.
Монистический принцип концепции единства бытия рассматривается Ибн Араби в двух планах, которые условно можно назвать "космическим" и "феноменальным". Единство Бытия (с большой буквы) проявляется на трех уровнях: Абсолюта, Имен (архетипы), феноменального мира. Из этих трех уровней первый тот, что содержит существование само по себе. Существование не может проистекать из не-бытия, напротив, оно есть абсолютное Бытие, не имеющее иного источника, кроме самого себя. Словом, это абсолютное Бытие без ограничений и условий.
Бытие первого уровня Ибн Араби именует Абсолютом, Богом, Истиной. Это - единственная сущностная реальность (хакика), абсолютное совершенство, в котором "утаены" все существующие реальности.
Если Бог есть все, то что же такое мир, в котором мы живем? Он - "тень Божья". Возникновение последней - плод Божественного стремления проявить себя и таким образом "увидеть собственную сущность". Желание это обусловлено "печалью одиночества", страданием по поводу того, что никто не знает Его, не называет Его Имени. Следствие стремления Бога к тому, чтобы стать "известным", и есть мир.
Ибн Араби, как и многие другие суфии, основание подобного объяснения усматривает в хадисе "Kидси" ("священном" хадисе- высказывании, приписываемом не Пророку, но самому Аллаху), утверждающем, что на вопрос пророка Дауда (Давида), обращенный к Богу, почему тот создал мир, Господь ответил: "Я был скрытым Сокровищем, и я захотел быть явным. Вот почему я сотворил мир". Суфии, исходя из данного хадиса, трактуют происхождение мира как желание Бога проявить себя, свою скрытую сущность. Однако Бог манифестирует себя не полностью, не до конца, постоянно "утаивая" что-то. Он прячется за покрывалом
темноты, которое суть природные духи, ибо мир сделан из грубой и тонкой материи. (Такое "поведение" Бога описано в веданте как "лила" - "божественная искра", во время которой Абсолют набрасывает на себя покрывало - майю.)
Божественный акт творения, с точки зрения последователей вахдат ал-вуджуд, - проявление Творца через сотворенный мир. Творение есть переход из состояния потенциальности в состояние проявленности, т. е. процесс реализации необходимости, каковой является Божественное бытие, в мире бесконечных возможностей.
Различаются два уровня богоявления (ат-таджалли): первый, когда Божественное бытие раскрывается в именах Господа, и второй - в конкретных формах бытия чувственного мира. Имена, с одной стороны, идентичны Именуемому, а с другой - отличаются от него своим определенным значением: каждое раскрывает одну из граней Единого и в своей сущностной детерминированности разнится от всех других Имен. В этой определенности •выражается ограниченность каждого Имени, принадлежность его к разряду множественности.
Имена представляют собой сферу, промежуточную между бытием абсолютным (вуджуд мутлак) и ограниченным (вуджуд мукайяд), отождествляемым с материальным миром. Выступая как бы опосредованным звеном между Абсолютом и миром, они по отношению к первому находятся в подчиненной зависимости, по отношению же к миру земному - они "властители", поскольку тот есть их производное, их непосредственная манифестация. Мы, говорит Ибн Араби, есть плод безусловного божественного великодушия в отношении Божественных имен. Божественные имена подобны свету, благодаря которому тень Божья отбрасывается на сотворенный им мир. Без света не было бы тени, но и свет невозможен без излучающего его источника.
Божественные имена не только теологические категории, фиксирующие божественные атрибуты, но и философские универсалии. Объясняя их соотнесенность с абсолютным бытием Бога, суфий пишет: "Универсалии ('умур куллийя), даже не имея воплощенного бытия, существуют в уме как интеллигибельные (л<а'-куля) и ведаемые" (41). И далее: "Будучи скрыты (батына), они неотъемлемы от воплощенно-сущностного бытия, определяя и влияя на все, что обладает таким бытием. Более того, оно именно их и ничье иное воплощение (я имею в виду воплощенные сущности сущего, имеющего воплощенное бытие), и при этом они не перестают быть интеллигибельны сами по себе" (42).