В произведениях Платона можно выделить разные стороны: во-первых, явная благосклонность к реакционной малоподвижной Спарте и родственному ей Криту («Законы»), во-вторых, Платон не скрывает восхищения древней египетской культурой («Тимей»). Если сравнивать египетскую культуру с самыми развитыми греческими полисами, то последние кажутся детьми, находящимися в младенческом возрасте. Население Крита было, безусловно, греческим и говорило на наречии, которое немногим отличается от ионийского или аттического. Что касается египтян, то по всем признакам они считались варварами. В то же время греки с давних времён, начиная с «Одиссеи» Гомера, испытывали постоянное почтение к египетской культуре и египетской науке. Такие знаменитые мыслители VI в. до н. э., как Фалес, Солон, Пифагор, ездили в Египет, где перенимали у жрецов, обладателей традиционной египетской мудрости, математические, астрономические и другие знания.
Платон в последних диалогах, в том числе и в «Тиме», почти не пользуется термином «варвары». Египтяне, как и обитатели Атлантиды, не были греками и говорили на непонятных грекам языках. Но Платон несравнимо выше по сравнению с греческой культурой оценивал уровень цивилизации этих народов, тем более что они существовали намного (на несколько тысячелетий) раньше античных греков. Вероятно, что Платон не разделял ошибочного мнения о двух группах народов – эллинах и варварах. Об этом он открыто говорит в диалоге «Политик», где обсуждается принцип разделения на два. Используя данный метод, надлежит избегать погрешностей вроде тех, которые допускают, «пытаясь разделить надвое человеческий род... выделяя из всех народов эллинов» и давая «остальным племенам – бесчисленным, не смешанным между собой и разноязычным – одну и ту же кличку “варваров”. То же самое, как если бы кто-нибудь вздумал разделить число на два вида и, выделив из всех чисел мириаду, представил бы её как один вид, а всему остальному дал бы одно имя и считал бы из-за этого прозвища, что это единый вид, отличный от того, первого» [14]. Из приведённого высказывания явно вытекает, что Платон (во всяком случае, поздний Платон) не может принять установленного разделения людей на эллинов и варваров.
История Древней Греции – история борьбы рабов и свободных, а внутри свободных – благородных и неблагородных, богатых и бедных. Согласно учению Платона, все существующие виды государства – извращения того, что должно быть, не потому, что они основываются на социальном неравенстве, а потому, что их социальное неравенство не соответствует природному неравенству людей, потому что власть военных, богатых, большинства, власть тирана противоестественна. Он отмечает, что «в этих государствах существует имущественное неравенство, делающее из одного государства «два враждебных друг другу государства: одно – бедняков, другое – богачей», и тем самым ослабляющее его.
Однако Платон не против неравенства, и его критика государства направлена, прежде всего, против демократии. Он строит свою модель социального неравенства, которую он основывает на своём учении о структуре души. Платон говорит о существовании трёх классов, имеющихся в наилучшем государстве: правители, их вооружённые помощники или воины, и работники. На самом же деле тут всего два класса: военная каста, к которой относятся вооружённые и образованные правители, и невооружённое и невежественное управляемое стадо, т.к. правители представляют собой не отдельную касту, а являются только старыми и опытными воинами, выходцами из рядов помощников. Круг интересов Платона представляют только правители, т.к. он правящую касту разделяет на вождей и помощников, исключая класс работников.
По всему видно, что работники, торговцы и т.п. были для Платона только человеческим стадом, нужным для удовлетворения материальных потребностей правящей верхушки, и не интересовали его абсолютно, т.к. философ запрещает правителям предавать суду представителей этого класса и вдаваться в их незначительные проблемы [14]. Поэтому существующая информация о людях низшего класса у Платона так фрагментарна. Тем не менее, отдельные замечания о них Платон всё же оставляет: «Духовный склад их таков, что с ними не очень-то стоит общаться, но они обладают телесной силой, достаточной для тяжёлых работ» [14]. Иногда это высказывание трактуют с точки зрения отсутствия места для рабов в городе-государстве Платона. Вопрос о месте и положении рабов в наилучшем государстве Платоном не обсуждается. Справедлив тот факт, что Платоном предложено не использовать слово «раб», а называть работников «плательщиками» или даже «кормильцами». При всём этом мы не обнаружим у Платона даже скромного намёка на то, что рабство должно быть отменено или хотя бы ослаблено. Наоборот, Платон посмеивается над «изнеженными» афинскими демократами, приверженцами аболиционизма. Он открыто изображает тимократический строй, который по Платону является второй после наилучшего государства формой государственного устройства. Философ говорит следующее о тимократическом человеке: «С рабами такой человек жесток, хотя их и не презирает, т.к. достаточно воспитан» [14]. Так как в наилучшем государстве степень образованности является более высокой, чем в тимократическом, то с большей долей вероятности можно сделать вывод, что в платоновском наилучшем городе-государстве имелись рабы, которыми пренебрегали, не подвергая физическим мучениям. Следуя своей теории, Платон презирает рабов и не видит необходимости говорить на тему рабства. Это заключение находит подтверждение в отрывке из «Государства», где Платон подвергает критике случаи порабощения греками греков: «…насчёт обращения в рабство: надо приучать щадить род эллинов из опасения, как бы он не попал в рабство к варварам… Значит, и нашим гражданам нельзя иметь рабом эллина, и другим эллинам надо советовать то же самое… Таким образом, их усилия будут скорее направлены против варваров» (Plat. Pers. V. 469b – c. Пер. С.Я. Шейнман-Топштейн). Мыслитель приводит список преимуществ, которые дают порабощения варваров и даже обращается с призывом к «нашим гражданам», т.е. гражданам наилучшего города-государства, «относиться к своим противникам именно таким образом, а к варварам – так, как теперь относятся друг к другу эллины». Данную мысль подтверждает и содержание «Законов», где Платон проявляет самое бесчеловечное отношение к рабам [86].
На первый взгляд кажется удивительным то, что в теории специализации и разделения труда Платона не назван класс рабов. Это происходит потому, что проект Платона предусматривает разделение труда в государстве лишь только между его свободными гражданами. Платон помнит о рабстве, но оно находится у автора на периферии. Типично, что Платон, проживавший в эпоху всеобщего рабовладельческого строя, не находит для рабов особого внимания. В «Государстве» ремесленники и занимаются производственными заботами. В этом же месте Платон пишет, что обращать в рабство можно только «варваров», неэллинов, во время военных действий. Тем не менее, он же говорит, что война – это зло, зарождающаяся в безнравственных государствах «для обогащения», и в «идеальном» государстве войн надобно избегать, чтобы не было и рабов. По мнению В.Ф. Асмуса, в трактате «Государство» «...класс рабов как один из основных классов образцового государства не предусматривается, не указывается, не называется» [29].
Многие исследователи работ Платона трудились над статусом класса земледельцев и ремесленников в идеальном государстве. Многие из них считали, что именно они представляют рабов, что данный факт значит у Платона нерушимость рабовладельческого государства. И всё-таки его ремесленники не являются рабами, они свободны в силу того, что может быть принято в идеальном государстве, и не могут быть рабами уже по той простой причине, что сословия философов и воинов не имеют частной собственности, значит, ремесленники и землевладельцы им не могут принадлежать. Только этому сословию Платон предоставляет экономическую свободу. Это не является тем фактом, что автор является противником эксплуатации человека человеком, но его мнение таково, что высшие разряды (касты) не должны владеть частной собственностью, чтобы сохранять цельность. Более того, в диалоге «Законы», где вопросы государственного устройства подлежат активному обсуждению, Платон доверяет главные хозяйственные заботы рабам и чужестранцам, хотя и осуждает воины. Во «втором по достоинству» государстве «земледелие предоставлено рабам, собирающим с земли жатву, достаточную, чтобы люди жили в довольстве». Наряду с признанием рабства у Платона возникает и пренебрежительное отношение к производительному труду. Для предотвращения выступлений рабов Платон даёт совет землевладельцам покупать рабов разных национальностей и не давать повода их недовольствам безжалостным обращением.
Обсуждая в «Государстве» тему войны, Платон касается здесь злободневной проблемы взаимоотношения греков и варваров. Философ чётко осознаёт антиномию двух миров: «Я утверждаю, что все эллины – близкие друг другу люди и состоят между собой в родстве, а для варваров они – иноземцы и чужаки»; «они по самой своей природе враги и эту вражду надо назвать войной», тогда как эллины по природе своей друзья, но Эллада больна, «в ней царит междоусобица, и такую вражду следует именовать раздором» (Pers. V. 470c – d).
Отношение к физическому труду, собственности и богатству принадлежит к конститутивным элементам модели мира в любом обществе. Данные политико-экономические категории одновременно играют роль категорий нравственных и мировоззренческих. Труд можно рассматривать как проклятье всего человеческого рода или героизм, выделяющий человека из прочего мира и делающий его повелителем природы. Богатство может быть конечной целью человеческой предприимчивости или средством для достижения новой цели. По этой причине категория богатства и труда, преобладающая в обществе, является единой составной частью «модели мира», т.к. она задаёт образцы поведения, воспитывает идеалы, которым следуют члены данного общества. Понимание собственности и труда, превалирующее в обществе, зависит от имеющейся в нём системы производственных отношений, а также и само входит в эту систему и выступает существенным фактором её функционирования.