В период Московского царства 11-14 века появились натурфилософские учения. В 14 века распространился «исихазм» – безмолвствие, как практика созерцательного отношения к окружающему миру, породившая монашество.
Человек – по образу и подобию бога. Он – микрокосм и органично соединяет в себе плоть и душу (Нил Сорский). К числу наибольших грехов он относил гнев, алчность, блуд, печаль, уныние и т.д. Был крупнейшим представителем нестяжательства.
Нестяжателям противостояли иосифляне – последователи Иосифа Волоцкого. Он настаивал на участии церкви в социальной жизни.
Еретики критиковали отдельные христианские догмы и обряды, осуждали церковников за стремление к обогащению и нравственную распущенность. В ересях выдвигалась идея равенства всех людей перед богом и светской властью.
В 14-17 веках выделилось Московское княжество как центр единого государства. Этот процесс нашел отражение в учении монаха Филофея о Москве как от «Третьем Риме». Он учил, что в основе человеческой истории лежит божественное проведение, поэтому старый Рим пал всилу внутренних кризисных процессов. Новый Рим (Константинополь) тоже подвергся упадку под ударами турецких завоевателей. Третьему Риму (Москве) стоять вечно, а Четвертому небывать. Он отразил проблему существования великих держав.
Пересветов: самой приемлемой формой правления для Руси является самодержавие.
18 век (Русское просвящение) – идейное обоснование реформ Петра 1 сделали Татищев, Прокопович, Кантемир.
Ломоносов заложил традиции естественно-научного реализма. В вопросах осмысления окружающего мира он придерживался принципов атомизма. Сформулировал закон сохранения вещества и движения. Движение – внутренняя активность вещества, оно вечно.
Радищев: в 1790 году вышла его книга «Путешествие из Петербурга в Москву» где критиковал крепостное право и самодержавие. Отстаивал идею народной революции. Лучшая форма правления – республика.
Русская философия — сравнительно позднее образование нашей национальной культуры, хотя предпосылки ее далеко уходят в глубь российской (шире — славянской) истории. Но предпосылки (сюда мы отнесем прежде всего историческое сознание и самосознание народа) еще не есть само явление — они лишь подготавливают рождение и развитие его. Само же явление начинается с обретения формы, адекватной его содержанию.
Философия, в ее подлинном смысле слова, возникла в России в ХIХ веке. Даже XVIII век (век М. В. Лсмоносова и А. Н. Радищева) — в значительной мере еще подготовительный, потому что русская мысль до Чаадаева и славянофилов во многом еще лишь следовала за мыслью европейской, еще искала свою тему, свою тональность, свой голос ее выражения. В классическом, золотом для русской культуры XIX веке Россия уже не только училась у Запада, но и учила его. Страна Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, Вл. С. Соловьева становилась поистине духовным лидером человечества.
Русская философская классика XIX века, как и русская классическая литература, несли миру глубоко выстраданную опытом поколений истину: нет и не может быть такой цели, ради которой была бы допустима жертва хотя бы в одну человеческую жизнь, в одну каплю крови, в одну детскую слезинку. Русская философия — это философия Предупреждения. Ее лейтмотив — нравственное вето на любой социальный проект, на любой «прогресс», если только они рассчитаны на принуждение, насилие над личностью. Для русской философии характерен отказ от академических форм теоретизирования, от чисто рационалистического способа доказательства и обоснования прочувствованных сердцем, пережитых, выстраданных истин. «Русские не допускают, — писал Н. А. Бердяев, — что истина может быть открыта чисто интеллектуальным, рассудочным путем, что истина есть лишь суждение. И никакая гносеология, никакая методология не в силах, по-видимому, поколебать того дорационального убеждения русских, что постижение сущего дается лишь цельной жизни духа, лишь полноте жизни».
Полнота жизни — это и есть краеугольный камень вершинного завоевания русской философской мысли: — идеи, или учения, всеединства. Русская философия — душа русского народа, со своими идеалами и ценностями, очень далекими от прагматизма и утилитаризма западной культуры. Философскую установку Запада четко выразил Спиноза: не плакать, не смеяться, а понимать! В полную противоположность такому крайнему рационализму русская философия (русская духовность) утверждала — устами старца Зосимы из «Братьев Карамазовых» Достоевского — невозможность постижения Истины без любви: высшие откровения духа даются только любящему сердцу.
И это не чувственная любовь (как у Фейербаха). Это духовная любовь — именно она отличает человека от всех живых тварей земли. Именно она придает нашему сознанию цельность и полноту.
Классическая русская философия, как и классическая русская литература, антибуржуазна. «Близорукость» и «утопизм» тех, кто искал альтернативу капитализму, был в то же время дальновидным провидением более глубокой исторической сущности: антигуманного, безнравственного, антиэстетического, а потому по необходимости и «неистинного», преходящего характера западноевропейского, т.е. буржуазного, типа развития. Отстав от российской действительности, русская философия намного ее опередила. В программе Всеединства и Цельного знания был прочерчен путь, который мог и должен был пересечься с основной магистралью европейской мысли, но не слиться с ней, а сохранить свой голос в этом дуэте. Это был голос Любви и Добра, не заглушающий, но и не заглушаемый западным голосом — Воли и Разума.
22. Философия русского космизма
Поток русской культуры (работы философов, ученых, теологов, писателей, поэтов, художников).
Мировоззрение, с корнями в мифологическом сознании, в смеси христианства с язычеством.
Намеренное противопоставление западноевропейской науке и культуре, поиск примирения ценностей традиционного общества с динамикой цивилизации.
Русский космизм, с его верой в мощь разума, предвосхитил многие научные подходы, в частности, современный антропный принцип: мир не был бы таким, каков он есть, если бы в нем не было наблюдателя – чувствующих и мыслящих существ.
Русский космизм предложил особый метод мышления: существуют знания, к которым мы приходим не в процессе размышления, не под контролем сознания и воли, а помимо воли, в процессе совместного выживания с другими людьми.
Так выражена планетарная надежда: идеи всеобщего братства, «родства» людей, преемственности поколений, сплоченных «общим делом» для решения жизненно важных задач, идеи нравственной ответственности, бережного отношения человека к природе.
Николай Фёдорович Фёдоров (1829—1903). Считал, что глубинный смысл христианства заключается в Воскрешении предков. Но Воскрешение осуществит Бог нашими руками, с помощью современной науки, которая от Бога. Однако миллионы воскрешённых не уместятся на нашей планете, поэтому Фёдоров предлагал заселить ими другие планеты. Так родился замысел освоения космического пространства.
Константин Эдуардович Циолковский (1857—1935). Основоположник современной космонавтики. Вывел уравнение движения, пришел к выводу о необходимости двухступенчатых ракет. Предлагал заселить космическое пространство с помощью орбитальных станций. Считал, что развитие жизни на одной из планет Вселенной достигает такого могущества и совершенства, что оно позволит преодолевать силу тяжести и расселяться по Вселенной.
Владимир Иванович Вернадский (1863—1945). Разработал учение о биосфере («живая сфера») — совокупности живого вещества Земли, проявляющего себя как единый организм. Ныне это общее место экологии, но тогда это учение только зарождалось. Биосфера постепенно эволюционирует к ноосфере («сфере разума») — к такому состоянию, когда человечество овладеет силами природы, научится контролировать погоду, изменять ландшафт и управлять самой эволюцией живых существ. Ныне подобные эксперименты кажутся губительными для окружающей среды, но Вернадский был оптимистом. Человек — часть биосферы и его вред не абсолютен. Человек — залог того, что биосфера Земли в будущем распространится на окрестные планеты. Хаотичному развитию жизни на Земле должно прийти упорядоченное человеческим разумом развитие. В природе нет ничего случайного, в том числе и человек. Впоследствии космизм был удачно интегрирован в советскую философию.
Пьер Тейяр де Шарден (1881—1955) — французский теолог и философ, священник иезуит, один из создателей теории ноосферы. Внес огромный вклад в палеонтологию, антропологию, философию и теологию; создал своего рода синтез христианского учения и теории космической эволюции. Основой и завершением научной космогонии Тейяра де Шардена является его теология.
Александр Леонидович Чижевский (1897—1964) биофизик, изучал влияние космических физических факторов на процессы в живой природе, в частности, влияние циклов активности Солнца на явления в биосфере, в том числе, на социально-исторические процессы.
Иван Антонович Eфремов (1908—1972) палеонтолог с мировым именем, писатель-фантаст, социальный мыслитель. Создатель тафономии, внёс огромный вклад в развитие отечественной научной фантастики, оказал влияние на жизненные судьбы многих людей — учёных, писателей, космонавтов. Рассматривал эволюцию жизни от примитивных форм к человеку и эволюцию социума от первых проблесков разума до создания гуманистического коммунистического общества и неизбежного выхода человечества в межзвёздный космос как единый процесс восхождения, подчиняющийся универсальным диалектическим законам.
Кузнецов, Побиск Георгиевич (1924—2000) — советский кибернетик
Космизм как мировоззренческое основание науки заставляет видеть и отыскивать в любом изучаемом объекте не только его ближайшие или даже отдаленные, но все же земные факторы детерминации, но и космические зависимости. Они незримы, но оттого не перестают быть реальными и значимыми; отрыв от этих зависимостей, непринятие их в расчет попросту искажают суть изучаемого. Земля как космическое тело включена в круг космических событий. По сути дела, нет границ и пределов космоса - он повсюду. А каждое из космических состояний столь же неповторимо, как и узоры на пальцах. Отсюда, энергетическое влияние космоса сказывается даже на самых простейших химических реакциях, которые следовало бы датировать, включая не только год, месяц и день, но и секунды, длящиеся мгновения; получается, что наука, базирующаяся на представлениях о повторяемости химических реакций, отбрасывающая параметр времени в изложенном выше смысле, работает только с идеализациями, а не с реальностью. Космические связи необходимо предполагать при изучении любых явлений. Для Чижевского, например, и человек и микроб - существа космические, и это сущностная их характеристика, которую необходимо учитывать во всех отраслях знания, касающихся данных объектов, в том числе в медицине, в частности в эпидемиологии, поскольку, он считал, что эпидемии чумы, холеры и даже гриппа связаны через опосредованные зависимости с циклами солнечной активности. Вернадский также недвусмысленно утверждал: "Научно понять - значит установить явление в рамки научной реальности - космоса"1 . Он считал большим упущением то, что в современной ему науке все происходящее в истории человечества, в том числе социальные отношения и зависимости, рассматривалось как нечто самодовлеющее, независимое от окружающей среды, как свободное от нее. По мнению мыслителя, в таком случае история человечества утрачивает закономерный характер, выпадает из рамок научных исследований. Окружающей средой для истории человечества является история Земли, которая в свою очередь, по оценке Вернадского, должна быть включена в космогенез, ведь лик Земли и все, что она собой представляет, - результат действия космических сил; именно поэтому космогония для него не есть нечто отжившее и оставшееся в прошлом - она, по его представлениям, должна стать важнейшей составляющей современной науки.