«Акт творения мира осуществляется созданием в Началенеба и земли, образованием в Софии двух центров»[9]. Греческая философия не рассматривала сотворенную богом землю как «материю». Земля «есть нечто, в которое излилась уже софийность; поэтому она есть потенциальная София. Ничто получило актуальное бытие и стало Хаосом. Это тот «родимый Хаос», который «шевелится под бытием, а иногда и прорывается как сила уничтожения. Отделение света от тьмы, появление небесных тел, растений и животных - все это сотворено творческим словом Божиим, но уже не из ничто, а из земли, как постепенное раскрытие ее софийного содержания, ее идейной насыщенности. Эта «земля» есть поэтому как бы космическая София, ее лик в мироздании, женское начало сотворенного мира
Сотворение мира в Софии приходится мыслить «как обособление ее потенциальности от вечной ее же актуальности, чем и создается время с временным процессом; актуализация потенций софийности и составляет содержание этого процесса»[10]. София есть «та универсальная инстинктивно бессознательная или сверхсознательная душа мира, animamundi, которая обнаруживается в вызывающей изумление целесообразности строения организмов, бессознательных функциях, инстинктах родового начала». Мир одушевлен повсюду и является «иерархией идейных существ, идейных организмов, и в этом постижении софийного «мертвого» эфира лежит заслуга оккультизма, сближающая его с «поэтическим восприятием» природы вообще.
«Говоря об идеях, Булгаков, подобно Флоренскому, подчеркивает различие между идеями и понятиями. В своей идеерод существует и как единое, и как полнота всех своих индивидов, в их неповторяющихся особенностях. Это особенно применимо к человеку»[11].
Учение Булгакова о божественной Софии основывается на различии между понятием божественной личности и понятием божественной природы. Он говорит о том, что имеет личность и природу; божественный дух - это триединая личность и одна природа, которую можно назвать усией или божеством. Божественная природа означает божественную жизнь, т. е. положительное всеединство, включающее в себя «все то, что без каких-либо ограничений соответствует божественному. Это всекачественное всё в единстве есть Бог в своем самооткровении, то, что в Священном писании называется Мудростью Божией - Софией».
Божественная София имеет значение не только для бога как его жизнь, но также и для человека, а через него для всех творений как их прототип. Между богом и человеком как прототипом и образом существует некоторое «аналогическое тождество». Логос, в котором олицетворена божественная София, есть вечный человек - небесный человек, сын бога и сын человека. София как божество в боге является «образом Божиим в самом Боге, осуществленной Божественной идеей, идеей всех идей, осуществленной как красота»[12]. Отношение бога к божественной Софии есть любовь.
«Одна и та же София раскрывается как в Боге, так и в твари. Отрицательное утверждение, что Бог сотворил мир из ничто, опровергает концепцию о всяком небожественном или сверхбожественном начале в творении; но ее положительным утверждением может быть только то, что Бог сотворил мир посредством Себя, из своей природы».
Согласно метафизике, сотворение мира состоит в том, что бог кладет в его основу свой собственный мир не как извечно существующий, а как становящийся. В этом смысле он заменил свой божественный мир ничем, погрузив его в становление. Так божественная София стала и тварной Софией. Бог, так сказать, повторил Себя в творении и отразил Себя в небытии. «Положительное содержание космического бытия так же божественно, как божественна его основа в Боге.
Таким образом, позитивное содержание мира сотворено богом не заново: оно тождественно тому содержанию, которое уже было в боге. Кроме этого, последующее развитие мира - дело самого бога, св. духа. Каждое творение софийно, поскольку оно имеет положительное содержание или идею, которые являются его основой и нормой. «Таким образом, человек есть одновременно тварь и нетварь», абсолютное в относительном и относительное в абсолютном»[13]. Человек - это микрокосм: в нем можно найти все элементы мира. «В своем душевном всеорганизме человеческий дух обрел и опознал все живое. Вопреки дарвинизму, человек не произошел от низших видов, но сам имеет их в себе: человек есть всеживотное и в себе содержит как бы всю программу творения. В нем можно найти и орлиность, и львиность, и другие душевные качества, образующие основу животного мира, этого спектра, на который может быть разложен белый цвет человечества».
Булгаков, не смущаясь, говорит о близости между Изидой, плачущей над Озирисом, и Богоматерью, склоненной над Телом Спасителя. Он считает, что в почитании женской ипостаси в Божестве язычеству приоткрывались священные и трепетные тайны, не раскрывшиеся в полноте, быть может, еще доселе» в религии христианства. Однако проблески истины в язычестве обрели ошибочные формы пантеистического натурализма, в то время как христианством утверждается на высшей и предельной ступени та основная антиномия, которая лежит вообще в основе религиозного самосознания: неразрывное двуединство трансцендентного и имманентного.
Христианский идеал - царство божие - не может быть осуществлен в пределах земной жизни или земного общества. После грехопадения человеком овладела похоть знания, получаемого помимо любви к Богу и богосознания, похоть плоти, ищущей телесных услаждений независимо от духа, похоть власти, стремящейся к мощи мимо духовного возрастания». В своем отношении к миру человек поддался соблазну магизма, вознадеявшись им овладеть при помощи внешних, недуховных средств. Мир оказывает противодействие этим попыткам человека. Разлад между человеком и миром вызывает необходимость труда и хозяйственной деятельности - серой магии,в которой неразделимо смешаны элементы магии белой и черной, силы света и тьмы, бытия и небытия.
Специфической особенностью этого двойственного мира является антагонизм между хозяйством и искусством. Если искусство относится к хозяйству свысока и презрительно за его расчетливый утилитаризм и творческую бескрылость, то и хозяйство покровительственно смотрит на искусство за его мечтательное бессилие и невольную паразитарность перед лицом хозяйственной нужды. Идеальное единство искусства и хозяйства достигается посредством искусства жизни, которое преображает мир и создает жизнь в красоте.
Антиномии религиозного сознания, говорит Булгаков, не могут быть разрешены простым формулированием двух логически противоречивых суждений: необходимо подняться до такого уровня, где их противоположность отчасти устраняется.
Божественная София ипостасируется в логосе - демиургической ипостаси. Поэтому логос - небесный человек, первый человек, сын бога и сын человека. Бог сотворил человека по божественному прототипу. Однако, как уже говорилось, человек фактически носит в себе аспект «несотворимости». Истоки «духовного бытия, которое Бог вдохнул в человеческое тело, коренятся в Божественной вечности. Подобно этому, сотворенный дух вечен и несотворим, являясь носителем сознания как этой вечности - несотворимости, так и вместе с тем божественного начала. Отсюда следует, что духовное самосознание в своей основе есть сознание Бога.
Однако единение божественной и человеческой природы не достигается безболезненно. Грехопадение человека еще больше углубило пропасть между божественным и человеческим. Более того, «тварный дух - источник сатанинского соблазна самости. Отсюда же и пагубное стремление человека к утверждению себя прообразом. Благодаря грехопадению человека воплощение логоса есть «крест, который он взял на себя». Свободный от греха логос приемлет деву Марию через святую плоть, отягощенную «последствиями первородного греха», слабую и покоряющуюся божественной природе только после упорной и продолжительной борьбы.
Приняв человеческую природу, господь «стал исторической личностью. Однако отдельное бытие Христа не связанно какими-либо онтологическими ограничениями». Он не имел «индивидуальности в отрицательном, ограничивающем смысле». Христос - Вселенский человек, и его личность во всех людях; поэтому он был пан-личностью. Христос одинаково доступен и близок каждому, кто его созерцает, ибо он является для всех людей тем образом, который прямо взывает к сердцу и разуму и проникает в сокровенные глубины души. Так обращаются к верующим католики-евангелисты. Поскольку человек - микрокосм, Христос вместе с человеческой природой воплотил в себе и все космическое существование.
Таким образом, Христос - это новый Адам, возрождающий все человечество, которое вместе с ветхим Адамом впало в грехопадение. До грехопадения Адам «был универсальным человеком - реальной совокупностью всех людей и всех возможных проявлений человеческой жизни. Будучи личностью, Адам в то же время был лишен индивидуальности в отрицательном, ограничивающем смысле. Разрушенное всеединство становится отрицательной бесконечностью эгоцентрических бытий (существ). С грехопадением образ универсального всечеловечества в Адаме потускнел. Адам стал всего-навсего индивидуумом - прародителем других индивидуумов.
Христос искупает мир от греха как универсальный человек, взявший на себя грехи всего мира - прошлые, настоящие и будущие. Это возможно благодаря метафизической реальности цельного человечества, которая связывает человечество взаимоответственностью за добро и зло - каждый отвечает не только за себя, но и за всех и во всем.
Ношение Христом грехов мира не оскверняет его души. Оно говорит о том, что пережил и выстрадал господь на пути к искуплению человечества от тяжкого бремени греховности и что он преодолел ее