При всей своей непоследовательности пантеизм заключал в себе материалистическую тенденцию, развитую философией Возрождения. Для пантеизма характерно, по словам, Энгельса, стремление «сгладить противоположность между материей и духом». Недаром переход от идеалистической в целом философии средневековья к материалистической философии нового времени осуществлялся в форме пантеистической философии Возрождения.
Для натурфилософии эпохи Возрождения характерно отождествление бога и природы, которая перестала быть простым символом бога – она превращается в божество, которое должно быть изучено путем раскрытия тех связей, по которым она развивается. Иными словами, возникала необходимость научного подхода к природе и ее явлениям.
Надо полагать, Кузанский понимал, чем является пантеизм для католического учения, - сущность пантеистической «ереси» и опасность, исходящая из нее, были хорошо известны любому теологу того времени.
Существует внутренняя связь между пантеизмом и диалектикой, так же как существует связь между ортодоксально-католическим учением, проповедующим теизм, и метафизическим восприятием мира. Возможно, борьба между диалектическими и метафизическими представлениями о мире в средние века выражалась в борьбе ортодоксальной схоластики с разного рода мистико-пантеистическими ересями. Известно, что схоластика абсолютно противополагала земной мир небесному, принимала идею сотворения мира из ничего. Тем самым причина и действие рассматриваются в их внешней связи, фактически причина отрывается от следствия, ибо между ними не усматривается ничего общего. Миру конечных вещей противопоставляется конечное божество и не находится в мире объединяющего начала.
Одно из основных церковно-схоластических представлений – учение об иерархии – тоже носит ярко выраженный метафизический характер. Схоластика представляла мир в виде лестницы, каждая ступень которой прочно и навсегда прикреплена к своему месту, подчиняясь более высокой и властвуя над нижней ступенью. Всякое развитие при этом изгонялось из мира. Презрительное отношение к движению и изменению, являющемуся антиподом «божественного покоя», усиливается в средние века.
Такая метафизическая концепция опосредованно отражала замедленность феодального способа производства, относительную неподвижность уклада жизни, стремление сохранить незыблемыми существующие порядки. Оппозиция феодализму и его идеологии в значительной мере выражалась в виде мистико-пантеистических ересей.
В еретических учениях содержалась смутная догадка о диалектике объективного мира, которая осмысливается в фантастической теолого-мистической форме. Элементы диалектического мышления проявляются у тех философов, в творчестве которых преобладали пантеистические моменты.
В отличие от теизма пантеизм максимально сближает бога и мир, благодаря чему законы земного мира распространяются на небесный мир. Для пантеиста бог перестает быть внешней причиной мира, превращаясь в душу мира, неразрывно связанную с самим миром. Именно философы пантеистического толка возродили знаменитое анаксогорово положение «все во всем», стремясь на его основе обосновать нахождение мира в боге и бога в мире. Еще Эриугена писал о том, каким образом бог сам создает себя: «Переходя так, в определенном порядке, во всем, он творит все и становится всем во всем...».
Диалектическая идея связи «всего со всем» становится у натурфилософов Возрождения, в частности у Бруно, обоснованием диалектического тезиса о материальном единстве мира: « Все вещи находятся во вселенной и вселенная – во всех вещах; мы – в ней, она – в нас. Так все сходится в совершенном единстве» (28, 278).
Еще одна диалектическая идея связи конечного и бесконечного находит выражение в фантастической форме – идее связи и единства конечного существа, человека, с бесконечным богом в результате мистического экстаза. Идея единства человека и бога в результате познания последнего неотделима от пантеизма. Она выступает элементом мировоззрения и Эриугены, и Эккарта, и Кузанского; у них ступени человеческого познания выступают как связанные друг с другом и взаимозависимые.
Итак, диалектические идеи в средние века неразрывно связаны с оппозиционными католической церкви мистико-пантеистическими учениями и нередко служили обоснованием последних. Это необходимо учитывать при оценке философского творчества Николая Кузанского.
Рассмотрение философских истоков мировоззрения Кузанского позволяет прийти к заключению, что философ тяготел главным образом к тем учениям, которые содержали неортодоксальные с точки зрения католицизма элементы.
3. УЧЕНИЕ О БЫТИИ
3.1 Основная тенденция философии Кузанца
Решение вопроса о том теистом или пантеистом был Кузанский имеет принципиальное значение, так как позволяет определить, является ли он традиционным средневековым теологом или предтечей философии нового времени. Трудность решения этой проблемы состоит как в неточности, иногда и противоречивости его формулировок, так и колеблющейся, осторожной позиции по отношению к католическому учению. Непоследовательность позиции Кузанца проявилась в том, что он во многих случаях не делал окончательных выводов из основных положений своего учения. Существует также тенденция устранения противоположности между теизмом и пантеизмом посредством понятия «истинного», «справедливого»» пантеизма якобы имеющего места в теизме.
Некоторые исследователи считают его теистом, другие – пантеистом, отмечается даже его «дуализм». Метод приведения «цитаты за цитатой» здесь несостоятелен, так как с одинаковым успехом можно подобрать цитаты противоположного по смыслу характера.
Ведущей в творчестве Кузанца является тенденция устранения разрыва между земным и небесным миром, сближение бога и природы, - пантеистическая тенденция. Она выражена в положении «творец и творение суть одно и то же» (21, 286). Его пантеизм относится скорее к средневековой его разновидности: высшее начало мыслится как более совершенное по сравнению с природой, хотя не существует вне ее, составляя как бы основу, сущность природы, будучи растворенным в ней. Это проявление материалистической тенденции, поскольку здесь предполагается отрицание внешней первопричины мира.
В более ранних произведениях – «Об ученом незнании», «О предположениях» – пантеизм выражен довольно отчетливо; «единство есть все вещи», «все вещи суть самое единство в единственном максимуме» и др. Пантеистические высказывания не являются здесь случайными фразами, а утверждения теистического характера представляются скорее данью богословской традиции, не играя существенной роли в ходе его рассуждений. В тоже время пантеизм является логическим выводом из следующих бесспорных основных принципов Кузанца: диалектической идеи взаимосвязи всего сущего; учения о совпадении противоположностей; учения о свертывании мира в боге и развертывании бога в мир; идеи единой сущности бога и мира; мистического учения об обожествлении человека в процессе познания бога.
С течением времени пантеистические идеи Кузанца все больше скрываются за толщей богословских утверждений, элементы теизма все больше выступают на передний план. Этот поворот намечается после нападок гейдельбергского теолога Венка. В последних его сочинениях нет прямой полемики с ортодоксальной схоластикой, чаще ссылается на священное писание, подчеркивает соответствие своих позиций ортодоксальному учению.
Колебания философа между теизмом и пантеизмом обусловили несогласованность отдельных положений философии Кузанца.
Но для нас главным остается то, что до конца жизни он оставался верным принципам, высказанном в его первом философском сочинении, принципам, составляющим основу пантеизма: совпадения противоположностей, слияния человека с богом и т. д.
3.2 Абсолютный максимум
Центральной проблемой философии Николая Кузанского является проблема соотношения бога и мира. Но его теоцентризм представляет собой явление новое и совершенно чуждое всей традиции средневекового католического богословия.
В основе его онтологии лежит учение об абсолютном максимуме и абсолютном минимуме и их совпадении в едином. Это учение он развивает в своем первом и главном философском сочинении «Об ученом незнании», где сконцентрированы все определяющие идеи его философии.
Что понимает он под «абсолютным максимумом»? Название бога здесь достаточно абстрактно; бог Кузанца в его философских сочинениях лишен человеческих черт, это предельно общая философская категория – «абсолют», неиное, сама возможность и т. д. Само по себе перечисление божественных атрибутов оказывается в глазах философа несостоятельным, так как ни одно какое-либо определение, ни все они в совокупности не могут исчерпать бесконечности и величия божественной природы.
Само понимание бога в философии Кузанского свидетельствует не столько о религиозном, сколько философском подходе к проблеме бога и мира.
Независимо от названий, сущность бога во всех случаях понимается им одинаково: это бесконечное единое начало, больше которого и вне которого ничто не существует. Такое понимание имеет своим источником неоплатоновскую интерпретацию божества. Придерживаясь отрицательной теологии, Кузанец приходит к выводу, что бесконечное начало не может быть ни постигнуто, ни названо.
Существует точка зрения, согласно которой вывод отрицательной теологии состоит в предельной трансцендентности бога по отношению к миру, так как она утверждает, что ни одна земная тварь не имеет таких свойств, которые можно было бы приписать богу: « в области всего сотворенного нельзя найти ни бога, ни его имени» (18, 340). Из этого положения не следует идея потусторонности бога, его оторванности от земных вещей, так как тогда трудно было бы объяснить, почему те философы и теологи средневековья, которые положительной теологии предпочитали отрицательную, - почему они в тоже время были сторонниками пантеизма. Что означает выражение, часто повторяемое мистиками пантеистического толка: «бог во всем и ничто из всего». Такая точка зрения не связана с теизмом, для теизма мир не является самим богом, так как создан из ничего, но символом бога, в котором последний обнаруживает себя «тварям». Но символ вещи не есть сама вещь, это знак вещи, в котором не может быть ничего от самой вещи.