В итоге, поиск новой национальной идеологии привел к возникновению новой интеллигенции, которая чутко следит за всем происходящим на Западе, но стремится к созданию русской национальной идеологии. В результате, в частности, у первых значительных русских поэтов XYIII века – М.В.Ломоносова и Г.Н.Державина – можно найти секуляризованный национализм, соединенный с гуманизмом.
Исследуя философские идеи Н.И.Новикова, В.В.Зеньковский пишет, что писатель был страстным обличителем несправедливости русской жизни и одновременно боролся со слепым поклонением Западу. Следует также помнить, что в гуманизме русских мыслителей все чаще начинает выдвигаться основное значение морали и даже проповедуется первенство нравственности над разумом.
Второй представитель русского гуманизма XYIII века А.Н.Радищев, по мнению В.В.Зеньковского, ярче других основывался на идеи естественного права и выразил новую идеологию, в которой утверждается ведущее значение социальной и моральной темы.
Исследуя творчество мыслителей XYIII века, В.В.Зеньковский делает вывод, что существовало разное отношение к Западу. Уже само знакомство с Западом расслаивало изначальное отношение к нему из-за того, что западная культура многообразна, и один народ с его культурой и жизнью привлекает больше других. А другие – в меньшей степени, что, естественно, приводит к определенной критике.
Для русского масонства не было характерно увлечение внешней жизнью Запада. Оно искало противовеса атеистическим течениям XYIII века, и было, по мнению В.В.Зеньковского, выражением религиозных запросов русских людей того времени.
В XYIII веке сформировалось два отношения к Западу и критика Запада носила случайный характер, а развернулась она в полной мере в XIX веке.
2. В 30-е годы XIX века, по мнению В.В.Зеньковского, руководящей идеей являлось возникшее и окрепшее на немецкой философской почве учение о народности как индивидуальности, учении о «призвании» каждой «исторической «нации. Это понятие поднимало вопрос о смысле тех или иных исторических циклов, в частности о смысле того, что переживали европейские народы, об итогах их развития и о месте России в ходе истории. Постановка этого вопроса во всем его философском и историческом объеме занимает все живые умы – именно здесь происходит новое развитие критической оценки Запада: она окончательно отрывается от конкретной историко – политической почвы.”
На основании этого В.В. Зеньковский делает вывод, что теперь размышления русских философов приводят к формированию целой историко - философской концепции, которую он кратко формулирует как проблема «Россия и Запад». Представив краткий анализ развития русской мысли в 30-е годы XIX века, В.В. Зеньковского делает вывод, что в это время еще не было острых разногласий среди русских мыслителей, еще существовало духовное единство. В русской философии существовали, по мнению Зеньковского, две главные идеи - идея народности и идея особой миссии России в мировой истории.
В.В. Зеньковский делает вывод, что развитие русской мысли до 40-х годов XIX века с ее убеждением в необходимости самобытного развития русской жизни, с ее верой в великую миссию России было прелюдией к тем глубоким и исторически влиятельным построениям, которые выросли на этой почве по вопросу о взаимоотношениях России и Запада. Он считает, что, пройдя путь от преклонения перед Европой до общего критического отношения к Западу, русские мыслители возвысились до исследования самих основ критики западной культуры. До 50-х годов XIX в., до Крымской войны продолжали действовать идеи и мотивы, которые оформились в 30-годы XIXв.
Известно, что Французская революция породила критическое отношение к Западу. Дальнейшие события, связанные с наполеоновскими войнами, дали богатый материал для развития этой критики. В.В.Зеньковский отмечает, что на протяжении всего XIX века будут преобладать политические мотивы в критике Европы, т.к. политическая вражда приоткроет то, что до наполеоновских войн, а затем и Крымской войны было незаметным.
В 1808 году начинает издаваться журнал «Русский вестник», который выступает во имя патриотизма за возвращение к жизни предков. В.В.Зеньковский пишет, что это итог той критики стало дискредитация «очарований» западной культуры. Мощным аргументом против Запада был «пепел Москвы», как выразился В.В.Зеньковский, оставленный захватчиками.
Знакомство с Западом во время заграничных походов (1813-1814 гг.) усиливает общее критическое отношение к позициям западных философов.
Знакомство с жизнью Западной Европы XIХ века освобождало от того очарования, которое испытали русские люди в XYIII веке. Для русской мысли все больше создается возможность приглядеться к Западу в его обычном, будничном существовании. Все больше находится людей, объехавших всю Европу и вернувшихся домой не только физически, но и духовно: создается возможность критики европейской культуры, как таковой, критики, свободной от политической тревоги, от непосредственного ужаса перед французской революцией. Мотивы руссоизма, мировой скорби, мотивы раннего романтизма нередко сплетаются уже с настоящей критикой итогов западной цивилизации. Все это, конечно, лишь зачатки того, что звучало с полной силой позже, но без них не было бы и этих позднейших настроений.
В русской философии в полной мере ставится вопрос о ценности западной культуры.
Известно, что В.Ф.Одоевскому В.В.Зеньковский отводит значительное место в русской философии, поскольку В.Ф.Одоевский осуждает современность, находящуюся в плену материальных интересов, и его учение о современности находит наиболее полное выражение в книге «Русские ночи». Как писал сам В.Ф.Одоевский, в них изображена эпоха, когда философия Шеллинга перестала удовлетворять искателей истины. В «Русских ночах» впервые в русской литературе дают критику западной культуры; до этого времени в русской литературе не раз попадались критические замечания о Западе, но Одоевский первый касается в более систематической форме этой темы. Словами главного героя «Русских ночей» В.Ф.Одоевский высказывает мысль о «гибели» Запада, о внутреннем распаде его былой силы. Наука, оторвавшись от «воссоединяющей силы ума», разбилась на ряд специальных дисциплин, и постижение «целого» оказалось невозможным. Искусство ослабело, так как поэты, потеряв веру в себя, потеряли творческую силу. Гибнет и религиозное чувство.
В.В. Зеньковский не ставил задачей дать подробную характеристику умственной жизни российского общества 30-х годов, он лишь останавливается на некоторых материалах, необходимых для понимания того, как развивалась критика Запада представителями русской мысли. Он указывал, что будущие противники, славянофилы и западники, в 30-е годы еще исповедуют почти одни и те же идеи, касающиеся философии культуры.
Сторонник общества любомудров В.П.Титов 1830 г высказал мысль о том, что России суждено служить звеном между Востоком и Западом в условиях, когда устройство европейской цивилизации основано на взаимном недоверии граждан друг к другу и правительству. В 1830 году И.В.Киреевский высказал подобную мысль о призвании России: «не только судьбы России, но судьбы всей Европы зависят от нашего просвещения…во всей Европе царит какое-то «оцепенение»- лишь Сев.Американские Штаты и Россия одни не участвуют в этом «всеобщем усыплении»».
Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. М. Ростов – на – Дону. 2004. - С. 22.
В.В. Зеньковский обращает внимание на то, что В.Ф.Одоевский тоже повторяет мысль, которой тогда вдохновлялись все русские мыслители, что спасение для Европы - в России: «Запад еще ожидает Петра, который привил бы к нему стихии славянские”; «обрусевшая Европа,... как новая стихия, оживит старую одряхлевшую Европу.» «Есть верные признаки... невольного стремления Запада к Северо – Востоку; это стремление невольно, но вырабатывается самим Западом.” “Будет русское завоевание Европы, но духовное, ибо один русский ум может соединить хаос европейской учености».
Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. М. 1997. С. 22.
В.В. Зеньковский считал, что В.Ф.Одоевский своей критикой Запада и проблемой “всеобъединяющего синтеза” прокладывал путь для идей славянофилов.
В 1836 году появляется письмо П.Я.Чаадаева, которое остро поставило вопрос о ценности европейской цивилизации и пустоте русской жизни. Все, что говорил Чаадаев о России, было, наоборот, вопреки господствовавшему среди, например, любомудров мнению.
П.Я.Чаадаев утверждал, что для анализа развития исторического процесса требуется новая философия истории. Он развивает учение о «страшной» силе свободы и одновременно создает учение о поврежденности человека и всей природы – учение о первородном грехе и его отражении в природе. Очевидно, что В.В.Зеньковскому импонирует эта точка зрения П.Я.Чаадаева, и он пишет, что вся антропология христианства связана с этим учением, но оно стало постепенно тускнеть в сознании Европы, дойдя в этом процессе до антропологического идиллизма, вершину которого мы находим в учении Ж.-Ж. Руссо о «радикальном добре» человеческой природы. Если протестантизм твердо и упорно держался до последнего времени антропологического пессимизма, то в так называемой «нейтральной» культуре Запада торжествует именно оптимизм. Русские мистики (масоны) XYIII века твердо держались этого принципа, и Чаадаев глубоко разделял его. Вот почему для Чаадаева «субъективный разум» полон «обманчивой самонадеянности»; идеология индивидуализма ложна по существу, и потому Чаадаев без колебаний (как впоследствии Л.Н.Толстой) заявит, что назначение человека – уничтожить личное бытие и заменить его бытием вполне социальным, или безличным. Это есть сознательное отвержение индивидуалистической культуры.