Влияние Соловьева было решающим в философском развитии Булгакова больше всего в силу синтетического замысла Соловьева - его стремления создать систему, в которой наука, философия и религия внутренне и органически связаны друг с другом, так и для Булгакова, в частности, чрезвычайно характерно то, что он всю жизнь оставался ученым, всю жизнь работал научно - во всей строгости методов научной мысли.
Можно сказать, что потребность научной работы, необходимость чувства реальности видимого мира была существенным элементом в творчестве Булгакова. С другой стороны, в Булгакове очень рано проявился философский дар. В нем нельзя отделить философа от богослова. "Свободное искание истины", которое Булгаков называет "священнейшим достоянием философии", было коренным для Булгакова. Совсем в духе Соловьева Булгаков писал: "Философия неизбежно стремится к абсолютному, к всеединству - или к Божеству, насколько оно раскрывается в мышлении; в конце концов, и она имеет своей единственной и универсальной проблемой - Бога и только Бога". Это написано Булгаковым в 1916 году, когда его миросозерцание приняло определенно религиозный характер, но он оставался философом и тогда, когда его философия стала богословием. Грандиозный синтетический замысел Соловьева тем и покорил себе Булгакова, что соответствовал его собственным исканиям.
Необходимо особо подчеркнуть и влияние Флоренского на Булгакова. Во Флоренском было гораздо более стилизации, чем это было у Булгакова, но когда революция разделила Флоренского и Булгакова (1918 г), Булгаков все более освобождался от того, можно сказать, гипнотического влияния на него Флоренского, которое длилось несколько более десяти лет.
По типу своей мысли, по внутренней логике своего творчества Булгаков принадлежал к числу "одиночек" - он, собственно, не интересовался мнением других людей, всегда прокладывал себе дорогу сам. Анализировать учение Булгакова тем труднее, что книги его насыщены богатым содержанием.
В своей гносеологии Булгаков совершенно не оригинален, его гносеология (трансцендентальный реализм с различными дополнениями) определяла лишь формальную сторону его построений, не влияя на их содержание. Это особенно видно на постоянном подчеркивании антиномизма в мышлении: принцип антиномизма имел коренное значение для Булгакова, но, например, в "Философии хозяйства", где Булгаков так много говорит о "конкретном неразложимом единстве логического и алогического", т.е. о реальной антиномичности жизни, само понятие антиномизма не выдвигается. Только в "Свете Невечернем", с прямой ссылкой на Флоренского, понятие антиномизма получает исключительно широкое применение. Философская система Булгакова в определенной целостности дана в "Философии хозяйства". Рационализм дорог Булгакову лишь как критицизм, он даже подчеркивает в одном месте, что "о нездешних корнях нашего бытия нам может поведать "только откровение..., которое затем уже может получить и философскую обработку". Булгаков говорит даже по отношению к учению, что мир сотворен Богом, что это "аксиома веры"; он упрекает Вл. Соловьева в "чрезмерном дедуцировании" творения, т.е. в рационализме. И утверждает, что "переход абсолютного к относительному бытию не понятен".
Если говорить о том, что составляет основу философских построений Булгакова, то можно сказать словами его предисловия к "Свету Невечернему": "поиск пути через современность к православию". Булгаков идет тем же путем "восхождения", что и Флоренский, - и даже больше: основы философских построений Булгакова лежат в его космологии. Религиозный перелом не оторвал его от мира, а определился потребностью глубже понять мир и проникнуть в его сокровенную жизнь, сокровенный смысл. Булгакову чужд "соблазн божественности мира", во всяком случае, различение Абсолютной истины и космоса во всей силе сохранялось у него до конца дней. Исходя из этого Булгаков следует за тем построением, которое впервые установил Филон, стоявший перед такой же антитезой.
Булгаков говорит о мудрости мировой души: "Душа мира, - пишет он в "Невесте Агнца", - есть органическая сила, имеющая инстинктивную закономерность бытия в его эволюционном развитии". Эти все размышления Булгакова показывают, как сильно выступает у него космологическая тема. Булгаков идет гораздо дальше Флоренского, - для него единство тварного бытия, его живая мощь, своеобразный "панэротизм" природы - все это формирует его понимание, лучше сказать - его восприятие природы, как "живого существа". Но этому "живому единству бытия" Булгаков, вслед за Вл. Соловьевым и Флоренским, усваивает именование "Софии" - и этим он уже выходит сразу за пределы чисто космологической темы, начинает для себя ряд новых проблем. Ввиду центральности понятия Софии в метафизике Булгакова мы должны несколько подробнее остановиться на нем.
Вслед за Соловьевым и Флоренским, Булгаков центрирует свое внимание на понимании Софии, которая позже становится таким всеобъемлющим понятием, что оно поглощает все иные категории в философских построениях Булгакова.
Проследим разные аспекты идеи Софии у Булгакова. Уже в "Философии хозяйства" "душа мира" именуется Софией, но здесь же мы узнаем, что "мир потенциально софиен, актуально же он хаотичен; в своем вневременном бытии он есть сама София... мир удален от Софии не по существу, но по состоянию". Космологический аспект Софии меняется постепенно уже в "Свете Невечернем". По-прежнему еще "тварь есть всеединство", т.е. понятие всеединства все еще имеет смысл чисто космологический, но тут же проступают и новые мотивы. "Тайна мира, - пишет Булгаков, - в женственности... зарождение мира есть действие всей Св. Троицы, в каждой из Ее Ипостасей простирающееся на восприемлющее Существо, вечную женственность, которая через это становится началом мира. И она есть "четвертая ипостась".
Одна из современниц Булгакова (Евгения Герцык), знакомая с ним в пору его философского расцвета, пишет, что "цельного представления о его мировоззрении" у нее никогда не было. "Причина может быть и в том, что цельности не было и в нем самом". Булгакову "не хватало мужества пристрастий - или же оно давалось ему нелегко, с мукой".
Итак, новейший религиозный идеализм в России конца XIX - начала XX в., вместе с общественной деятельностью его главных представителей, получил в историографии несколько определений: "новое религиозное сознание", "богоискательство", "веховство", "духовный ренессанс начала XX века". Исторически первым (до первой русской революции) возникло понятие "новое религиозное сознание", обозначившее лидирующую группу религиозных идеалистов (Мережковский, Бердяев, Розанов, Булгаков и др.).
"Новое религиозное сознание" лишь у истоков несло на себе печать замкнутости и кружковщины. Очень скоро оно стало воспринимать себя не как связанное с какими-либо университетско-академическими потребностями и кругами, не как философскую школу или направление, а в качестве выразителя духовного состояния общества, его самочувствия и самосознания, его здоровья и болезни одновременно.
Булгаков противопоставляет образу героя образ подвижника, верующего христианина, который чувствует лишь свою ответственность перед Богом и смиренно выполняет свой долг, видя в себе орудие Промысла.
Можно спорить о наличии и жизнеспособности такого опыта на нашем пространстве, но важнее обратить внимание на характер горизонта, ради которого готов умереть герой.
"…Не следует забывать, - писал в 1904 году Булгаков,-что в наш рационалистический век и самая пламенная религиозная вера должна получить философское оправдание и закалиться в горниле философских сомнений. Поэтому философский идеализм есть необходимый путь к религии, представляет станцию, которой не может миновать современный человек в своем стремлении к религиозному мировоззрению".
1. Бердяев Н.А. Истина и Откровение. - СПб.: РХГИ, 1996. - 384 с.
2. Булгаков С.Н. Первообраз и образ: Сочинения: в 2т. - Т.1. Свет невечерний. СПб.: ООО "ИНАПРЕСС; М.: "Искусство", 1999. - 416 с.
3. История философии: Запад - Россия - Восток: (Кн. четвертая. Философия ХХ в). - М.: "Греко-латинский кабинет", 1999. - 448 с.
4. Коплстон Ф. История философии ХХ век/Пер с англ. Сафронова. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2002. - 269 с.
5. Новая философская энциклопедия. В 4 т. / Ин-т философии РАН, Нац. общ. фонд. - М.: Мысль, 2001. - Т.3.
6. Новейший философский словарь/ 2-е изд., переработ. и дополн. - Мн.: Интерсервис; Книжный дом, 2001. - 1280 с.
7. Философы двадцатого века: Книга первая.2-е изд. - М.: Издательство "Искусство ХXI век", 2004. - 367 с.
8. Шестов Л. Киркегард и экзистенциальная философия. - М.: Прогресс - Гнозис, 1992. - 304с.
9. Лосев А.Ф. Владимир Соловьев и его время.М. "Прогресс", 1990г. - 512с.
10. Сто русских философов. Библиографический словарь. Сост. и ред.
11. А.Д. Сухов, М., "Мирта", 1995 г. - 320 с.