Несомненная заслуга Роберта Оуэна состоит в том, что он первый привел эти истины в строгую систему и настаивал словом и делом, чтобы они легли в основание текущей жизни и воспитания подрастающих поколений как наиболее способные упрочить добрые чувства между людьми и положить конец той неестественной розни, борьбе и ненависти, которые, по-видимому, только усилились с установлением новой индустриальной системы. Его уверенность в скором осуществлении задуманных им социальных реформ, в чем ему пришлось потом испытать столько разочарований, происходила не от гордого сознания, что он открыл что-то новое, не от увлечения прожектера излюбленной идеей, а коренилась в искреннем убеждении, проникавшем всю его жизнь, что таким именно путем, начиная с разумного воспитания самого маленького ребенка и внося идею справедливости в семейную среду и самые
простые человеческие отношения, - можно достигнуть коренных улучшений во всем господствующем строе человеческого общества.
Оуэн писал: "Сущность народного воспитания и образования состоит в том, чтобы привить юношеству такие мысли и чувства, которые содействовали бы будущему счастью как отдельных личностей, так и всего общества. …
Всякий поймет, что по системам Ланкастера и Белля можно выучить детей читать, писать, считать и шить, но что в то же время они могут приобрести самые скверные наклонности и остаться неразумными на всю жизнь. Чтение и письмо - не более как орудия для сообщения знаний, как истинных, так и ложных; они не могут доставить детям большой пользы, если их не научат управлять этими орудиями. Никто не спорит, что метод обучения чрезвычайно важен, но не следует смешивать метод с самим преподаванием:
худший метод может быть применен к лучшему ученью, и наоборот… Ребенок, получающий удовлетворительные объяснения окружающих его предметов, приучаемый здраво рассуждать и безошибочно отличать общие истины от лжи, - этот ребенок, не зная ни буквы, ни цифры, будет гораздо лучше образован, чем дети, приучившиеся принимать все на веру, мыслительные способности которых парализованы или расстроены тем, что в высшей степени ошибочно называется учением… Войдите в одну из наших школ, называемых народными, и попросите учителя показать вам знания детей; он вызовет их и задаст им такие теологические вопросы, на которые человек, обладающий огромной эрудицией, не в состоянии дать разумного ответа, - дети же отвечают не задумываясь (что им задолбил способности которого пришли в совершенный упадок, - если только у него осталась память для удержания бессвязных нелепостей, сделается тем, что называют первым учеником в классе, и три четверти времени, назначенного для приобретения полезных знаний, губится на расслабление умственных сил детей"[10].
Главным было не цель воспитания и образования, а сам процесс, его организация, духовность. Принцип изначального равенства и благополучия.
Основные принципы иррационального общества системно были изложены самим Оуэном в "Манифесте Роберта Оуэна, основателя системы разумного общества и религии":
I. Система общественного устройства, господствовавшая до нашего времени, имеет своим источником призрачные понятия, которые произошли от первобытного, грубого состояния человеческого ума, лишенного основательных знаний.
II. Все внешние обстоятельства, управляющие миром, суть произведение человека и носят на себе отпечаток этих первобытных, несовершенных понятий.
III. Опыт с очевидностью доказывает всякому тщательному и мыслящему наблюдателю плачевную ложность этих первоначальных, грубых понятий. В предшествующие века, которые справедливо можно назвать неразумным периодом человечества, человек был ими обманут насчет своей собственной натуры и доведен до того, что стал самым непоследовательным и несовершенным из всех существ.
IV. История человечества неотразимо доказывает неразвитость доселе человеческого ума, и каждая из ее страниц подтверждает в подробностях, как безумны и бестолковы были его стремления.
V. История доселе была только рядом войн, убийств, грабежей, бесконечных разделений, взаимных противодействий разных сторон друг другу в достижении состояния мирного и счастливого; в истории был доселе тот период, когда все были во вражде с каждым, и каждый - во вражде со всеми, - принцип, удивительно приспособленный к тому, чтобы произвести как можно больше зла и как можно меньше счастья.
VI. Все учреждения, господствовавшие в мире, прямо вытекают из этих первоначальных, грубых и ужасных заблуждений наших предков.
VII. Вместо этой системы глубокого невежества, принуждающей человека делаться с детства, по уму и по образу действий, существом неразумным, непоследовательным и не способным понимать самые нелепые свои ошибки, я предлагаю ныне всем народам мира другую систему общественного устройства. Это система совершенно новая, основанная на началах, выведенных из неизменных фактов, находящаяся в полной гармонии с законами природы. Это система, в которой каждому обеспечивается общее содействие всех и всем - содействие каждого, - принцип, удивительно удобный для того, чтобы произвести как можно больше добра и как можно меньше несчастий.
VIII. Я предлагаю систему человеческой жизни, во всех отношениях
противоположную системе прошедшей и настоящей, систему, которая произведет новый ум и новую волю во всем человечестве и каждого, с неотразимою необходимостью, приведет к последовательности, разумности, здравому мышлению и здравым поступкам.
IX. Эта новая система откроет людям глаза на прошедшее и настоящее развращение человеческого рода, на безумие и ложность наших учреждений, на настоятельную потребность изменить все эти внешние обстоятельства и принять другие учреждения, основанные на доказанных фактах и сообразные с нашей натурой.
По этим последним признакам всякий человек может отличить истину от лжи.
X. В этой системе столько силы, что она, и только она одна, может скоро положить конец человеческому невежеству; остановить возрастание пауперизма и отвратить возможность его возобновления; уничтожить все суеверия, господствующие над миром, и удалить все причины разъединения людей, как на деле, так и во взаимных расположениях; произвести неисчерпаемое обилие во всем, что необходимо для жизни и для удовольствия человека, и сделать для него производительный труд более легким и приятным.
XI. Система эта не признана, но она столь могущественна, что в самый тот год, когда ее примут, она произведет на земле более благосостояния, наслаждений и нравственности, нежели сколько старая система могла произвести в течение веков и сколько она еще произведет в будущем, как бы долго она ни существовала.
XII. Эта система так различна от нынешней, и в теории, и в практике, и во всем своем характере, что она произведет свои реформы спокойно, тихо,
последовательно и в таком порядке, что никто не потерпит пи малейшего ущерба в своих интересах нравственных и вещественных, а, напротив, всякий найдет в ней удовлетворение и благо для себя, во всяком месте, во всяком народе.
XIII. Мало того, щадя ошибки прежнего общественного быта и не желая ни в чем оскорблять совести, новая система устроит дело так, что старые суеверия всякого народа умрут своею естественною смертью, с возможно меньшим неудобством для личностей, которых существование с ними связано, и с возможно большей пощадой человеческих слабостей.
XIV. Так как эти две системы совершенно противоположны, то ясно, что слияние между ними невозможно ни в каком случае, даже тогда, когда одна из них исчезнет в другой. Старая система основана на заблуждении и не может защищать себя иначе, как с помощью уверток и лжи. Новая система основана на истине и не допустит никакого обмана - ни в общественной, ни в частной жизни, ни между отдельными личностями, ни между пародами.
XV. Основатель новой системы был в первый период своей жизни промышленником, сам вел дела, распоряжался, приобрел опытность, и он из своих знаний и опыта извлек положения, основанные на естественных свойствах нашей природы и вполне им соответственные.
XVI. Эти новые положения так необыкновенны, что в их сочетании для всего человечества заключается, при той же сумме труда, во сто раз более выгод, нежели сколько старая система давала кому-нибудь из людей. И эти неслыханные доселе планы, эти соображения, долженствующие произвести новый нравственный мир и дать человеку разумный характер, готовы подвергнуться критическому рассмотрению самых ученых, самых практических, самых опытных людей в четырех существеннейших отраслях человеческой жизни, то есть:
1) в производстве;
2) в распределении богатств;
3) в образовании человеческого характера с детства;
4) в установлении местного и общего управления.
XVII. Новая нравственная система не может иметь дела с старою безнравственного системою иначе, как только для того, чтобы привести ее к полнейшему, мирному уничтожению. И падение людей, которые считали для себя выгодным поддерживать старый порядок вещей, доказывает, что час совершенного преобразования уже пробил.
XVIII. Внимание народов, в видах их собственного благоденствия, обращено уже на этот важный предмет, интересный для ныне живущих и для тех, которые еще будут жить.
XIX. Основатель этой системы, уже около полувека работающий над ее усовершенствованием, просит себе позволения говорить в обеих палатах не только для того, чтобы вступить в борьбу с противниками, которые его не понимают, но и затем, чтобы развернуть чред глазами всего мира безмерные выгоды его учения.
XX. Центральный совет, составляющий исполнительную власть всеобщего и общинного товарищества разумной системы, также просит себе слово в обеих палатах, чтобы опровергнуть чудовищные клеветы, рассеянные по стране и письменно и словесно разными противниками нашими, которые считали выгодным для себя нападать на нашу реформу. [11]