Главное значение понятия «анализ языка», которым Карнап оперировал, а этот период, заключалось в редукции предложений высоких уровней к предложениям низшего (эмпирического) уровня. Гносеологический аспект проблемы редукции предполагал ответы на вопросы о соотношении предложений низшего уровня («протокольных предложений») и фактов, о характере исходного базиса науки и об интерпретации физикализма. Все эти вопросы были разрешены Карнапом сперва плане лингвистического конвенционализма, причем в неявной форме его концепция восприняла все метафизические слабости логического атомизма. В то же время исследования самого Карнапа существенно помогли прояснению факта несостоятельности метафизических претензий редукционизма и перенесению центра тяжести на гипотетико-дедуктивные модели строения науки, хотя инициаторами последних был не он, а Гемпель и Поппер. Вместе с тем они способствовали замене первоначальных принципов верификации, конвенционализма и физикализма «ослабленными» их интерпретациями, что в плане эволюции взглядов самого Карнапа до некоторой степени означало поворот к действительному материализму.
Последнее выразилось в отказе от отожествления истинности и проверяемости (а значит, в признании независимости главных гносеологических предикатов от операций субъекта), в ограниченности поля действия когерентной концепции истинности, то есть в отказе от трактовки истинности исключительно как взаимосогласованности предложений, а также в сомнении насчет осуществимости догматической программы физикализма применительно не только к социальным, но и к естественным наукам (это открыло путь полезным исследованиям проблемы диспозиционных предикатов). Однако шаг в сторону материализма оказался не свободен от двусмысленности, чем в значительней мере была затушевана объективная научная значимость построений, а в особенности самих исканий Карнапа как различных вариантов и этапов все более полного фиксирования средствами символической логики особенностей структуры современных теоретических знаний. Так, новая трактовка Карнапа конвенционализма оказалась близкой к логическому прагматизму, а замена «позитивизма» «либеральным эмпиризмом» означала, с точки зрения самого Карнапа, лишь замещение крайнего редукционизма «ослабленным» физикализмом: «Как сторонники эмпиризма мы требуем …чтобы описательные предикаты и, следовательно, синтетические предложения не принимались, пока не будет установлена их связь с возможными наблюдениями».
Позитивистское недоверие Карнапа к материализму, как философской теории, получило подтверждение в его статье «Эмпиризм, семантика и онтология», хотя в работе «Методологический характер научных понятий», где он отбросил многие, характерные для Венского кружка, упрощения в толковании критерия осмысленности (в применении уже к теоретическим терминам, а не к высказываниям), Карнап опять высказался в пользу существования «ненаблюдаемых сущностей». Непонимание диалектики процесса познания по сей день мешает Карнапу выйти из противоречий эклектического соединения позитивизма с тенденцией естественнонаучного материализма, свойственных философскому мышлению Карнапа на протяжении трех последних десятилетий.
Список используемой литературы
1. Нарский И.С. , Современный позитивизм, 1961
2. Колубовский Я., Материалы для истории философии в России, 1890