В природных системах этот выбор совершается стихийно, «сам собой»: свободы выбора здесь нет, он определяется действием объективно сложившихся случайных обстоятельств. В неживой природе системы не обладают свободой воли и подчиняются воле «слепого случая» (лишь у живых существ появляются зачатки свободы воли). У людей же есть свобода воли. Хотя это и не абсолютная свобода, тем не менее она все же такова, что человек при наличии разных возможностей способен выбрать из них любую по своему собственному усмотрению. В дело выбора, таким образом, вмешивается субъективный фактор, которого нет в природе.
«Различие между биологической и социальной эволюцией состоит в том, что общества могут вести себя целенаправленно. Мы можем в определенных рамках выбирать наш путь эволюции».
Принципиальное отличие общества от природных систем состоит в том, что выбор бифуркационной ветви зависит от субъективного фактора — воли, сознания, разума людей.
Конечно, есть причины, направляющие волю человека на тот или иной поступок. Но поступок не вытекает из них автоматически (если только речь идет не об автоматизированных реакциях). На то и дан человеку разум, чтобы не слепо повиноваться обстоятельствам, а обдумывать свои возможности и находить наилучший способ действий в данных обстоятельствах. Любые технические, экономические, политические задачи ставятся и решаются людьми в соответствии с их представлениями о том, как это следует делать. Другое дело, что человеческие замыслы не всегда осуществляются так, как этого хотелось бы (по знаменитому изречению В. С. Черномырдина: «Хотели как лучше, а вышло как всегда»).
Выбор бифуркационной ветви в социальных системах, как и в природных, тоже может определяться случаем — прихотью властителя, насморком полководца, оплошностью дипломата, опиской чиновника, выстрелом в политического деятеля и т. п. «Эффект бабочки» в принципе способен превратить мелкое уличное происшествие в толчок, переводящий стрелку исторического процесса на новый путь. Но выбор делает не сам случай, а люди, которые реагируют на него и обладают свободой по собственной воле определять его последствия. При этом люди руководствуются усвоенными знаниями, принятыми в культуре ценностными ориентациями и нормами поведения. Культура формирует их цели, желания и идеалы, к которым они стремятся. Стало быть, можно сказать, что в сфере культуры образуются духовные предпосылки, определяющие развитие общества. В частности, культурные установки исторических деятелей, делающих выбор в точке бифуркации, обусловливают принимаемые ими решения и тем самым оказывают непосредственное влияние на ход исторических событий.
К размышлению. Вот как по этому поводу высказывался Г. Гейне: «Так и знайте, гордые люди действия, — вы не что иное, как бессознательные чернорабочие на службе у людей мысли, которые не раз в смиреннейшей тиши точнейшим образом предсказывали все ваши деяния. Максимилиан Робеспьер был не чем иным, как рукой Жана-Жака Руссо...» Прав ли Гейне?
Движение по выбранной бифуркационной траектории может быть неустойчивым, и тогда возникают новые локальные (в частях системы) и глобальные (определяющие эволюцию системы в целом) бифуркации. Но существуют траектории (или узкие «коридоры» траекторий), которые ведут систему к устойчивым состояниям. Такие состояния называются аттракторами (от лат. attractio — притяжение). Аттракторы как бы притягивают к себе систему. Если система вошла в конус аттрактора (ведущий к нему «коридор»), то это предопределяет ее будущее. Попытки выбраться из конуса аттрактора тщетны — различные траектории, попавшие в конус, неизбежно выводят систему на аттрактор. Элементы ее довольно жестко выстраиваются в соответствии с будущим порядком. Все, что не соответствует ему, будет уничтожено диссипативными процессами.
Аттрактор — это будущее устойчивое состояние, к которому направляется эволюция системы
История человечества может быть представлена в виде цепочек бифуркаций, ведущих общество от одних аттракторов к другим. Объективные условия в точках бифуркации задают спектр возможных вариантов эволюции. Субъективные особенности людей, их замыслов и действий влияют на выбор какого-то из этих вариантов. Аттрактор выступает как «предельное», конечное для выбранного варианта эволюции состояние, по отношению к которому другие состояния являются переходными, промежуточными. На путь в конус аттрактора выводит случайность, но как только этот путь выбран, дальнейшая эволюция общества закономерно и необходимо приводит его к «предельному» устойчивому состоянию.
«Между двумя точками бифуркации в системе действуют детерминистические законы, а в окрестностях точки бифуркации существенную роль играют случайные флуктуации, И именно они "выбирают" ветвь, которой будет следовать система».
В историческом процессе в качестве аттрактора может выступать как более высокий уровень организации общества, больший порядок в нем («простой аттрактор») так и, наоборот, состояние дезорганизации, анархии и хаоса («странный аттрактор»). В последнем случае возможно «соскальзывание» на ветвь эволюции, которая не была выбрана в предыдущей бифуркации.
В реальной истории выбор бифуркационной ветви может привести общество к процветанию, а может и завести его в эволюционный тупик. Общество, пошедшее по тупиковому пути, впадает в долгую, «спячку» (как это было в странах Востока — Китае, Японии, Индии и др., которые лишь в XX в. вышли на новую ветвь эволюции) или же исчезает, не дав ростков, пробивающихся к новому аттрактору (так исчезли Древний Египет, Шумер, Вавилония, цивилизации майя, инков и атцеков).
Иногда говорят: «История не знает сослагательного наклонения». В самом деле, вопрос «что было бы, если бы...» не интересует историка, ставящего своей задачей описание фактов: что было, того иначе уже быть не может. Но философия истории нуждается в сослагательном наклонении: надо знать, какие варианты эволюции (в том числе и несбывшиеся) возникают в бифуркациях, чтобы понять общие законы исторического развития общества и научиться учитывать опыт прошлого в поисках пути к лучшему будущему.
Есть ли в истории смысл?
Пытаясь объяснить исторический процесс развития общества, многие мыслители выдвигали идею о том, что человечество движется к какой-то цели. Это представляется вполне естественным с религиозной точки зрения. В самом деле, если человек создан высшей сверхъестественной силой, то возникает вопрос, для чего она его создала? Должна быть цель, ради которой существует человечество. В продвижении к этой цели и заключается сущность исторического прогресса. Таким образом, история человечества обретает смысл, состоящий в выполнении предназначения, определенного ему свыше.
Понятия «цель» и «смысл» не тождественны. Цель есть результат, на достижение которого направлен исторический процесс. Смысл — более широкое понятие, чем цель.
Вообще говоря, смысл есть содержание мысли. Например, смысл высказывания — это его мысленное содержание, закодированная в нем информация. Понять смысл какого-либо предмета — значит понять мысль, которая заложена в него, замысел, в соответствии с которым этот предмет создается, функционирует, используется, изменяется и т. д. Наличие смысла обязательно предполагает того, кто этот смысл создал и вложил, облек в материальную оболочку, которая является его носителем.
Если смысл истории видят в движении к определенной цели, то тогда смысл и цель совпадают. Но смысл не обязательно означает наличие цели. Он может заключаться и в каком-то ином замысле, в соответствии с которым человечество создано, живет, функционирует, развивается. В качестве примера можно вообразить, скажем, что человечество — это игрушка для развлечения сверхразумных существ, и смысл истории в том, что они придумывают разные каверзные ситуации и смотрят, как люди выкарабкиваются из них. А когда игра существам надоест, они, подобно шахматистам, просто смахнут фигуры с доски и сложат их в коробку.
Существуют различные представления о смысле человеческой истории.
В средневековой христианской философии господствовала концепция провиденциализма, развитая Августином Блаженным. Согласно этой концепции, ход истории определятся волей Бога, который ведет человека к «спасению», к возвращению из «града земного» (куда люди попали из рая после грехопадения Адама) в «град Божий». Иную концепцию построил знаменитый русский философ Вл. Соловьев (1853-1900). Он утверждал, что Бог не хочет от человека пассивного, несвободного следования божественной воле. Человек сам должен понять свое предназначение и по собственному желанию осуществить его. Это предназначение состоит в том, чтобы в процессе исторического развития, преодолев распри между людьми и разрыв между человеком и природой, достичь «всеединства», слияния мира с Богом.
Идею космического предназначения человечества развивали также В. И. Вернадский (1863-1945) и П. Тейяр де Шарден (1881-1955), которые, однако, отходили от традиционной религиозной постановки вопроса. Они видели всемирно-историческую задачу человечества в антиэнтропийной деятельности и одухотворении природы.
Об истории как процессе выполнения человечеством своего предназначения говорил и Гегель. В его философии смысл истории определяется тем, что развитие человечества выступает формой саморазвития «мирового духа». На каждой стадии развития мирового духа его временным носителем является какой-то народ, который после исполнения своей исторической миссии уступает место другому народу. И историческая роль отдельной личности тоже обусловлена тем, насколько она в своей деятельности реализует волю мирового духа. Конечная цель всемирной истории — познание мировым духом самого себя.
Материализм отвергает мысль, что Бог или некий высший разум предопределил смысл истории. Синергетика, открыв закономерности самопроизвольного развития сложных систем, с новой точки зрения подтверждает известные слова Лапласа, что для объяснения мира нет необходимости в «гипотезе о существовании Бога». Никто природу не создал и не поставил перед ней никакой цели, и точно так же никто не создавал человечество и не ставил никакой цели перед ним. Человечество существует не для того, чтобы выполнить какое-то заданное ему свыше предназначение, а потому, что возникло на определенном этапе эволюции материи на Земле и развивается в соответствии с объективными законами до тех пор, пока имеются условия, в которых оно может существовать (если только само себя не уничтожит в ядерной или какой-нибудь еще катастрофе).