Характеристика философии конца ХХ века будет неполной, если не упомянуть о такой её черте как открытость, терпимость, отказ от претензий на доминирующее положение какой бы то ни было философской школы или течения. Философское общество, которое просуществовало в дисперсном состоянии, институировалось, оформилось в Международную федерацию философских обществ.
Расширившиеся и ставшие регулярными контакты философов в ходе национальных, региональных и всемирных конгрессов способствовали стиранию мировоззренческих граней между различными течениями и школами, место которых заняла проблемно-методологическая дифференциация, сопровождавшаяся постоянным сотрудничеством учёных одного профиля.
В конце ХХ века стали особенно заметными тенденции интегративизма различных школ и направлений в самом философском знании, они сочетались с интеграцией философии с гуманитарными и естественными науками, благодаря чему создаются новое философское знание и новые способы философствования.
Переходя к характеристике конкретных философских течений конца нашего века, сразу отметим, что они пополнили теоретический потенциал, ставя и позитивно решая такие принципиальные вопросы как соотношение между знанием и пониманием, между знанием и оценкой, между знанием и истиной.
В 60-е годы под влиянием теории “жизненного мира” Э. Гуссерля и онтологии М. Хайдеггера немецкий философ Г.Г. Гадамер осуществляет “герменевтический поворот” в философии, вернув, по его словам, гуманистическую традицию западной философии в русло первовопросов мышления (онтология, искусство, язык). Он противопоставил ее идеологизации и овеществляющим тенденциям в философии и научном мышлении ХХ века.
Герменевтика (искусство истолкования) как практика и теория истолкования историко-культурных текстов возникла в эпоху Возрождения. Разработка герменевтики как методологии истолкования духовной жизни личности и общественно-культурных явлений на основе непосредственного постижения их в жизненной целостности была начата в 20-е годы ХХ века.
Под влиянием феноменологического понимания сознания как поля значений и смысла герменевтика превращается из методологии истолкования в его онтологию. “Жизненный мир” понимается как бытие-интерпретация, которое является не только интерпретацией исторического, но и совершением самого бытия.
Исходным пунктом философской герменевтики является онтологический характер герменевтического круга: для понимания целого необходимо понять его отдельные части, но для понимания отдельных частей нужно иметь представление о содержании целого. Задача герменевтики состоит не в выходе из круга, а в том, чтобы войти в него. Отсюда следует тезис о принципиальной открытости интерпретации, которая, по Гадамеру, никогда не может быть завершенной, а также о неотделимости понимания текста от самопонимания интерпретатора.
Гносеологию герменевтики развивает французский философ П. Рикер. В своей концепции он стремится объединить учение Э. Гуссерля о “жизненном мире”, идеи З. Фрейда о “вечных импульсах” Я и онтологию М. Хайдеггера. Одним из самых фундаментальных понятий в философии Рикер считает личность, которую он определяет как местонахождение значений, дающих начало культурным смыслам. Задачу философии он видит в том, чтобы выработать метод анализа человеческой объективности как творца мира культуры.
Изначальным условием человеческого опыта Рикер считает его языковой характер. По его мнению, восприятие, желание, воображение и т.п. “проговариваются”, из чего следует, что культурное творчество всегда символично. Герменевтику Рикер трактует как интерпретацию символов. Под символом он понимает любую структуру значений, где один смысл – прямой, первичный, буквальный – при помощи добавлений обозначает другой смысл – косвенный, вторичный, иносказательный, который может быть воспринят только посредством первого смысла. Язык, по Рикеру, изначально обладает символической функцией. Он является вторичным пониманием реальности, но только в языке может быть выражена его зависимость от того, что ему предшествует.
В последние годы П. Рикер расширяет свою трактовку герменевтики: её основой он считает деятельностный подход. “Моей целью, - пишет Рикер, - является исследование путей, открытых перед современной философией тем, что можно было бы назвать прививкой герменевтической проблематики к феноменологическому методу”. Он стремится понять истолкование как преимущественный способ включения индивида в целостный контекст культуры как одну из существенных основ его деятельности в культуре.
Задачу герменевтического постижения сегодня он видит в том, чтобы обосновать роль человека как субъекта культурно-исторического творчества, которое зиждется на активной деятельности индивида. В этом творчестве и благодаря ему осуществляется связь времён.
60-е годы были отмечены активным распространением на Западе структуралистского движения, вовлекшему на свою орбиту такие области гуманитарного знания, как психология, социология, литературоведение, наука о культуре и т.п. Центр этого движения находится во Франции.
Несмотря на то, что структурализм потеснил самое влиятельное течение во Франции – экзистенциализм, вряд ли можно говорить о нём, как о новом философском течении. В работах структуралистов нет теории бытия, включающей в себя систематическое воззрение на мироустройство, нет в них и систематически изложенной теории познания, учения об истине и т.д. Структурализмом называют метод, исследовательское направление, возникшее в гуманитарных науках.
Основные идеи структуралистской методологии изложил К. Леви-Стросс. Их можно представить следующим образом.
— Изучая явления культуры, следует обращать преимущественное внимание не на их элементы, а на их структуры.
— Исследуя культурный феномен, следует главным образом изучать их синхронно, т.е. их совпадение во времени, одновременности.
— Приоритет в исследовании принадлежит структурам, а не субъектам.
Применяя методологию структурализма к исследованию первобытных культур, К. Леви-Стросс получил результаты, имеющие широкое философско-мировоззренческое знание.
Структурализм был философски осмыслен французским историком и философом Мишелем Фуко. Его исследования по истории науки, культуры, цивилизации Западной Европы XIV-XIX вв. близки к структурно-семиотическому анализу в том смысле, что также направлены на выявление скрытых общих основ различных видов знания и поведения людей, но не структуры в их структуралистском понимании. Это, скорее, общие принципы упорядочивания, представляющие собой фундамент знаний определённой эпохи и меняющиеся от эпохи к эпохе.
Ведущие представители структурализма не раз заявляли о своем нежелании вдаваться в обсуждение философских последствий экспансии структурализма в гуманитарные науки. Однако они постоянно сталкивались с такими философскими проблемами, как “сознание”, “субъект”, т.е. с проблематикой, базирующейся на феноменологии экзистенциализма и персонализма, а также неотомизма, ставящих во главу угла тему человеческого существования, человеческого бытия и т.д. В ходе полемики вокруг этих проблем со своими оппонентами, а также в процессе формулирования основополагающих моментов своего метода структурализм и выявлял своё философское содержание.
Один из лидеров феноменологии во Франции Т. Рикер назвал структурализм “кантианством без трансцендентального субъекта”. Структуралисты отказываются от, каких бы то ни было, попыток использовать понятие “субъект” при описании человеческой деятельности. Последовательная смена форм, какие принимают, например, в концепции М. Фуко, наука и искусство, отторгается от осуществляющего формообразования субъекта и оказывается бессубъектной.
Говоря о философских аспектах структуралистической методологии, важно отметить, что ее приверженцы стремятся в своих исследованиях в рамках иной предметной реальности решить проблему, поставленную ещё И. Кантом, проблему преодоления противоположности рационализма и эмпиризма.
К. Леви-Стросс, Ж. Лакан, М. Фуко пытаются избежать дуализма основателя структурализма Ф. де Соссюра, противопоставлявшего “язык и речь”. К. Леви-Стросс пользуется для этого определением структуры, регулирующей человеческую деятельность, как того, что является “одновременно эмпирическим и умопостигаемым”. И тем не менее решение проблемы “рационализм – эмпиризм” выливается в структурализме, в конечном счете, в сплошную рационализацию и интеллектуализацию реальности, доводимую до крайней степени формализацию общественной жизни, человеческого бытия.
Несмотря на то, что проблема субъекта не интересует структуралистов, человеческая деятельность оказывается в центре внимания структуралистов, хотя бы потому, что К. Леви-Стросс является одним из лидеров современной структурной антропологии. Однако эта тема приобретает в структурализме принципиально иное по сравнению с экзистенциализмом решение.
Структурализм не был школой, организацией, группой единомышленников, осознанно следующих выработанной программе. Однако между всеми исследователями есть проблемная общность, достигшая апогея в конце 60-х годов. После этого намечается поворот от классического структурализма, с акцентом на объективные нейтральные структуры, к анализу всего того, что лежит вне структуры, что относится к изнанке. Происходит строго запрещенное классическим структурализмом размывание структуры в контексте. При этом знание лишилось ореола объективности, стало трактоваться как средоточие социальных и политических сил, как воплощение стратегии власти, принуждений и побуждений, как та сфера, применительно к которой правомерно ставить вопрос только о формах, типах, специфике этих стратегий.
Позже Р. Барт, М. Фуко и Ж. Лакан отказываются от многих идей, составляющих мировоззренческое ядро структурализма. В 70-е годы Р. Барт переключает своё внимание с проблем функционирования текстов на проблемы их порождения, на изучение множественности текстового смысла. М. Фуко, изучая теорию “технологии власти”, начинает приходить к выводу об историчности техник власти, а Ж. Лакан раскрывает сложную диалектику влияния системы “реальное-воображаемое-символическое” на человеческую культуру. В смене доминант в концепциях М. Фуко и Ж. Лакана отчетливо прослеживается переход от программы структурализма к программе постструктурализма.