Одной из важных проблем ранней схоластики стала проблема универсалий — соотношение общего и отдельного. Вокруг решения этой проблемы сформировались два учения — реализм и номинализм. Крайний реализм, продолжая традиции Платона, утверждал, что реально существует только общее и единое. Все индивидуальное и множественное — лишь обман чувственного восприятия. Вопреки этому номинализм показывал, что реально существуют лишь отдельные предметы. Они образуют множество разнообразных вещей. Все то, что мы называем общим и единым, не имеет никакого значения за пределами языка. Это результат нашей привычки пользоваться терминами. Чем же привлекала отцов церкви эта, казалось, чисто философская дискуссия между реализмом и номинализмом? Дело в том, что в плане решения теологической проблемы для церкви были неприемлемы ни крайний реализм, ни крайний номинализм. Они логически приводили либо к отрицанию реальности божественной Троицы, либо к отрицанию единства Бога.
В первый схоластический период преобладает направление мысли, родственное платоновскому представлению об идеях,— реализм, причем в крайней форме. Выдающийся представитель этого периода Ансельм Кентерберийский (1033—1109), воспользовавшись впервые онтологическим методом, пытался доказать не только бытие Бога, но и специфические христианские догматы веры, такие, как учения о троичности и об искуплении. Ему противостоял И. Росцелип (ок. 1050 — ок. 1120), возглавив уже в XI в. номинализм, в котором возродились в обновленном виде старьте устремления пантеистической концепции, направленные против единства Святой Троицы. Это был первый период расцвета схоластической философии (теологической), когда логика разрабатывается в связи с перешедшими из предшествующего времени исследованиями Аристотеля.
Второй период представили в XII в. П. Абеляр (1079—1142), а затем в XIII в. - Альберт Великий (ок. 1193—1280) и Фома Аквинский (1225/1226— 1274.) Они проявляли все более и более назревающий интерес к светской науке и возникшим отсюда стремлениям дополнить теологию философией, объединяющей все ветви знания. Этому расширению светской проблематики способствовало также знакомство с трудами Аристотеля в латинском переводе через арабских философов предшествующих веков (Авиценна и Аверроэс).
В конце XIII столетия спор между последователями Фомы Аквинского и Дунса Скота (ок. 1266— 1308) переходит в спор о свободе воли, в котором детерминистическое понимание человеческого поведения подвергается осуждению. Зато до своей крайней формы доходит индетерминистское понимание, вступающее в противоречие с существовавшим до тех пор учением церкви о благодати. Это индетерминистское учение об искуплении путем святости собственной воли сделалось потребностью веры. Верующая душа ищет теперь утешение не в чувстве безусловной зависимости, а главным образом в надежде на собственные силы. Таким образом, из схоластического индетерминизма в третий период схоластики развивается номинализм, ставший с начала XIV в. господствующим направлением.
В лице Дунса Скота и У. Оккама (ок. 1285—1349) английский номинализм стал предвестником опытной философии Нового времени. "Направленность к единству и эмпирическому,— отмечает один из крупнейших немецких историков философии XX в. В. Вундт,— характеризующая положение номинализма в универсальном схоластическом споре, является вместе с тем оборотной стороной того изменения положения, которое номинализм занимает по отношению к истинам веры и к вопросу о возможности их познавания человеческим рассудком. Здесь классическая схоластика XIII столетия сделала существенный шаг назад по отношению к первому периоду расцвета схоластической философии с ее неуклонным применением онтологического метода".
С разделением веры и знания номинализм вместе с тем подрывает главный жизненный принцип схоластики. По существу он признает неразрешимой для схоластики задачу придать ей вид научно организованной системы. Номинализм, завершая средневековый период философии, становится начальным звеном в становлении новой философии. Схоластика так или иначе продолжает свою жизнь в более поздних вариантах ее реставрации. Главным подспорьем ее становится уже не номинализм, а скорее философия Фомы Аквинского. В конце XII — начале XIII в. западноевропейская схоластика получает новый импульс для своего развития. Дело в том, что в этот период, в основном во время крестовых походов, начинается знакомство европейцев с культурой арабоязычного Востока. Встреча с арабской культурой имела огромное значение в том смысле, что в этом мире были популярны учения античных философов и в первую очередь Аристотеля. Его сочинения были не только переведены на арабский язык, но подробно прокомментированы арабскими мыслителями. В Европе же Аристотель был известен далеко не полностью. Кроме того, изучение и распространение аристотелизма находилось под официальным запретом, так как его учение использовалось многими христианскими теологами, считавшимися еретиками.
Однако аристотелизм постепенно получает все большее распространение, особенно в нецерковных школах. На латинский язык переводятся произведения Аристотеля, причем сначала с арабского, а потом и с греческого языков. В католической церкви постепенно утверждается мнение, что использование доказательств истинности христианских догматов с опорой на Аристотеля — наилучший способ их отстаивания, поскольку платонизм и неоплатонизм не дают ответы на все возникающие вопросы. Уже в 1245 г. изучение Аристотеля было разрешено без всяких ограничений, а позднее, в 50—60 гг. ХШ в. Рим официально поручает нескольким христианским философам заняться переработкой учения Аристотеля в христианско-католическом духе, что в основном и осуществил Фома Аквинский.
2. Философия Фомы Аквинского
Характерная черта ХII-XIII столетий — медленное, но неуклонное нарастание в лоне феодального общества стран Европы признаков его разложений и формирования элементов нового, капиталистического общества. Развитие товарно-денежных отношений вызывает значительное экономическое оживление, которое, в свою очередь, приводит к росту влияния купечества и ремесленничества в городах Западной Европы, к усилению независимости городского населения от феодалов и церковной власти. Не случайно в средневековых городах того периода нарастает стремление не только к независимости от феодальных оков, но и к развитию культуры и образования.
Интеллектуальные запросы нарождающейся буржуазии могла удовлетворить философия, основанная на иных традициях, чем платонизм в августинской трактовке. Такой философией, свободной от теоцентризма, имеющей естественно-научную и гуманистическую ориентации, мог стать в этот период именно аристотелизм. Он привносил не только научные, но и новые практические знания из области ботаники, зоологии, астрономии и вообще естественной истории. Речь шла не просто о возрождении аристотелизма, а лишь о возврате ктем его элементам, которые выдержали испытание временем и сохранили ценность в новую историческую эпоху.
Противодействие со стороны официальной католической церкви интересу интеллектуальных и деловых кругов к достижениям науки и к самим естественно-научным ответвлениям философии заняло немало лет с начала 30-х гг. XIII столетия. Ассимиляции аристотелизма и приспособлению его к нуждам церкви, безусловно, способствовал перевод трудов Аристотеля с греческого на латинский язык. Он создал почву для новых интерпретаций Стагирита, но уже в духе его теологизации. Важнейшую роль на этом поприще сыграл по общему признанию итальянский теолог и философ Фома Аквинский, называемый часто Аквинат.
В его истолковании аристотелизм предстал уже отнюдь не в материалистическом свете. Аристотелевский принцип вечности материи заменен идеей креацианизма, существование единичных вещей определяется божественной сущностью, земная история понимается как реализация святой истории, а высшая цель человечества — как достижение вечного спасения.
Развившееся в конце XII и в XIII вв. в странах Западной Европы интеллектуальное движение выдвинуло на первый план философских и теологических дискуссий проблему отношения веры и разума. Высказываемые позиции были самые разные: от явно рационалистических у П. Абеляра (1079— 1142) и его учеников до полного отрицания науки, выраженной в Средние века П. Дамиани (1007—1072). По-своему решает эту проблему Фома Аквинский, опираясь на католическое толкование аристотелевской концепции науки.
Католические историки философии утверждают, что Аквинат превратил науку в область, совершенно независимую от теологии. Его называют иногда даже пионером в развитии науки, ученым в сфере позитивного знания и философии. Так ли это? Во-первых, Фома Аквинский определенно отрывает науку от эмпирического опыта. Она становится учением о "первопричине", о "мудрости" самой по себе, независимой от всякого иного знания. Ее основной задачей является не познание действительности и управляющих ею законов, а познание абсолютного бытия, обнаружение в нем Бога. Если у Аристотеля объектом "мудрости" были наиболее общие основы действительного бытия, то у Аквината ее объект сводится к Абсолюту. Человеческое познание устремлено не на земной мир, не на объективную реальность, а на мир сверхъестественный. Теологизированная подобным образом "мудрость" Аристотеля получает титул высшей мудрости, независимой от каких бы то ни было конкретных знаний.
Теология использует знания из философии и науки для того, чтобы лучше понимать и разъяснять истины откровения. Рациональное знание лишь "вторичным" образом облегчает понимание догматов веры, приближает человека к познанию "первопричины" Вселенной. Разумное знание обладает ценностью лишь постольку, поскольку служит познанию Абсолюта, т.е. Бога. Философия, опираясь на физику, должна находить доказательства существования Бога, задача палеонтологии — в подтверждении Книги бытия, историография должна раскрывать божественное провидение и т.д. Если рациональное знание не выполняет этой задачи, оно перерождается в бесполезные или даже опасные рассуждения. Фома Аквинский, таким образом, не просто отделил науку от теологии, по всецело подчинил первую второй.