25 октября к северу от Барановичей в районе Скробова была произведена еще одна газобаллонная атака со стороны русских войск. Допущенные при подготовке атаки повреждения баллонов и шлангов, привели к значительным потерям - только умершими насчитывалось 115 человек. Все отравленные были без масок.
К концу 1916 г. выявилась тенденция к переносу центра тяжести химической борьбы с газобаллонных атак на химические снаряды.
Россия стала на путь применения в артиллерии химических снарядов с 1916 г., изготовляя 76-мм химические гранаты двух типов: удушающих, снаряженных смесью хлорпикрина с хлористым сульфурилом, и общетоксического действия - фосгеном с хлорным оловом (или венсинитом, состоящим из синильной кислоты, хлороформа, хлорного мышьяка и олова). Действие последних вызывало поражение организма и в тяжелых случаях приводило к смерти.
К осени 1916 г. требования армии на химические 76-мм снаряды удовлетворялись полностью: армия получала ежемесячно 15,000 снарядов, (соотношение ядовитых и удушающих снарядов было 1:4). Снабжение русской армии химическими снарядами крупного калибра затруднялось недостатком корпусов снарядов, которые полностью предназначались для снаряжения ВВ. Русская артиллерия стала получать химические мины для минометов весною 1917 г.
Что же касается газометов, с успехом применявшихся как новое средство химического нападения на французском и итальянском фронтах с начала 1917 г., то Россия, вышедшая в том же году из войны, газометов не имела. В минометной артиллерийской школе, сформированной в сентябре 1917 г., только предполагалось начать опыты по применению газометов.
Русская артиллерия не была настолько богата химическими снарядами, чтобы применять массовую стрельбу, как это было у союзников и противников России. Она применяла 76-мм химические гранаты почти исключительно в обстановке позиционной войны, как вспомогательное средство наряду со стрельбой обыкновенными снарядами. Кроме обстрела неприятельских окопов непосредственно перед атакой, стрельба химическими снарядами применялась с особым успехом для временного прекращения огня неприятельских батарей, траншейных орудий и пулеметов, для содействия своей газобаллонной атаке - путем обстрела тех целей, которые не захватывались газовой волной. Снаряды, начиненные ОВ применялись против скопившихся в лесу или в другом укрытом месте войск противника, его наблюдательных и командных пунктов, крытых ходов сообщения.
В конце 1916 г. ГАУ выслало в действующую армию 9,500 ручных стеклянных гранат с удушающими жидкостями для боевого испытания, а весною 1917 г. - 100,000 ручных химических гранат. Те и другие ручные гранаты бросались на 20 - 30 м и были полезны при обороне и особенно при отступлении, чтобы препятствовать преследованию противника.
Во время Брусиловского прорыва мая-июня 1916 г. в качестве трофеев русской армии достались некоторые фронтовые запасы немецких ОВ - снаряды и емкости с ипритом и фосгеном. Хотя русские войска несколько раз и подвергались немецким газовым атакам, но сами это оружие использовали редко - то ли вследствие того, что химические боеприпасы от союзников поступили слишком поздно, то ли из-за отсутствия специалистов. Да и какой-либо концепции применения ОВ у российских военных в то время не было.
В течение Первой Мировой войны химические вещества применялись в огромных количествах. Всего было произведено 180 тыс. т химических боеприпасов различных типов, из которых на поле боя было применено 125 тыс. т, в том числе 47 тыс. т - Германией. Боевую проверку прошло свыше 40 типов ОВ. Среди них 4 кожно-нарывного, удушающего и по крайней мере 27 раздражающего действия. Общие потери от химического оружия оцениваются в 1,3 млн. человек. Из них до 100 тыс. - со смертельным исходом. В конце войны в список потенциально перспективных и уже апробированных ОВ включены хлорацетофенон (лакриматор, обладающий сильным раздражающим действием), и a-люизит (2-хлорвинилдихлорарсин). Люизит сразу же привлек к себе пристальное внимание как одно из самых перспективных БОВ. Его промышленное производство началось в США еще до окончания мировой войны. Наша страна приступила к производству и накоплению запасов люизита уже в первые годы после образования СССР.
Все арсеналы с химическим оружием старой русской армии в начале 1918 г. оказались в руках новой власти. В годы Гражданской войны химическое оружие применялось в небольших объемах Белой Армией и Британскими оккупационными войсками в 1919 г. Красная армия использовала ОВ при подавлении крестьянских восстаний. Вероятно, впервые советская власть пыталась применить ОВ при подавлении восстания в Ярославле в 1918 г.
В марте 1919 г. очередное восстание полыхнуло на Верхнем Дону. 18 марта артиллерия Заамурского полка обстреляла повстанцев химическими снарядами (скорее всего с фосгеном).
Массированное применение химического оружия Красной Армией датируется 1921 г. Тогда под командованием Тухачевского в Тамбовской губернии развернулась широкомасштабная карательная операция против повстанческой армии Антонова. Помимо карательных акций - расстрела заложников, создания концлагерей, сжигания целых деревень, в большом количестве использовали химическое оружие (артиллерийские снаряды и газовые баллоны). Точно можно говорить об использовании хлора и фосгена, но, возможно, и иприта.
12 июня 1921 г. Тухачевский подписал приказ за номером 0116, который гласил:
Для немедленной очистки лесов ПРИКАЗЫВАЮ:
1. Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми газами, точно рассчитывать, чтобы облако удушливых газов распространялось полностью по всему лесу, уничтожая всё, что в нем пряталось.
2. Инспектору артиллерии немедленно подать на места потребное количество баллонов с ядовитыми газами и нужных специалистов.
3. Начальникам боевых участков настойчиво и энергично выполнять настоящий приказ.
4. О принятых мерах донести.
Для осуществления газовой атаки была проведена техническая подготовка. 24 июня начальник оперативного управления штаба войск Тухачевского передал начальнику 6-го боевого участка (район села Инжавино в долине реки Ворона) А. В. Павлову приказ командующего "проверить умение химической роты действовать удушливыми газами". Тогда же инспектор артиллерии Тамбовской армии С. Касинов докладывал Тухачевскому: "Относительно применения газов в Москве я выяснил следующее: наряд на 2,000 химических снарядов дан, и на этих днях они должны прибыть в Тамбов. Распределение по участкам: 1-му, 2-му, 3-му, 4-му и 5-му по 200, 6-му — 100".
1 июля газотехник Пуськов доложил о проведенном им осмотре доставленных на Тамбовский артиллерийский склад газовых баллонов и газового имущества: "...баллоны с хлором марки Е 56 находятся в исправном состоянии, утечки газа нет, к баллонам имеются запасные колпачки. Технические принадлежности, как-то: ключи, шланги, свинцовые трубки, шайбы и прочий инвентарь — в исправном состоянии, в сверхкомплектном количестве..."
Войска были проинструктированы, как применять химические боеприпасы, однако возникло серьезная проблема - личный состав батарей не был обеспечен противогазами. Из-за вызванной этим задержки первую газовую атаку произвели только 13 июля. В этот день артиллерийский дивизион бригады Заволжского военного округа израсходовал 47 химических снарядов.
2 августа батарея Белгородских артиллерийских курсов выпустила по острову на озере вблизи села Кипец 59 химических снарядов.
Ко времени проведения операции с использованием ОВ в Тамбовских лесах, восстание фактически уже было подавлено и не было необходимости в столь жестокой карательной акции. Создается впечатление, что она проводилась с целью обучения войск ведению химической войны. Тухачевский считал ОВ весьма перспективным средством в будущей войне.
В своем военно-теоретическом труде "Новые вопросы войны" он отмечал:
Быстрое развитие химических средств борьбы позволяет внезапно применять все новые и новые средства, против которых старые противогазы и прочие противохимические средства оказываются недейственными. И одновременно, эти новые химические средства вовсе или почти не требуют переделки или перерасчетов материальной части.
...новые изобретения в области техники ОВ могут быть немедленно применены на поле боя и как средство борьбы могут быть наиболее внезапным и деморализующим противника новшеством. Авиация является наивыгоднейшим средством для распыления ОВ. Широко будет применяться ОВ танками и артиллерией.
Собственное производство химического оружия в Советской России пытались наладить с 1922 г. при помощи немцев. В обход Версальских соглашений 14 мая 1923 г. советская и германская стороны подписывают договор о строительстве завода по производству ОВ. Технологическую помощь в строительстве этого завода оказывал концерн Штольценберга в рамках совместного акционерного общества "Берсоль". Производство решили развернуть в Иващенково (впоследствии Чапаевск). Но за три года ничего толком не было сделало - немцы явно не горели желанием делиться технологией и тянули время.
Промышленное производство ОВ (иприт) сначала было налажено в Москве на экспериментальном заводе "Анилтреста". Московский экспериментальный завод "Анилтреста" с 30 августа по 3 сентября 1924 г. выдал первую промышленную партию иприта - 18 пудов (288 кг). А в октябре того же года отечественным ипритом уже снаряжали первую тысячу химических снарядов. Позже на базе этого производства был создан научно-исследовательский институт по разработке ОВ с опытным заводом.
Одним из главных центров по производству химического оружия с середины 1920-х г.г. становится химзавод в городе Чапаевске, выпускавший БОВ вплоть до начала Великой Отечественной войны. Исследования в области усовершенствования средств химического нападения и защиты в нашей стране проводились в открытом 18 июля 1928 г. "Институте химической обороны им. Осоавиахима". Первым руководителем "Института химической обороны" был назначен начальник военно-химического управления РККА Я.М. Фишман, а его заместителем по науке - Н.П. Королев. В роле консультантов при лабораториях института выступали академики Н.Д. Зелинский, Т.В. Хлопин, профессора Н.А. Шилов, А.Н. Гинзбург