Нередко государства, не входящие в число постиндустриальных, подразделяются на несколько групп на основе критериев, оказывающихся поверхностными и не дающими полного представления об их возможностях и перспективах. Так, на основании классификации Мирового банка развивающиеся страны разделены на государства с низким доходом, с доходом ниже среднего и с доходом выше среднего, будучи все вместе противопоставлены развитым державам как странам с высоким доходом. Критериями выступают продолжительность жизни населения, уровень среднедушевого потребления основных продуктов, доступность образования, здравоохранения и так далее. Подобная схема допускает формальное включение ряда развивающихся стран (таких, как Гонконг, Сингапур, страны Передней Азии) в разряд высокодоходных, что приравнивает их к обществам постиндустриального мира; в то же время государства с низким уровнем развития оказываются представленными странами и территориями, среднедушевой доход в которых составляет 290 долл. в год, то есть такими, где население находится ниже уровня абсолютной бедности. Данный подход объединяет большинство развивающихся стран в группы с доходом ниже среднего и доходом выше среднего и, на наш взгляд, не может служить серьезным инструментом анализа перспектив их развития[14].
Более продуктивной кажется нам оценка роли, которую те или иные страны или территории могут сыграть в мировом хозяйственном развитии в ближайшие десятилетия.
С этой точки зрения следует отметить четыре региона, способных стать важными катализаторами перемен. Первыми необходимо назвать страны Юго-Восточной Азии. Лидерство здесь постепенно переходит от Японии, вступающей в круг постиндустриальных держав с вытекающим отсюда новым качеством хозяйственного роста и прекращением прежней безудержной экспансии, к Китаю, быстро устанавливающему экономическую гегемонию в Азии. Вторую позицию удерживают отдельные промышленные районы Южной Америки, в которых, при всей бедности населения этих стран и серьезных социальных проблемах, сосредоточен значительный технологический и интеллектуальный потенциал, способный сыграть свою роль в их ускоренном развитии. Третье место занимают страны Передней Азии; отчасти уже преодолев рубеж постэкономического развития, они останутся в следующем столетии одной из наиболее развитых, но при этом наименее динамичных частей мира. Четвертый регион представлен Россией и европейскими странами Содружества Независимых Государств; обладая высоким технологическим потенциалом, они могут постепенно стать хотя и вторичной, играющей подчиненную роль, но все же неотъемлемой частью европейского экономического организма. Для этого, впрочем, им необходимо активно развивать отрасли, способные насытить внутренний рынок товарами (пусть при импортированных технологиях и капитале), и сформировать работника, восприимчивого к западным ценностям и стандартам поведения.
Этим странам (большинство из которых все равно останутся не в состоянии существенно влиять на мировую экономическую ситуацию) противостоит группа явных аутсайдеров. Наиболее очевидно плачевное положение стран Африки, имеющих минимальный технологический потенциал, исключительно низкий уровень развития производства и являющихся очагами бесконечных этнических конфликтов. Весьма неоднозначным представляется и положение части латиноамериканских государств с их серьезными социальными проблемами и низким уровнем жизни населения. Маловероятен также существенный хозяйственный прогресс в перенаселенных и раздираемых религиозными и культурными противоречиями странах Южной Азии — от Индии и Бангладеш до Камбоджи и Лаоса. В результате все население планеты оказывается разделенным на три части — приблизительно 1/5, приходящуюся на постэкономический мир и близкие к нему страны; 2/5, составляющие население государств, которые в течение первой половины следующего столетия с высокой вероятностью сумеют достичь существенного экономического роста, и 2/5, самым большим успехом которых может стать искоренение вопиющей бедности.
Азиатские экономики — от Японии до Вьетнама — имеют ряд сходных черт, многие из которых обусловлены характером распространенных здесь ценностей и стереотипов поведения. Даже относительно поверхностный взгляд на индивидуальные и социальные предпочтения американцев и азиатов отмечает высокую степень их различия. В противовес Европе и США, где движущими мотивами являются индивидуальные стремления, а главными социальными ориентирами — свобода самовыражения и личная независимость, азиатские общества больше склонны к коммунитаризму и самодисциплине, а работники предпочитают напряженную работу в жестко организованном коллективе[15].
Сегодня перед азиатскими странами стоят три важнейшие проблемы, от решения которых будет зависеть их будущее.
Во-первых, основным условием их успешного развития и становления в качестве равноправных участников сообщества постэкономических держав должно стать преодоление вторичного и преимущественно экстенсивного характера хозяйственного роста. Традиционные ценности, способствовавшие совершению ими мощного рывка в 70-е годы, не могут оставаться основой успешного развития в будущем.
Проблема экстенсивного характера роста большинства азиатских экономик серьезно модифицирует представления о значимости хозяйственных успехов, достигнутых ими на протяжении последних десятилетий. В самые ближайшие годы следует, на наш взгляд, ожидать серьезного пересмотра результатов и масштабов экономических успехов стран Юго-Восточной Азии.
Во-вторых, метод, обеспечивающий сегодня азиатским товарам путь на европейский и американский рынки, несет в себе серьезное внутреннее противоречие. Если в Германии на заводах BMW работник получает заработную плату до 30 долл. в час, а в США от 10 долл. в текстильной промышленности, до 24 долл. в металлургии, то в Корее и Сингапуре высококвалифицированный специалист оплачивается из расчета не более 7 долл., в Мексике — 2 долл., в Китае и Индии данный показатель достигает 25 центов; во Вьетнаме же, куда в 1994 году BMW перенесла один из своих сборочных заводов, этот показатель снижается до неправдоподобной величины в 1 долл. в день[16].
Сегодня государства Азии уже не могут отказаться от сложившейся ориентированности своих хозяйственных систем и сохраняют серьезную зависимость от зарубежных рынков; в отличие от постэкономического мира, они не самодостаточны и могут сохранять нынешние темпы развития лишь благодаря гигантскому спросу на их продукцию. Ориентация на экспорт промышленных товаров имеет своим следствием примитивную структуру хозяйства и не обеспечивает существенного улучшения качества жизни.
В-третьих, быстро развивающиеся страны Азии испытывают зависимость от постиндустриальных держав в сфере технологий и образования.
В-четвертых, хозяйственный прогресс азиатских наций существенно зависит от масштабов и направленности иностранных инвестиций.
Поэтому экономический рост азиатских государств при всем его динамизме и при всех изменениях, которые он вносит в расстановку сия в современном мире, представляется, с одной стороны, основанным на вторичных факторах, с другой — крайне зависимым от реакции рынков постиндустриальных держав[17].
Не следует также забывать, что, во-первых, даже количественные показатели развития азиатских экономик не столь впечатляющи, как это иногда представляется. Китай, например, начал свою индустриализацию в условиях, когда среднедушевой годовой доход составлял 490 долл. при принятом Организацией Объединенных Наций критерии абсолютной бедности в 370 долл.; по состоянию на 1993 год его ВНП достиг 580 млрд. долл., что равно соответствующему показателю штата Нью-Йорк и серьезно уступает калифорнийскому. Во-вторых хозяйственная и социальная ситуация в Соединенных Штатах, характеризующаяся высоким экономическим ростом, снижением уровня безработицы, низкой инфляцией и активными усилиями в области научных и технологических разработок представляется весьма стабильной основой для дальнейших успехов этой страны в начале нового тысячелетия.
Наблюдаемые сегодня изменения в соотношении влияния мировых экономических центров вполне объективны: как в начале столетия островное государство с мизерным в мировом масштабе населением естественным образом утратило хозяйственное доминирование над регионами, население которых стало исчисляться миллиардами, так и теперь старые индустриальные нации не могут обеспечить объемов материального производства, достаточных для удовлетворения потребностей всего человечества. Однако количественные показатели ныне не столь важны, как раньше; мировое господство обеспечивается сейчас способностью стран и территорий к быстрым изменениям, к радикальным нововведениям, к техническому и интеллектуальному прогрессу. Главная задача развитых стран сегодня — это сохранение их уникального лидерства в информационной и технологической сферах, а в этом отношении даже незначительные по населению и естественным ресурсам регионы могут сколь угодно долго находиться в авангарде прогресса, определяя направление развития человечества. Именно в этом, на наш взгляд, и заключено основное условие доминирования постиндустриальных держав над остальной частью мира; именно его утрата имела бы гораздо более тяжелые последствия, чем торговые дисбалансы и непропорциональные потоки рабочей силы и капитала[18].