МIНIСТЕРСТВО ОСВIТИ I НАУКИ УКРАЇНИ
ХАРКIВСЬКИЙ НАЦІОНАЛЬНИЙ УНIВЕРСИТЕТ РАДIОЕЛЕКТРОНIКИ
Кафедра Філософії
КОНТРОЛЬНА РОБОТА
з дисципліни
“Філософія науки “
Харків 2010
Естествознание - альтернатива богу?
Известно, что когда Наполеон, посмотрев книгу Лапласа "Изложение системы мира", заметил автору, что Ньютон в своих "Началах" говорил о боге, тогда как у Лапласа он не встретил имени бога ни разу, тот ответил: "Гражданин Первый консул, в этой гипотезе я не нуждаюсь". Ныне мы хорошо знаем, что детерминированный, плоский мир Лапласа, способный только к механическим движениям, действительно мог позволить себе не иметь начала и конца, а бог в самом деле был для него излишней роскошью.
Но как только признается, что Природе присущи не только механические перемещения, но также и развитие (которому следовало положить хотя бы начало), тут же встает вопрос о причине начала. Вот почему Ньютон, с его несравненной интуицией и способностью видеть проблему даже там, где казалось ничто не выдает ее присутствие, был вынужден прибегнуть к гипотезе божественного первотолчка. Он глубоко осознавал, что у него нет выбора: альтернативной божественной силе в этом деле могла быть только случайность, и как человек своего времени, он отдал предпочтение первой причине. Но не только традиции и уровень знаний его эпохи сыграли свою роль в этом выборе. Полагаю, что, сравнивая между собой достоинства и трудности обоих вариантов, он признал, что у случайности меньше шансов, нежели у божественного. Существование строгих законов математики, физики, химии и т. д., по которым происходит развитие Природы, само по себе и явным образом противоречит способности случая порождать эти законы, следовательно, и саму Природу. Не может быть закономерным следствие (развитие), если случайна причина (рождение).
Безусловно нельзя не согласиться с тем, что теория Большого Взрыва адекватно (хотя и далеко не полно) описывает эволюцию видимой части Вселенной в некотором временном интервале. Однако ее возможности ограниченны исходным положением о конечности пространства-вещества-излучения.
Что же поистине поразительно, так это нежелание адептов ТБВ замечать, что модель такого уникального явления, как рождение и гибель единичной ("одноразовой") Вселенной не отвечает критерию строго научной теории, сформулированному самим естествознанием. Она неверифицируема, а результат ее прогноза некому, нечем и, по-видимому, незачем будет проверять. Следовательно, не остается ничего иного, как прийти к выводу, что признание или не признание этой теории составляет предмет веры, по сути не отличающейся от религиозной. В религии так же как в естествознании мы имеем дело с системой представлений, основанных отчасти на опыте, чаще на умозаключениях, по своему последовательных, иногда логически безупречных и внутренне настолько не противоречивых, что ни Ньютон с его непревзойденной ясностью и строгостью ума, ни Леметр, признанный одним из крупнейших авторитетов в области космологии XX столетия, не находили их враждебными друг другу. (Этот последний, видимо, не раз внутренне тонко улыбался при мысли о том, в какие силки он заманивает космологию своей моделью Большого взрыва). В самом деле, почему мы без колебаний отвергаем как фантастическую библейскую версию сотворения мира за 7 дней по прихоти Всевышнего и принимаем за реальность рождение пространства-времени-вещества - излучения за доли секунды "по случаю" - фактически, по прихоти такой же над природной силы коль скоро случайность может играть какую-то, и даже весьма значительную, роль в отсутствие и помимо Вселенной? Ничего принципиального исключающего друг друга в этих версиях нет. Вот почему космологическая случайность становится тождественной божественному капризу, его синонимам.
Обратимся теперь к анализу ситуаций в другой ключевой проблематике, связанной с вопросом происхождения и эволюции органической жизни на Земле. Здесь, как известно, есть свое канонизированное учение - неодарвинизм или синтетическая теория эволюции (СТЭ).
Случайные, не направленные мутации наследственного аппарата организма составляют по СТЭ один из трех (наряду с механизмами наследственности и естественного отбора) двигателей эволюционного процесса. При этом механизм наследственности берет на себя функции хранителя информации о структуре, жизнедеятельности и способе размножения организма от его рождения до смерти; слепые, бессистемные искажения, ошибки, сбои этого аппарата порождают разнообразные отклонения у потомковых форм организмов; естественный отбор выбраковывает, как правило, неудачные новообразования, но сохраняют и развивают крайне редкие удачные. Таким образом эволюция приобретает направленность, которая априори не кем не задается и перводвигателем этого развития остается слепой случай.
Палеонтологическая летопись повествует, что зарождение жизни на Земле произошло едва ли не мгновенно, если судить по геологическим часам. По крайней мере происхождение Земли и возраст ископаемых остатков, стоматолитов - уже вполне структурно сформировавшихся организмов - бактерий и сине - зеленых водорослей, почти не прерываются. Казалось бы данные палеонтологов прямо подкрепляли всеобщее утверждение, господствующее со времени Аристотеля, в способности жизни случайно самозарождаться везде и повсюду, где только для этого создается благоприятна среда.
Но опыты Л. Пастера, А. И. Опарина, Дж. Холдейна, С. Л. Миллера, Г. Юри и других самым решимым образом опровергали это мнение. Причина отрицательного результата их экспериментов стала ясна, когда выяснилось, сколь фантастически сложен мир элементарной ячейки жизни - молекулы ДНК. Простейшие подсчеты вероятности самопроизвольного рождения молекулы ДНК показали, что если бы какой-то неведомой силе удалось все атомы конечной (см. выше) Вселенной собрать в один лоток и заставить их всех безостановочно взаимодействовать между собой случайным образом (слепо), то и тогда ей не хватило бы времени на перебор вариантов комбинаций для получения хотя бы одной, способной к репродукции (воспроизведению) и метаболиту (обмену веществ) молекулы жизни. Протоны, составляющие основу атомов периодической таблицы Менделеева, успели бы распасться, не реализовав и триллионной доли попыток.
Этот результат был принят как самоочевидный почти всеми без исключения представителями точных наук. Выражая их точку зрения, Ф. Хоил прировнял вероятность самоконструирования молекулы ДНК к способности урагана, пронесшегося над мусорной свалкой собрать Боинг - 747. Дж. Бернал уподоблял самозарождение ДНК чуду с Адамом и Евой. Большинство же натуралистов остались верны спасительной вере в способности случая, миллионы лет наугад "Бросающего кости", творить невозможное.
Но иллюзии "животных" возможностей "слепого каменщика" конструировать новые органы размножения, движения, дыхания, пищеварения, зрения, осязания, нервную и кровеносную системы, равно как и сами новые организмы, никогда не подкреплялись фактами. Никому еще не удалось построить математическую модель или воспроизвести in vitro "естественный" (без целенаправленного хирургического вмешательства в гены организма) процесс макроэволюции даже на уровне простейших - бактерий или водорослей, числа поколений которых в естественных условиях вполне хватило бы на образование новых видов.
Неодарвинизм отступил от объяснения происхождения жизни, но смело взялся за решение вопроса о третьем ключевом событие в эволюции Природы - о происхождение человека, будто эта проблема принципиально отличается от первой. Следуя логике предложенного толкования, появление homo sapiens обязано слепому случаю, направляемому контролем естественного отбора. Эти двое, действуя совместно в течение нескольких миллионов лет вывели из единого отряда приматов несколько линий родственников, из которых в здравствующих остались пять родов семейства Pongidae и один род - Homo.
Ныне считают, что все ступени восхождения от животного к человеку выявлены, прослежено большинство анатомических, физиологических, генетических, психических и интеллектуальных изменений, происходивших на пути шествия от безразумия к разуму. И тем не менее остается абсолютно неясным, что же сделало человека тем, кем он есть. "Труд создал человека", - уверял нас в свое время Ф. Энгельс. Теперь мы имеем возможность публично признать, что логика этого утверждения поставлена с ног на голову. Охотник-собиратель, приобщающийся к знаниям землевладельца в процессе аграрной революции (то есть давно сложившийся h. s), создал то, что ныне понимают под трудом, но никаким образом не наоборот. Вне человека, до человека этого понятия (явления) в природе не существовало. Но ведь никакой рациональной альтернативы марксистской "трудовой теории" никто так и не предложил по сию пору!
Таким-то странным образом стремление во что бы то ни стало избавиться от "божественного промысла" в делах естествознания привело к парадоксальному итогу - религиозной мистике предпочли мистику случая, "слепого каменщика” возвели в сан божественного прородителя. Сама же концепция естественного происхождения и человека загнала себя в методологическую ловушку, так как ее принятие или непринятие оказалось, в конечном счете, предметом не истины, но веры. Иначе говоря, противоречие, которое естествознание создавало для самого себя, но которое еще не осознается в полной мере, состоит в том, что с одной стороны, оно ищет закономерности проявления тех или иных свойств Природы, с другой - приписывает случаю не нечто второстепенное, но само рождение Природы.
Итак, анализ достижений современного естествознания приводит к обескураживающему заключению: оно прекрасно справляется с периферийными проблемами существующего и повторяющегося бытия природы, но пасует перед центральным вопросом становления и развития материального мира - вопросами происхождения Вселенной, жизни, разума. Все имеющиеся на этот счет теории уязвимы, поскольку неверифицируемы и строятся на фундаменте надприродных сил. Можно констатировать поэтому, что оно не нашло достойной альтернативы богу.