Так что основные формы существования материи — механическая, физико-химическая, биологическая и социальная находятся в отношениях соответствия и в то же время несоизмеримости. Более сложная форма материи “надстраивается” над всеми предыдущими, опираясь на них, но и качественно превосходя их же по уровню сложности и способности к самоорганизации.
Среди ученых существуют две точки зрения на соотношение различных уровней организации материи. Согласно первой из них, наиболее распространенной среди физиков, все нефизические взаимодействия сводимы к физическим (скажем, “химия — это физика молекул”). Согласно другому взгляду, нефизические взаимодействия (биологические, психологические) столь же первичны, как и физические, не сводимы к ним (так полагают многие биологи и психологи). Примиряющая позиция в этом вопросе уточняет, что по-настоящему первичны физические поля взаимодействия (гравитационные, электромагнитные и др.), а химические, биологические, психологические процессы “сотканы” из физических, образуя многоуровневые структуры (паттерны)”. Специфика нефизических взаимодействий сосредоточена в образующих их структурах (паттернах) физических полей, сами же по себе физические поля этой специфики не несут” (С.Д. Хайтун). Так анализ красок на холсте ровным счетом ничего не скажет о самих картинах как произведениях искусства и изображенных на них сюжетах. Но без этих красок и холста картин не существовало бы.
Важнейший атрибут материи — движение. Как философская категория движение означает любое изменение материального объекта, начиная от его перемещения в пространстве и вплоть до качественного изменения со временем. Как таковое, движение предполагает взаимодействие материальных объектов друг с другом, так что их изменения коррелируют между собой.
В качестве одного из моментов движения должен рассматриваться покой, т.е. временное и относительное равновесие материальной системы. Покой — результат динамического равновесия внутренних и внешних тенденций изменения определенного объекта. Хотя в одних отношениях объекты покоятся, в других они непременно вовлечены в движение (как, скажем, мебель, здание вместе с Землей). А через больший или меньший промежуток времени даже в названном аспекте покой сменится движением (мебель развалится, здания обветшают и будут снесены, перестроены и т.д., вплоть до гибели всей планеты Земли).
Таким образом, движение абсолютно, а покой относителен. Эта аксиома метафизики, между прочим, привносит здравую дозу скептицизма в житейское мировосприятие. Лучше всех это выразил библейский Экклезиаст:
Род уходит, и род приходит... и нет ничего нового под солнцем.
Тяжкую задачу дал Бог решать сынам человека!..
Всему свой час, и время всякому делу под небесами:
Время родиться и время умирать,
Время насаждать и время вырывать насаждения,
Время убивать и время исцелять,
Время плакать и время смеяться,
Время разрушать и время строить...
До поры, как порвется серебряный шнур,
И расколется золотая чаша...
И прах возвратится в землю, которой он был,
И возвратится дыханье к Богу, который его дал.
Развитие — определённый вид движения. Можно сказать, что всякое развитие есть уже тем самым движение, но далеко не всякое движение позволительно признать развитием. Разница признаков того и другого представлена в виде таблицы:
| Признаки движения: | Признаки развития: |
| обратимость к исходным состояниям процесса, приобретающая цикличный, маятниковый характер; | поступательность от одних стадий к следующим, пройденным безвозвратно |
| разнонаправленность, доходящая до хаотичности неуправляемой массы изменений; | однонаправленность к некоей подчиненность определенной тенденции (прогрессу, регрессу, стагнации); |
| постоянство структуры и функций движущегося объекта; происходящие с ним изменения не аккумулируются; | качественные перемены структуры и (или) состава элементов развивающегося объекта; |
| стохастичность, т.е. открытость любым случайностям, нет связи между прошлыми и будущими состояниями системы | закономерный, упорядоченный характер изменений в соответствии с определенной матрицей результата (цели). предсксказать нельзя. |
Таким образом, развитием стоит считать в целом необратимое, определенным образом ориентированное к некоему результату (цели), закономерно упорядоченное изменение качества того или иного объекта.
Стратегическими направлениями развития принято считать три — восходящее (прогресс), нисходящее (регресс) и, так сказать, одноплоскостное (стагнация). Применительно к живой природе трудно решить вопрос о критериях прогресса. Многие авторы полагают, что эволюция в конечном счете ведет организмы и целые виды путем усложнения, морфофизиологического прогресса (ароморфозы). Так что человек — более развитый, продвинутый организм, чем, допустим, лягушка и тем более бактерия. Другие же исследователи находят это проявлением субъективизма, уже названного выше антропного допущения, которые вроде бы носят ненаучный характер. Ведь по признаку выживаемости видов простейшие ничуть не хуже приспособлены к условиям своего существования, чем человек, а моментами даже лучше.
На мой взгляд, надо согласиться с первой точкой зрения, допускающей понятие прогресса в естествознании. Высшие существа гораздо лучше приспособлены к среде — в том смысле, что могут адекватно реагировать на более широкий круг ее разнообразных изменений, причем не только настоящих, но и будущих. Даже если наш вид по каким-то катастрофическим причинам вымрет раньше простейших, этот факт не отменит прогрессивного направления предшествующей эволюции.
Другой вопрос, хорош прогресс или плох — такая формулировка действительно вне компетенции науки. Особенно если мы переносим данный вопрос в область общественного развития. Здесь за прогресс в технике, технологии, общем уровне жизни приходится платить достаточно дорогую цену (экологическими угрозами, усложнением жизни и т.д.). “Все прогрессы реакционны, если рушится человек...” — воскликнул поэт (Андрей Вознесенский). Нередко “прогрессом” кощунственно называли новые витки ужасного регресса (вроде нацистского рейха, социализма и т.п.). Однако и в этом случае вряд ли можно согласиться с утопией остановки или даже попятного направления общественного развития, иллюзией конца истории, на чем настаивают некоторые философы. Не всякий прогресс — благо; за всякий прогресс приходится чем-то платить; но и любая остановка в решении проблем человечества чревата их необратимым обострением. Решить проблемы прогресса способен только дальнейший, скорректированный прогресс.
Проблематично соотносятся движение (к новому) и покой (любовь к старому, стабильному) в личной жизни каждого человека. Одни натуры более авантюристичны и открыты обновлению самих себя и внешних условий своего существования. Их девиз: “Лучше пожалеть о том, что пошёл куда-то, чем о том, что остался дома”. Другие предпочитают отгораживаться от мира и его вызовов скорлупой давних привычек и насквозь знакомых обстоятельств. Примером могут служить путешествия. Если подол-гу сидеть на одном месте — мировосприятие человека блекнет, если же всё время странствовать — душа черствеет.
Александр Володин зарисовал и осмыслил такую картинку:
А девушки меж тем бегут,
Пересекая свет и тьму.
Зачем бегут? Куда? К кому?
Им плохо тут? Неплохо тут.
На них бредущие в обиде.
Завидуют уставшие.
“Бегите, девушки, бегите!” —
кричат им сёстры старшие...
Бегите же, пока бежится.
А не снесёте головы —
Хотя бы память сохранится,
как весело бежали вы...
В фильме Лукино Висконти “Леопард” (Франция–Италия, 1963) Алан Делон играет роль Танкреди Фальконьери, любимого племенника старого аристократа князя Салина (Берт Ланкастер). Молодой человек олицетворяет собой новую эпоху, смену человеческих отношений и жизненных ценностей. В отличие от дяди, племяннику удаётся приспосабливаться к любым обстоятельствам. Во время спора с дядей он произносит ключевую фразу фильма: “Если мы хотим, чтобы всё осталось по-прежнему, надо, чтобы всё изменилось”. Равняясь на объективные обстоятельства, он женится не на влюблённой в него дочери обедневшего князя, а на богатой дочери влиятельного политика (её играет Клаудиа Кардинале). Похожий выбор между старым и новым приходится совершать едва ли не каждому из нас.
В особых оговорках нуждаются попытки реформаторов и тем более революционеров быстро изменять к лучшему (с их точки зрения) устройство целого общества. Нередко такие попытки приводили, повторяю, к обратному результату — жуткому упадку культуры, заметному снижению уровня жизни большинства населения. Так, в результате Октябрьской революции 1917–30 гг. в России не только потребовалось ни за что, ни про что насильственно умертвить несколько миллионов соотечественников, но и на много десятилетий приучить выживших к товарному дефициту, очередям за предметами первой необходимости, заметному оскудению ассортимента, падению качества продукции и производительности труда, повсеместной нехватке благоустроенного жилья, ограничению возможностей здравоохранения и социального обеспечения; снижению уровня образования, особенно гуманитарного; т.п. печальным последствиям. Авторы всех этих регрессивных изменений декларировали и, может быть, частично сами верили в лучшие, прямо-таки радужные цели социальной справедливости и всеобщего благоденствия.