Правда этого феномена состоит в противоположном. Негативные женские чувственные удовольствия (чувства или переживания чувств) направляются позитивными мужскими смысловыми способностями. Если мужские смысловые способности – воля, материальное достижение, творчество, инициатива к материальному наслаждению – уничтожаются в их сражении с различительными способностями, тогда женские или “чувствительные” способности – материальное наслаждение, привязанность, иллюзия, чувственное рабство – теряют их “кастовое” сознание материальности и подчиняются внутренним склонностям различительных способностей. То есть, когда пружины чувственных активностей, чувственные желания, уничтожены, женские чувственные восприятия теряют свою материальную опору и направляющий дух, благодаря могущественному влиянию разумных тенденций. Весь клан чувственных способностей, вследствие этого, становится не погашенным, но просветленным, таким доминированием способностей мудрости.
Но ученик, в этом состоянии смешения, ложно рассуждает (как описано в двух предыдущих стихах), что после того, как способности мудрости уничтожены, мужские смысловые наклонности и женские чувственные наслаждения всего лишь станут развратными, с безразличием, ленью и бестолковщиной, ведя всю семью сознания к смешению каст, или к потере их отчетливых функций. Иррациональные фантазии ученика предостерегают, что не только не только чувства потеряют их наследственные способности (дхармы или ритуалы) наслаждаться, но покорение их также приведет к потере разумными способностями их четкой внешней фукции, из-за недостатка взаимодействия с чувствами. И тогда оба клана, чувств и разума, семьи сознания обнаружат себя в аду бессмысленного существования.
Эта ошибка рассуждения рождается от привязанности ума ученика к миру чувственных удовольствий. Когда он выводит свои способности мудрости из рабства чувственных удовольствий, он сначала чувствует пустоту; но, когда он входит глубже в медитацию, его различительные способности сознательно наслаждаются новым миром сверх-сознательного блаженства, обретаемого только в контакте души с Бесконечным.
“Предки семьи семьи человеческого сознания суть душа и ее способности внутренне-видящего эго,* интуиции, и т.д. Эти *
предки деградируют до ординарного человеческого Йог, внутренне совершая
чувственного сознания, если только они не полу- истиное “подношение предкам”
чают от способностей мудрости тока вдохновения, возвышает весь психологичес-
а также, направленной вовнутрь, жизненной силы кий клан
(воды) и обычных подношений жизненноважного
духовного энтузиазма (рисовых шариков). Когда развита жизнненная сила концентрации и мудрости, она вдохновляет душу и интуитивные способности; вдохновленная душа в свою очередь подкрепляет мудрость и интуицию способностью всевидения.
Но ученик упорствует в своем ошибочном гадании: “Если я уничтожу чувственные наклонности, различительные способности будут уморены голодом от недостатка активности; освобожденной мудрости не удасться вдохновлять душу; невдохновленная душа прекратит светить человеку. Так, человеческая мудрость подвергнется деградации”.
Необоснованные страхи ученика подсказаны его уму силами царя Материальное Желание. Их искуство убеждать подстать только их двусмысленности!
Продвигающийся йог, твердый в медитативном самоконтроле, осуществляет истинную церемонию предков. Он астрально отключает жизненную силу от сенсорных нервов; она начинает течь вовнутрь и, начиная фокусироваться в точке между бровями, формируется в опаловый свет. Направленный вовнутрь астральный ток и внутренний свет суть приношения человеческой мудрости её предкам (душе, божественному эго и интуиции.* Человеческая мудрость должна предложить эти энергии способностям души. Без этих жертвоприношений текущей вовнутрь жизненной силы и духовных восприятий, а также света духовного глаза, душевные способности остаются в дремоте, деградированно недоразвитыми.
Вместо того чтобы сомневаться или падать духом, искатель Бога должен бы
радостно отправить все чувственные удовольствия на склад ненужных вещей в обмен на щедрые сокровища души. И с чистейшей преданностью, овладев пранаямой, он должен осуществлять истинный ритуал предков, жертвоприношение, дарующей просветление, душе.
________________________________________________________________________
* Направленный вовнутрь ток жизненной силы есть “приношение воды”, удака, букв., “то, что течет или устремляется вперед”. Божественный свет, появляющийся во лбу, от жизненной энергии, сфокусированной там, есть подношение, символизируемое “рисовым шариком”, пинда, от санскритского корня пинд, “собираться; формироваться в “шарик”, или сферу – свет сферического духовного глаза.
10 Bhagavad Gita 9 by Yogananda, translated from English by A. L. Koudlai (p.164 - )
Cтихи 44-46
(44) О Джанардана (Кришна), мы часто слышали, что людям без семейных религиозных ритуалов, обязательно и неотвратимо придется неопределенное время пребывать в аду.*
(45)Увы! Побуждаемые жаждой комфорта обладания царством, мы готовы убить своих собственных родственников – действие, несомненно, вовлекающее нас в великое зло.
(46)Если вооруженные сыны Дхритараштры убьют меня, полностью покорившегося и безоружного, в сражении, такой исход будет более приемлемым и благоприятным для меня!
“Те люди, в ком способности чувств и мудрости более не осуществляют своих обычных ритуалов привычного связанного телом поведения, несомненно, предназначены после для адской жизни, порчи от скуки и мучительной пустоты. Все же, от жадности приобрести единоличный контроль над царством сознания, в неопределенной надежде на некие будущие лучшие удовлетворения, мы, силы разума, желаем предаться греху (несчастю) убийства наших чувственных родственников. Для меня было бы лучше, если бы вооруженные дети царя Дхритараштры (чувственные наклонности слепого чувственного ума) вместо этого убили бы меня в сражении, несопротивляющегося и невооруженного.”
Новичок-йог, понуждаемый быть тихим в медитации, чтобы заглянуть за экран темноты, часто сомневается, не глуп ли он, оставляя ощутимые радости чувств из-за возможного отблеска, пока еще неощутимых, радостей Духа. Пока он держится узником в этом негативном состоянии ума плохими привычками и кармическими влияниями, он чувствует нерасположенным вооружать себя суровыми законами самоконтроля. “Душевные радости суть спекулятивный материал будущего”, - верит он. “Я был бы глуп отказаться от ощутимых радостей настоящего. Моя жизнь будет погружена в постоянное несчастье из-за разрушения моих, данных Богом, чувственных удовольствий, столь легко доступных мне прямо сейчас! Когда-то позже я, может быть, буду более готов медитировать глубоко и искать Бога более однонаправленно.”
Капитуляция требованиям чувств не удовлетворяет их, но скорее порождает ненасытные желания дальнейших чувственных переживаний. Чувственное наслаждение, как напиток хемлока (цикуты), который вместо утоления жажды, только увеличивает ее! Душевная же радость, хотя и труднодостижима, раз обретенная, никогда не убывает; она не знает пресыщения и приносит вечно новые радости.
Унылый ученик думает: “Для меня было бы лучшей судьбой встретить разочарование и смерть от чувств – подобно всем другим мирским людям, путешествующим по жизни невооруженными никаким оружием самоконтроля – чем быть вовлеченным в ошеломляющую борьбу между силами разума и чувственными склонностями.”
Так, он приходит к заключению: “Я откажусь от дальнейшей практики медитации. Я не буду применять оружие жизненного-контроля (пранаяму), чтобы разрушить магнетическое притяжение чувств. Не имеет значение, побежден ли я материальными инстинктами и страдаю ли от них! Я просто не стану полу-паралитиком, полу-мертвым индивидуумом, лишенном всех желаний материальных вещей!”
В этом состоянии ума ученик неудовлетворен, как из-за недостатка духовного прогресса, так и от долгой разлуки с его знакомыми чувственными привычками. Эти готовые аргументы жалости к себе показывают, почему самодисциплина требует не только осуждения потакания дурным наслаждениям, но также уничтожения мечом мудрости мыслей о них в уме, симпатизирующем чувствам. В этот неблагоприятный момент, тем не менее, когда Внутреннее Я побуждает ученика уничтожить даже ментальное или воображаемое удовлетворение чувственного наслаждения, он реагирует по-детски, восставая против всех видов самодисциплины. Ученик должен теперь расслабиться и не быть слишком строгим в дисциплинировании неуправляемого ребенка, его неубежденного ума. Это состояние в конечном итоге преодолевается концентрацией на мире, рожденном от даже частичного отречения и разумного усилия в медитации, наслаждаясь умеренным умиротворением в здоровых чувственных удовольствиях.
В дополнение, ученику надлежит применять немного духовного воображения для визуализации продолжительных радостей духовного достижения. Когда он находит, что его беспокоют сомнения, рисуя пустую победу его ума на обезлюдевшем поле сражения, заваленном трупами, убитых мудростью, материальных желаний (дорогих друзей и родственников), ему скорее надлежит думать о привычных материальных желаниях, как о замаскированных врагах. Они обещали ему счастье, но планировали дать ему одни лишь беспокойства, неутолимую жажду, крушение надежд, разочарования и смерть! Хотя вначале для него и трудно отказаться от материальных удовольствий, которые препятствуют проявлению души, оставление такого зла – это его единственная надежда в достижении продолжительного духовного блаженства. И хотя самоконтроль, сам по себе, в негативном состоянии, и производит временое несчастье, из-за расставания с дающими удовольствия плохими привычками, после того, как самоконтроль достигнет своей цели, ученик испытывает более прекрасные восприятия и радости – намного превосходящие те, которые он знал, когда жил отождествленный с эго и его грубыми наслаждениями. Ученик щедро компенсируется за любую жертву, когда он наконец достигает безупречного, вечно-нового блаженства души, пробуждающейся в Духе.