Для естествознания же, по мнению Гегеля, характерна неполная диалектика конечного [22], т.е. диалектический метод на своем втором этапе развития. Таким образом, конкретно-научная методология сама по себе предстает ущербной. Этот вывод вполне соответствует тому месту, которое в своей философской системе Гегель отводит природе как этапу развития абсолютной идеи. Природа для него — скованное инобытие духа, его отчужденное состояние. Она находится во власти рассудка и поэтому более всего понятна рассудку. Следовательно, естествознание по своему характеру метафизично. Преодолеть эту метафизичность возможно, устраняя противостояние философии как высшего теоретического знания и частных наук. Это противоречие разрешается именно в философии Гегеля, точнее, как он считает, в его философии природы, руководствуясь которой естествоиспытатель может преодолеть метафизичность рассудка, поскольку именно в философии природы категории рассматриваются не натурфилософски, а диалектически.
Рассматривая с этих позиций развитие естествознания и современные ему естественные науки, Гегель делает ряд замечательных по своей глубине и полных провидения выводов, формулирует наиболее общие законы развития природы, но в конечном итоге скатывается к иррациональному в силу идеалистической сути своих исходных философских позиций. Сторонник идеи развития, он отказывает ей в праве на существование в природе. Так, например, он заключает, что после возникновения жизни и появления человека развитие природы с точки зрения системы не имеет смысла и потому ей незачем более развиваться [23]. Однако если отказаться от идеалистических основ гегелевской философской методологии и наполнить ее материалистическим содержанием, то методологические принципы, разработанные Гегелем в рамках его диалектического метода, представляют несомненный интерес как основа, базис для развития диалектико-материалистической методологии.
Между тем этот путь необходимо было еще пройти. Наука же того времени вполне удовлетворялась метафизической методологией механистического плана, т.е. методологией, определяемой классической механикой. Уровень ее развития был таков, что допускал только абсолютные каузальные связи, взаимное исключение порядка и случайности. Мир виделся однозначно определенным и определимым, всякое движение — линейным и последовательно-поступательным. Поэтому в таком мире не было места диалектике. Отсюда естественным кажется неприятие диалектического метода с его неоднозначностью, многосвязностью и всеобщей взаимоопределенностью стохастического характера.
Если мы очистим диалектическое видение мира от гегелевского идеалистического начала, то этот мир предстанет перед нами неоднозначным и весьма многоцветным. В нем все связано со всем и определяется относительно, каждая сторона вещи выделяется только в определенном контексте определенной системы взаимодействий, вычленение которой само относительно. Диалектический мир замкнут сам на себя, но в то же время раскрыт и для саморазвития в целом и как единое целое, и для развития каждой его составляющей, и для развития связей между этими составляющими. В какой-то степени такое миропредставление вызывает “агностические переживания”: действительно, как можно познать эти переходы и переплетения, выделить устоявшееся и понять изменяющееся, причем изменяющееся неоднозначным образом, и не описать все это однозначным образом, единообразной теорией? К тому же неоднозначность онтологическая и неоднозначность гносеологическая не разделимы абсолютно, объективное и субъективное сливаются и являются относительными, а любые теоретические представления, любые теории, несмотря на эмпирическую верифицируемость, все-таки не допускают полного своего совпадения с объективной реальностью. Такого рода проблемы, конечно же, не могли способствовать внедрению диалектического метода в научное познание, стремящееся к единообразному объяснению всего мира, причем в рамках, так сказать, линеаризованной парадигмы, линейного стиля мышления.
Э. Шеллинг
В какой-то мере преодолеть сложившийся у естествоиспытатели стиль мышления могла бы помочь диалектика Ф.Шеллинга, содержащая ярко выраженные материалистические тенденции в истолковании природы и методов ее познания. Именно Шеллинг ввел диалектику в рассмотрение природы и ее явлений. Проводя тождество между материей и духовностью, он тем не менее представлял саму природу саморазвивающейся по собственным законам. В процессе своего развития природа, первоначально лишенная сознания, приводит к возникновению сознания в человеке. Причем переход к сознанию осуществляется через ряд все более высоких ступеней развития. Такой дуализм, конечно, не мог быть не встречен критически, ибо для многих дилемма материя — сознание имеет только одно из двух решений: либо первична материя, либо первично сознание. Шеллинг же пытался решить эту проблему жестко диалектически, не отдавая предпочтения ни одному из двух вариантов. Материя, по его мнению, духовна, но человеческое сознание возникает только на определенном этапе ее развития. Отсюда и принцип тождественности реального и идеального, предполагающий не только их единство, но и противоречивость, противоположность, проявляющиеся в процессе познания. Такого рода философские принципы определили и методологические воззрения Шеллинга, методологические принципы его учения, предвосхитившие, как и система Гегеля, развитие естествознания и его методологии на многие годы вперед.
Восприятие природы как единого целого позволило Шеллингу сформулировать один из основных методов познания мира — метод унитарности, требующий рассматривать явления в их единстве. Плодотворность этого метода видна, в частности, в том, что в противовес двух концепций света — корпускулярной и волновой — Шеллинг утверждал их единство: “Когда я утверждаю материальность света, я не исключаю этим противоположного мнения, а именно, что свет представляет собой феномен движущейся среды... Разве не лучше было бы поэтому рассматривать эти мнения не как противоположные, как это делалось до сих пор, а как взаимодополняющие и таким образом соединить преимущества обоих в одной гипотезе?” [24]. Чем не вариант формулировки принципа дополнительности Бора, разработанного в первой четверти XX в.?
Требование унитарности, если оно сочетается с диалектическим подходом, естественным образом приводит к признанию необходимости рассматривать всякое явление в развитии. Но именно такое сочетание — унитарность, диалектика, развитие — приводит и к необходимости пересмотра классического гегелевского триадного подхода: тезис — антитезис — синтез. Они сливаются в онтологии в единое, выделяясь лишь в гносеологии. Отсюда понятно, что природа, обладая духовностью, порождает сознание лишь на определенном этапе своего развития. Природа, таким образом, есть не только продукт некоей духовной деятельности, но она сама является деятельностью, т.е. продуктивна. Иными словами, природа самодостаточна, и нет никакой необходимости изыскивать ее духовное начало как исходный пункт развития, природа материальна. И тогда “первый принцип естествознания заключается в том, чтобы не рассматривать ни одно начало как абсолютное и считать, что каждая сила в природе действует посредством материального начала” [25].
Данная система методов требует, следовательно, представлять процесс “в такой последовательности, при которой сам метод, позволивший ее установить, служил бы гарантией того, что не пропущено ни одно промежуточное звено”, давая тем самым возможность “достигнуть такой внутренней связи целого, перед которой окажется бессильным время и которая послужит неизменной основой для всех дальнейших исследований” [26]. Этот вывод Шеллинга может быть определенным подспорьем при формировании методологической системы, пригодной для современной фундаментальной физики, о чем мы будем говорить далее.
Заключая краткий экскурс в методологию Шеллинга, следует отметить, что он ввел в формировавшийся в начале XIX в. диалектический метод новые черты, связанные прежде всего с известным его “ужесточением”, т.е. с отказом от онтологической первичности фундаментальных категорий — диад и триад гегелевского типа и признанием их равноценности и равнозначности для описания природных процессов и явлений. Такой подход интересен хотя бы тем, что позволяет рассматривать основной вопрос философии не с позиций классической дихотомии первичности-вторичности материи или сознания (независимо от онтологического или гносеологического аспектов этой проблемы), а с позиций их двуединства. Отсюда возникает интересный вариант интерпретации антропного принципа в космологии и космомикрофизике, к чему мы вернемся еще не раз при обсуждении методологических принципов современной физики.
К. Маркс, Ф. Энгельс
Разумеется, приведенные здесь взгляды Шеллинга не могли как-либо сказаться на развитии конкретной науки его времени, на ее методологии, имеющей, как мы уже отмечали, механистический характер. Такая же судьба ожидала и диалектико-материалистическую методологию, основы которой были заложены К.Марксом, Ф.Энгельсом и В.И.Лениным. Вместе с тем разработка диалектики как метода познания с материалистических позиций позволила преодолеть многие недостатки, характерные как для диалектики Шеллинга и Гегеля, так и для механистического материализма. При этом было сохранено и все положительное, содержащееся в методологических системах прошлого.
Для правильного понимания диалектико-материалистической методологии как методологии прежде всего общефилософской важно выяснить, каково соотношение объективной диалектики и диалектики субъективной. Объективная диалектика — это диалектика онтологическая, диалектика развития мира в целом в его наиболее общем выражении. Иными словами, это наиболее общие законы развития сущего и существующего. Субъективная диалектика есть выражение объективной диалектики в познании, “отражение действительного развития, которое совершается в мире природы и человеческого общества и подчиняется диалектическим формам” [27].