Отвергая единство, мышление возвеличивает многообразие. Многообразие - вот истинное поприще искусства. Единственной освобождающей ум человека мыслью является та, что оставляет его наедине с самим собой, со знанием собственной конечности и близкого конца. Для этого не нужно никакой доктрины. Эта мысль придет к человеку вместе со зрелостью в творчестве и жизни. В отрыве от освобожденного этой мыслью ума творчество вновь прислушалось бы к едва заглушенному голосу души, к навеки преданной надежде. Либо творчество вообще становится глухим ко всему, когда уставший от игры творец отворачивается от него.
Творить - значит придавать форму судьбе. Художественное произведение не только определяет своих героев, но и определяется ими. Комедиант научил нас, что нет границы между видимостью и бытием.
На пути свободы всегда можно сделать еще шаг. Последним усилием для родственных умов творца и завоевателя является умение освободиться от своих занятий: дойти до признания, что самого дела - будь оно завоеванием, любовью, творчеством могло бы и не быть. Все завершается признанием глубочайшем бесполезности индивидуальной жизни. Но именно это признание придает легкость, с какой они осуществляют свое творчество, поскольку принятие абсурдности жизни позволяет полностью в нее погрузиться.
Остается только судьба, а ее исход предрешен. За исключением единственной фатальности смерти, во всем остальном, в радости или в счастье, царит свобода. Человеку предоставлен выбор, он - единственный его властелин. Некогда его связывала иллюзия мира иного. Отныне участью мышления оказывается не самоотречение, а взаимное отражение образов. Мышление играет, творя мифы. Но это мифы, лишенные всякого основания. Кроме человеческого страдания, в своей неисчерпаемости равного мышлению, не развлекательная и сверкающая сказка о богах, но земная драма, образ, деяние в них нелегкая мудрость и лишенная завтрашнего дня страсть.
Боги приговорили Сизифа поднимать огромный камень на вершину горы, откуда эта глыба неизменно скатывалась вниз. У них были основания полагать, что нет кары ужасней, чем бесполезный и безнадежный труд. Сизиф - абсурдный герой. Такой он и в своих страстях, и в страданиях. Его презрение к богам, ненависть к смерти и желание жить стоили ему несказанных мучений - он вынужден бесцельно напрягать силы.
"Я думаю, что все хорошо",- говорит Эдип, и эти слова священны. Они раздаются в суровой и конечной вселенной человека. Они учат, что это не все, еще не все исчерпано. Они изгоняют из этого мира бога, вступившего в него вместе с неудовлетворенностью и тягой к бесцельным страданиям. Они превращают судьбу в дело рук человека, дело, которое должно решаться среди людей. Если и есть личная судьба, то это отнюдь не предопределение свыше, либо, в крайнем случае, предопределение сводится к тому, как о нем судит сам человек: оно фатально и достойно презрения. В-остальном, он сознает себя властелином своих дней.
Очень многие философы в своих трудах обращались к проблеме смысла жизни. Довольно специфический и, на мой взгляд, сложный для понимания подход А. Камю к этой извечной проблеме.
Поиски смыла жизни неразрывно связаны с рассуждениями о смерти. Стоит ли жить, или не стоит. Для построения его теории он анализировал примеры самоубийц, изучал, старался понять, по каким причинам люди самовольно уходят из жизни. Эти рассуждения привели его понятию абсурда. На мой взгляд, А.Камю, сам не в силах был постичь разумно всю сложность бытия, нашел понятие абсурда как все объясняющее. В его понимании абсурд – это «столкновение между иррациональностью и исступленным желанием ясности».
Чтобы утвердиться в своей теории А.Камю рассматривает абсурдность разных сторон жизни: абсурдные рассуждения (поиски абсурдного в философии), абсурдный человек, абсурдное творчество, миф о Сизифе (Сизиф как образец счастливого человека).
В абсурдных рассуждениях А.Камю анализирует философии разных философов, безжалостно находя в их теориях абсурд: «Разум бессилен перед криком сердца. Поиски пробужденного этим требованием ума ни к чему, кроме противоречий и неразумия, не приводят . ... эти мыслители с завидным упорством провозглашают, что нет ничего ясного, повсюду хаос, что человек способен видеть и познавать лишь окружающие его стены».
В абсурдном человеке мыслителем рассматриваются несколько человеческих персонажей (Дон Жуан, представители актерской профессии, т.н. комедианты), и в их жизненном пути Камю также находит абсурд, но при этом описание их образа жизни расценивается скорее положительно, чем отрицательно: «Любовник, комедиант или авантюрист ведут абсурдную игру. Но на это способны, при желании, и девственник, и функционер, и президент республики. Достаточно знать и ничего от себя не скрывать».
Абсурдное творчество посвящено анализу природа произведений искусства и, в частности, роману, как обретшему физическую форму мышлению. «Отныне участью мышления оказывается не самоотречение, а взаимное отражение образов. Мышление играет, творя мифы. Но это мифы, лишенные всякого основания. Кроме человеческого страдания, в своей неисчерпаемости равного мышлению, не развлекательная и сверкающая сказка о богах, но земная драма, образ, деяние в них нелегкая мудрость и лишенная завтрашнего дня страсть».
Миф о Сизифе – как венец рассуждения А. Камю – содержит итог. «Я думаю, что все хорошо» - эти слова «превращают судьбу в дело рук человека, дело, которое должно решаться среди людей. Если и есть личная судьба, то это отнюдь не предопределение свыше, либо, в крайнем случае, предопределение сводится к тому, как о нем судит сам человек».
1. Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде вкн.: Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство. - М, 1990. - С.23 - 100.