Ермолина А. С.
"Братия, стойте в свободе, и не поддавайтесь опять игу рабства..."
«…И ИСТИНА СДЕЛАЕТ ВАС СВОБОДНЫМИ»
Слова из апостольских посланий, вынесенные в заголовок, почти однозначно говорят о внутренней свободе человека, о той свободе от греха, к которой призвал Христос. «Истинно, истинно говорю вам: всякий, делающий грех, есть раб греха» (Ин. 8, 34). «Если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8, 31).
Однако есть и другая свобода, свобода внешняя, заключающаяся в том, чтобы на указанном Христом узком и тесном пути непрестанно выбирать то, к чему зовет сердце, к чему имеешь призвание, то, что делает тебя взрослее и ответственнее.
Проблема в том, что нашему поколению, за редким исключением, неоткуда узнать о том, как идти по этому пути, как научиться делать выбор и отвечать за его последствия, как становиться человеком свободным в подлинном смысле этого слова. У кого этому учиться? У родителей? Бабушек и дедушек? Но и они зачастую в затруднении, и они не могут дать нам ответов. Что делать — нити, по которым транслируется опыт поколений, разорваны, нужно учиться самим.
А как учиться? У нас всегда есть возможность обращения, к сожалению, пока что преимущественно интеллектуально-умозрительного, к опыту наших предков, оставивших нам чрезвычайно интересные наблюдения и замечания по самым разным вопросам человеческой жизни и мироздания в целом. Так что такое свобода в их понимании?
КАКОВ ЧЕЛОВЕК?
Начнем издалека. В прошлой статье мы частично осветили один интересный сюжет, касающийся образа идеального правителя в сочинениях русских мыслителей XVI века Максима Грека, Ивана Пересветова и Иосифа Волоцкого. И выяснилась удивительная вещь. Казалось бы: одна эпоха, один строй, одни верования и мысли, и в то же время огромная пропасть в понимании требующихся от государя личностных качеств, определяющих и весь дух жизни в государстве.
Преподобный Максим Грек — подвижник, страдалец, осужденный как еретик при жизни, причисленный к лику святых в конце XX века, образованнейший человек своего времени, богослов, переводчик, писатель — всю свою жизнь неустанно призывал московских государей жить в совершенном соответствии с евангельскими заповедями, быть кроткими, милосердными, справедливыми.
По его мысли, одной из важнейших задач государя является борьба с собственными страстями, главные из которых суть сластолюбие, славолюбие и сребролюбие. В том случае, если государь не только не укрощает эти страсти, но и добровольно им покоряется, страдает не только он сам, а и все его подданные, за которых он несет ответственность перед Богом.
Кроме того, правитель обязательно должен прислушиваться к советам своего окружения, составленного из людей мудрых и дальновидных. Только таким образом государь может стать истинным самодержцем и осуществит свое предназначение на земле: сохранит истинную веру, Православие, и спасет души своих подданных.
Вообще говоря, постановка подобной сверхзадачи — сохранения православной веры в чистоте и незыблемости, и идея ответственности правителя за вечную жизнь своих подданных, разделялись всеми древнерусскими мыслителями-книжниками. Другое дело, что средства к достижению этой цели ими предлагались различные.
В этом смысле своеобразной антитезой наставлениям Максима Грека служат сочинения Ивана Семеновича Пересветова и преподобного Иосифа Волоцкого. Первый был профессиональным «воинником» и блестящим публицистом, второй — монахом и выдающимся духовным пастырем.
Оба они считали крайне важным всячески усиливать единоличную власть правителя, совершенно упразднив при этом институт «мудрых советников», неизбежно превращающихся, по их мнению, в развращенных корыстолюбцев. Никто не должен возражать решениям государя. Его воля должна быть возведена в закон, он может использовать даже самые жесткие методы управления. «Как конь под царем без узды, так царство без грозы», — такова государственная необходимость, и она оправдана, ведь речь идет о спасении людей для Царствия Небесного.
И вот тут возникает недоумение. Откуда, почему, каким образом родилось столь разительное противопоставление средств при искреннем стремлении к одной и той же цели? Это чрезвычайно важно, ведь именно из этого идейного столкновения впоследствии родилась концепция самодержавного правления Ивана Грозного и его реальные политические решения.
Вряд ли можно говорить о том, что призыв к жестким управленческим мерам лишь маскировался высокими идеалами православия, как некоторой идеологической формой. Человек Московской Руси действительно жил по вере. Дело, скорее, в другом. А именно, в кардинальном различии глубинных философских и религиозных воззрений на природу человека, его свободу и призвание.
Каков человек? Слабое, безвольное существо, нуждающееся в течение своей жизни в непрестанных поучениях и надзоре, или самостоятельный и ответственный субъект, способный распоряжаться собой и своей жизнью в соответствии с замыслом о себе и тем призванием, которое он чувствует, но и с готовностью прислушивающийся к преподаваемым советам окружающих? От ответа на этот вопрос зависели и управленческие формулы, и роль личности в жизни общества и государства.
Одно небольшое отступление. Один из моих университетских преподавателей, читавший нам лекции по философии политики, чрезвычайно любил рассказывать студентам один случай из жизни. А случай такой: стоит он (профессор) в магазине хозяйственных товаров, в очереди. Продавец обслуживает очередного покупателя — молодого человека, по виду студента-третьекурсника. Между молодым человеком и продавцом происходит следующий диалог:
— Здравствуйте, будьте добры, вон те гвозди.
— Вам сколько штук?
— Мне четыре, пожалуйста.
— Возьмите пять, а то один обязательно загнется.
На этом месте наш преподаватель, чрезвычайно интересовавшийся темой свободы, торжествующе заключал: «Уж если даже гвозди сопротивляются, то что говорить о человеке!». Тогда, помнится, вся наша аудитория смеялась, а сейчас этот курьезный случай представляется мне в совершенно новом свете.
Но вернемся к нашему историческому наследию. Так что же думали по поводу человеческой свободы русские мыслители в XVI веке?
«РАДИ ДУШЕВНОЙ ПОЛЬЗЫ…»
Преподобный Максим Грек и те мыслители, которые были близки ему по своим убеждениям (преподобный Нил Сорский, Вассиан Патрикеев), были уверены: человек заслуживает того, чтобы вручить ему ответственность за собственной спасение, человек способен поступать в соответствии с внутренним голосом совести.
Преподобный Максим Грек, между прочим, приходился племянником Джованни Пико делла Мирандоле, ярчайшему представителю гуманизма, автору «Речи о достоинстве человека». А именно Джованни Пико делла Мирандола был известен своей пылкой защитой свободы и достоинства человека как разумного, творческого существа, самостоятельно выбирающего собственный путь и полновластно распоряжающегося своей жизнью. Всякий раз у человека есть возможность критически переосмыслить этот путь и изменить то, что он хочет и может изменить. Человеку «дано владеть тем, чем пожелает, и быть тем, чем хочет». Здесь свобода и ответственность переплетаются и неотделимы друг от друга.
Вдохновенные проповеди итальянских гуманистов, которых в юности слушал Михаил Триволис, будущий Максим Грек, ощутимо преображенные святоотеческой мудростью и монашеской аскезой в более зрелом возрасте, принесли свои замечательные плоды — чуткое и бережное отношение мыслителя к выбору человеком своего пути. При этом он не питал иллюзий по поводу сложности и даже определенной опасности этого пути: человек может равно приблизиться к ангелам или стать хуже диких зверей. Но в том и ценность жизни — в делегировании ответственности лично самому человеку.
Преподобный Нил Сорский, подвижник XV века, всей своей жизнью засвидетельствовавший стремление действовать в согласии со Священным Писанием и Преданием, слушать и исполнять волю Божию о себе, в какой-то момент своего пути принимает знаковое решение: оставляет монастырь и уходит жить в скит. Нет нужды говорить, насколько серьезен этот выбор для человека, сознательно ставшего монахом.
Преподобный Нил объясняет такое решение в одном из своих посланий к брату: «Изшествие мое из монастыря не было ли ради душевной пользы? Ей, ради нее, потому что я не видел в нем сохранения образа жизни по закону Божию и преданию отеческому, но по своей воле и человеческому помыслу. …И вот, по благодати Божией, обрел я себе место, угодное моему сердцу, так как оно мало входно для мирских людей».
Однако человек живет не один, а в обществе, и от его каждодневного выбора зависит жизнь других людей. Именно в этом ракурсе смотрели на поставленную проблему идейные оппоненты Максима Грека и Нила Сорского — Иван Пересветов и преподобный Иосиф Волоцкий, позицию которых впоследствии разделил также и царь Иван Грозный. С их точки зрения, гораздо важнее соблюдения личной свободы эффективное управление разнонаправленными человеческими волями для достижения заведомо определенной цели. Остановимся на этом подробнее.
«БЕРЕЧЬ И УМНОЖАТЬ ВЕРУ ХРИСТИАНСКУЮ…»
О царе Иване Грозном в последнее время много написано, подробнейшим образом исследовано его творчество, высказаны самые разные гипотезы о причинах резких поворотов в его судьбе. Результатам его царствования дают неоднозначную оценку. Попробуем рассмотреть идеи первого российского самодержца с позиции предложенной темы свободы человека.
Несомненно, царь Иван Васильевич был глубоко верующим человеком. Об этом можно прочесть в его сочинениях и убедиться, обозрев весь его жизненный путь. И как для любого верующего человека главной заботой для него стало спасение души для вечной жизни. Понимая, что достичь спасения он может только прилежным выполнением своих земных обязанностей, Иван Васильевич к этому и направил всю свою энергию.