Обобщение результатов количественного анализа.
1. Функции прессы в освещении социальных проблем сводятся, как показали полученные на данной фазе исследования результаты, к информированию населения (28,9% статей), к созданию острых, проблемных репортажей (29,6%), где в меньшей степени, но все же присутствует превентивная направленность (13,2%). Социальные проблемы с равной вероятностью оказываются рассмотренными в личностном, нравственном, экономическом, юридическом и медицинском контекстах. Газетные публикации сфокусированы скорее на демонстрации решений и путей выхода из уже известных негативных ситуаций, чем на поиске причин возникновения социальных проблем. При этом в 48% статей причины проблемы не затрагиваются. Решения предлагаются чаще всего (61%) на организационном уровне. Объекты социальных проблем в газетных публикациях – это обычно уязвимые группы (78%), реже – социальные организации и службы (45%)[2]. Агентами социальных изменений и интервенции в проблему являются отдельные индивиды, как профессионалы, так и не профессионалы, а также социальные учреждения.
2. Временная динамика репрезентаций социальных проблем в некоторой степени отражает трансформацию социальной реальности России 90-х годов. В 1990 г. в газетном дискурсе еще можно найти отголоски прежних коммуникационных моделей: призывы и лозунги, замалчивание причин возникновения социальных проблем, отсутствие социальных акторов, лоббирующих проблему. В 1993 г. - в период пика социально-экономических преобразований, инфляции и безработицы превалирующей социальной проблемой в газетах, попавших в нашу выборку, становится бедность, статьи носят проблемный и информационный характер, причины и решения ищутся на политическом и структурном уровнях. К 1999 г. газетные репрезентации меняются качественно и количественно: повышается доля проблем, рассматриваемых в качестве угрожающих жизни общества, среди них такая, как распространение наркомании. В этот период возрастает доля превентивных материалов; учреждения социальной защиты показаны как более зрелые, профессиональные и способные поддержать незащищенные слои населения. За исключением одного случая, все упоминания о социальной работе и социальных работниках приходятся на статьи 1999 г.
3. Проблемы-лидеры в данной выборке по своей социальной природе - проблемы разных уровней: макросоциального (бедность), организационного (охрана детства) и микросоциального (наркомания); соответственно, различаются и их образы в прессе. Для публикаций, относящихся к данной группе, в основном характерен информационный тип статьи.
Качественный анализ
В фокусе качественного анализа оказываются описания газетного дискурса по наиболее часто встречающимся проблемам: бедность наркомания, охрана детства. Небольшой аналитический раздел включает анализ газетных «образов» социальной работы. Качественный контент-анализ позволяет рассматривать текст как отображение изменчивой реальности, допускать интерпретации тем, избегать предопределенности в виде жестких кодов и давать более глубокое понимание проблемы.
Бедность. Проблемам бедности, уровня жизни населения и социальной защиты малообеспеченных слоев посвящена наибольшая часть среди попавших в выборку публикаций. Если в 1993 г. к ним относятся в основном официальные заметки о новых витках инфляции и о повышении размеров заработной платы, пенсии и т.п., то к 1996 и 1999 гг. появляются острые и критические статьи. Пресса более активно и свободно вовлекается в обсуждение причин и обстоятельств падения жизненного уровня россиян.
Особенно заметно отсутствие каких-либо комментариев в местной прессе 1993 года, однако она информирует население незамедлительно после выхода очередного правительственного постановления. Так, «СВ» за 16 января 1993 г. публикует информацию о повышении с 1 апреля 1993 г. минимального размера оплаты труда. Соотношение размеров заработной платы и пенсии изумляет академика Н. Римашевскую, интервью с которой опубликовано в выпуске «АиФ» за1993 г.: «Это нонсенс, когда средняя пенсия равняется средней зарплате. … Ни в одной стране, кроме нашей, не существует такого положения». Ее авторитетное мнение, как и мнения других ученых, не было востребовано со стороны чиновников, поскольку в их среде распространены «некомпетентность и дилетантизм в вопросах социальной политики». Римашевская убедительно показывает, что экономика России пока не социально ориентированная, уровень жизни падает и «если люди не голодают, то этим они обязаны только себе». [3].
В этих условиях специалисты Минсоцзащиты идут «на небольшие уловки» (статья «Хлеба вместо зрелищ», «АиФ» № 41, 1993), в частности, появляется идея «адресной социальной защиты» (там же). Так, вводится хлебная надбавка или пособие на хлеб в размере 1400 рублей в месяц (стоимость семи батонов) самым малообеспеченным категориям. Точка отсчета – вновь минимальная пенсия по старости. «СВ» и «АиФ» разъясняют, что цель надбавки – введение свободных цен на хлеб. В Саратове («СВ» от 13 октября 1993 г.) администрация через фонд социальной поддержки населения решает дополнительно поддержать шесть категорий обездоленных детей, беременных женщин и пенсионеров с сахарным диабетом квартальной денежной дотацией. В этот период четко видна ориентация социальной политики на меры текущей экономической и социальной поддержки населения, поскольку темпы инфляционных процессов очень высоки и социальная ситуация меняется быстро. Информирование – вот так видит свою задачу пресса этого периода в освещении государственного реагирования на падение уровня жизни.
Как представители государственных служб, так и обычные люди пытаются соотнести собственные способы существования с опытом промышленно развитых стран мира. В заметке «СВ» от 12 июня 1996 г. начальник областного управления службы занятости делится впечатлениями от поездки в США и сообщает, что хотя «уровень безработицы там почти такой же, как и у нас в области, но социальное пособие больше российского в десятки раз». Далее, однако, газета пересказывает вслед за героем статьи реакцию американцев на российскую систему налогообложения. «Узнав, что в России с рубля берут 96 копеек налогов, «мистеры» долго недоуменно хлопали ресницами, после чего сказали: “Вы – сумасшедшие”». Согласно созданной репрезентации не понять иностранцам нашего российского пути, а образ «великой», пусть и «сумасшедшей» державы не перестает радовать сердца государственных деятелей и администраторов.
Областная газета «СВ» в 1999 г. публикует максимум материалов по решению проблем бедности. Она выступает надежным проводником социальной помощи, разъясняет, успокаивает, дает ответы. Появляются комментарии специалистов служб социальной защиты по конкретным ситуациям: можно ли безработному получить достаточную пенсию, как получить субсидии на оплату жилья, каковы льготы у «блокадников», будут ли платить детские пособия. За квалифицированными консультациями журналисты обращаются в городское управление социальной защиты, в Министерство труда и социального развития. В Центр социальных гарантий, службу занятости, создавая тем самым позитивный образ данных социальных учреждений и «помогающих профессий».
Не всегда этот образ безоблачный. В «СВ» 14 января 1999 г. под рубрикой «Письмо номера» была опубликована небольшая заметка «Выживание – это чья проблема?». Ее автор, социальный работник Аткарского района, опираясь на свой опыт, делает вывод, что «80% населения нуждаются в улучшении жилищных условий, … живут за чертой бедности…. Почему чиновники не думают о 80% населения?» и взывает: будьте же милосердны, господа чиновники!». Кто же эти чиновники в понимании автора? Абстрактные бюрократы, высокопоставленные должностные лица, областные власти, Правительство РФ? Адресат не ясен, ответственность не определена. Быть может, именно поэтому письмо и было опубликовано как простой призыв неравнодушного социального работника.
Тема ответственности чаще возникает в описаниях проблемы бедности, а также в газетных репрезентациях жилищных проблем. Однако ни разу не упоминаются конкретные должностные лица (особенно это характерно для местной прессы). Иногда вина приписывается отдельным предприятиям и организациям, но чаще всего авторы публикаций упоминают анонимных чиновников, администрацию в целом. Например, это делается так: «из областного бюджета на этот раз ни копейки [не выделено – Примечание авт. – О.Б.], а местная власть пока в стороне» («СВ» от 12 января 1993 г.); «есть в области министерство труда и социального развития, есть много избранников народных… а помощи почти никакой» («СВ» от 15 января 1999 г.). В таких случаях пресса скорее обращается, призывает, взывает к управленцам, используя для этого медиаторов – простых людей или представителей иных структур, чем самостоятельно и открыто критикует власть. Это могут быть сетования на общее бедственное положение: «Виною – сложная социально-экономическая обстановка в стране» («АиФ» № 2, 1993 г.); «Председатель Военного суда справедливо связывает дела армейские с теми процессами, которые происходят в обществе» («СВ», 16 апреля 1993 г.); «нет, собесу не справиться: чтобы выдернуть этот интернат из нищеты, нужны мощные меры государственного характера» («СВ», 13 июля 1990 г.).
«Размытость» подобных сентенций особенно очевидна в статьях начала 90-х гг. Несмотря на то, что вектор ответственности отсылает к политико-структурному уровню решения проблемы, в статьях не встречается комплексных аналитических обзоров темы бедности. Более того, пресса не пользуется такой терминологией, избегая именовать многих россиян бедными и подменяя выражения «обнищание» и «выживание» другими, более мягкими. Попытаемся определить, чем это является – амортизацией социального кризиса или грамотной интеракционистской парадигмой в действии? Предшествующий анализ склоняет к мысли, что в репрезентациях бедности превалирующей функцией прессы остается поддержка и лоббирование мнений, идущих от официальных источников, стремление не досадить представителям законодательной и исполнительной власти.