Ученик А.Н.Леонтьева А.Г.Асмолов отмечает: <В рамках системно-деятель-ностного историко-эволюционного подхода разрабатывается принципиально иная схема детерминации развития личности. В этой схеме свойства человека как индивида рассматриваются как "безличные" предпосылки развития личности, которые в процессе жизненного пути могут стать продуктом этого развития>. А ниже констатируется: <Индивидом рождаются. Личностью становятся. Индивидуальность отстаивают> [10а, с. 429, 430].
Теория отношений личности В.Н.Мясищева. Еще в прошлом столетии врач-психиатр А.Ф.Лазурский (1874-1917) попытался <построить человека из его наклонностей>, а также составить естественную классификацию характеров [70, с. 351]. Он впервые предложил <естественный эксперимент>. <Мы исследуем личность самой жизнью, - писал Лазурский, - и потому становится доступным обследованию все влияние как личности на среду, так и среды на личность> [68, с. 186]. В последней он различал две стороны: внутреннюю, прирожденную (<эндопсихика>), куда входили психо-физиологические функции, и внешнюю (<экзопсихика>), характеризующую отношения личности и окружающей действительности. В основе классификации оказалась природная одаренность, в зависимости от которой якобы складывались различия по социальному положению [69].
Категория <отношения> более адекватно выражала связь личности со средой, чем прежнее представление о механических толчках. Однако после революции установили, что слово <отношения> уже раньше наделил определенным значением К.Маркс. <Там, где существует какое-нибудь отношение, оно существует для меня; животное не "относится" ни к чему и вообще "не относится"; для животного его отношение к другим не существует как отношение> [90, с. 29].
Ученик Лазурского В.Н.Мясищев (1893-1973) попытался представить отношения как предмет особой отрасли психологии [99]. Основой формирования личности является не деятельность, но <определяющую роль играют взаимоотношения между людьми, обусловленные структурой общества> [74, с. 79]. Указывалось, что <реакция на различные обстоятельства жизни обусловлена не только их объективным значением, но и личным, субъективным отношением к ним человека> [74, с. 78]. Хотя справедливость обоих суждений не вызывает сомнений, создается впечатление, что речь идет о разных <отношениях>.
В первом случае явно говорится про <объективные> отношения, сложившиеся в обществе, где живет данный человек. <Эти объективные общественные отношения, - поясняет авторитетный специалист, - находят свое отражение в тех внутренних, субъективных психических отношениях, какие в наибольшей мере характеризуют личность каждого человека... Именно эти внутренние отношения к действительности и составляют центральное ядро личности... Психическая деятельность есть единство отражения и отношения. В самом отражении заложено определенное отношение к действительности> [126, с. 263].
Когда речь зашла об измерении отношений, Мясищев был вынужден сблизить свой термин с английским (социальная установка личности) [98]. Категорией, соотносимой с <отношением> как с чем-то субъективным, таящимся <в глубине> личности, излагаемая концепция считает внешнее <обращение> - объективное действие, направленное на другого человека. Иногда обращение не соответствует отношению, но именно обращение с индивидом формирует его отношения, которые, в свою очередь, проявляются во взаимодействии с другими.
В спорах с Б.Г.Ананьевым Мясищев требовал отойти от статической характеристики свойств личности и перейти к динамической характеристике отношений. Эксперименты по воздействию на личность показали, что самый робкий ребенок может быть превращен в самого активного, если окружающие изменят с ним обращение. Испытуемым пермских психологов была предоставлена исключительная возможность самостоятельной инсценировки и организации ролевой игры. Приводимая таблица показывает, как изменилось среднее количество реакций общения по четырем играм (первая колонка - до воспитывающего эксперимента, вторая - после):
| Наташа П. | 6,25 | 16,75 |
| Алеша Г. | 6,25 | 16,80 |
Эти данные [93, с. 32] наводят на мысль, что даже параметры экстраверсии и интроверсии могут изменяться под влиянием отношения.
В педагогической психологии выяснялось влияние отношения учителя к детям. Например, в экспериментах А.В.Воробьева учащимся предлагались задачи, требующие самостоятельного решения, причем на видном месте выставлялись портреты их учителей. Выяснилось, что некоторые портреты стимулировали более добросовестную работу, тогда как другие оказывали обратное воздействие: школьники исподтишка нарушали правила [ПО, с. 24].
4. Утверждение ролевой концепции личности (середина 50-х - конец 80-х годов)
Еще В.М.Бехтерев изучал влияние коллектива наличность [22]. Его концепции оказали сильное воздействие на исследования тех лет [50, с. 55]. Однако с годами слово <коллектив> все более мифологизировалось. Вот свидетельство эффективности этого мифа. В начале шестидесятых годов социологическая группа ЦК ВЛКСМ (В.Г.Васильев, А.С.Кулагин, В.И.Чупров) провела анкетирование, где, в частности, выяснялось отношение к комсомолу. Ответы большинства респондентов свелись к формуле: <по стране в целом полезен и необходим, но в нашей организации давно уже мертв>.
Когда несколько ослаб идеологический пресс, были изданы первые переводные работы [16, 96]. Исследователи с энтузиазмом набросились на социометрическую методику, стала модной проблема конформного поведения [11, 51, 137].
Однако к <иностранным новшествам> подходили с разных позиций. Одни советские авторы приписывали зарубежным очевидные глупости, а потом с пафосом их разоблачали. Другая позиция состояла в стремлении <преодолеть железный занавес>, отделявший отечественную социологию от мировой. Ниже речь пойдет в основном о работах, близких ко второй позиции.
В 1965 г. под редакцией Г.В.Осипова был издан двухтомник <Социология в СССР>, где раздел <Группа и личность> представляли статьи Н.Г.Валентиновой, В.И.Селиванова и В.Б.Ольшанского [133, с. 433-530]. Авторы не шли далее описания <особых жизненных обстоятельств> и <группового сознания> изученных коллективов. Было доказано, например, что при определении социальных ценностей влияние рабочей группы оказывается более действенным, чем влияние возраста, или пола, или образования [133, с. 503].
В 1967 г. вышла в свет книга И.С.Кона, где разъяснялось, что <главным понятием для описания личности является понятие социальной роли> [58, с. 41]. Одновременно были опубликованы статьи В.Б.Ольшанского о социальных ролях и теории ролей [144, с. 518-519, 520-521]. Это метафорическое понятие, в середине 30-х годов введенное в научный обиход культурантропологом и социологом Р.Линтоном и одновременно психологом и философом Дж.Мидом, становится частью нормативной лексики в советской социологии [17, 66, 72, 125].
В ролевой теории личности основными аналитическими единицами, позволяющими моделировать связь индивида и группы, являются социальная роль (единица культуры), социальный статус (единица социальной структуры) и собственное Я (единица личности).
В отечественной литературе существуют частные разногласия в понимании термина <роль> и классификации ролей социологами. Большинство согласно, что роли различаются в зависимости от той системы взаимодействия, в которую они входят как элементы. В содержательной монографии А.Г.Асмолова различаются <роль для всех>, <роль для группы> и <роль для себя> [10, с. 262]. В каждой роли можно выделить обязанности основные, непосредственные, и те, которые осуществляются или нет по собственному усмотрению исполнителя. Исследование К.Муздыбаева показало, что <ответственность за исполнение неосновных обязанностей осознается субъектом слабее, чем основных, и осуществляется она в меньшей степени> [97, с. 145].
Роли заданы социальными ожиданиями, которые концептуализируются в социологии как <социальные нормы> [104, с. 454-455]. Избрав объектом изучения поведение людей в очереди, М.И.Бобнева исследовала нормативную регуляцию поведения [23]. Индивид всегда исходит из собственных интересов, как он их понимает. Известно, однако, что если его поведение будет значительно отклоняться от ожидания окружающих, он подвергнется социальным санкциям [106]. Условием согласованности ожиданий является общность их основания - ценностно-ориентационное единство группы [109, с. 193]. Социальные ожидания фиксируются не на индивидах, а на статусах (<позициях>), которые индивиды занимают в социальном взаимодействии. Так, опросив репрезентативную выборку социальной группы, ленинградские социологи выявляют присущие ей условия труда и быта и заключают, чего хочет, что умеет и может типичный ее представитель [81, 130].
Каждый статус может сравниваться с другим по тому или иному признаку, соотносимому с господствующей системой ценностей, приобретая таким образом определенный социальный престиж. Престиж ранжирует статусы в общественном мнении. Исследования престижа профессий В.Шубкин, В.Водзинскай и другие проводили многократно [28, 151, 156]. Обращалось внимание и на <престижное потребление> [40].
Общение людей строится так, что в статусе индивид выступает как объект ориентации участников взаимодействия, а исполняя роль, он сам ориентируется на других действующих лиц [55, с. 40]. Роль входит в личность, но в то же время является элементом поведения группы - так индивидуальное связывается с социальным.
Исследованные в школе Выготского значения и символы позволяют соотносить роль, статус и Я. Поскольку индивид включен в несколько групп, для понимания его поведения особо значима <референтная> группа. Иногда возникают внутриролевой и межролевой конфликты [105, с. 182-190]. Выпавшую ему роль индивид соотносит не только со статусом партнера, но и со своим Я.