В классовой борьбе сходятся монополия и наемная рабочая сила. А потому было бы интересно знать – кто победит в классовой борьбе? А для этого надо сопоставить величину силы противников, поскольку всегда побеждает сильнейший.
Величину самой силы измерить нельзя, но можно определить её величину по косвенным факторам, по величине её действия. А действие силы уже имеет объем, площадь, и другие поддающиеся измерению характеристики. Естественно, что величина силы монополии соответствует величине рынка, захваченного ею. Стало быть, сила монополии равна масштабу монополизированного рынка.
Монопольная цена рабочей силы невыгодна пролетариату и вызывает протест. Чтобы восстановить эквивалентность обмена, сила протеста наемных работников должна быть не менее, чем сила монополии. Значит, масштаб протеста наемных работников должен быть не менее масштаба монополизированного рынка; надо, чтобы в классовую борьбу включились все наемные работники на всем пространстве монополизированного рынка. Но контингент наемных работников разнороден, а потому нам следует рассмотреть структуру, как говорили раньше - армии наемного труда. А значит, классифицировать наемных работников.
Классификация – это одно из самых слабых мест в современном обществоведении и экономике. Западная наука, а за ней и наша демократическая, классифицирует наемную рабочую силу по величине дохода. Причем, как это есть в псевдонаучных и антинаучных теориях, величина дохода выводится не из определения, а декларируется по понятию.
Их классообразующие понятия отражают общие представления среднего избирателя о классовом делении общества. Ни о каком научном обосновании сих понятий не может быть и речи, поскольку строятся они чисто на внешних показателях. Вот и получается, что у так называемых ученых, журналистов и обывателей совершенно одинаковые представления о трех общественных классах – высшем, среднем, и низшем. Если с понятиями высшего и низшего класса у обывателя со средним образованием более-менее определенные понятия – миллионер и бомж, то с понятием среднего класса до сих пор у вученых мужей согласия нет, поскольку обыватель, он же средний избиратель, не определился в понятии среднего класса. Никак они не могут определить средний класс, особенно в так называемых "посткоммунистических" странах.
В самом деле – на Западе жизнь среднего человека требует своего дома или квартиру, машину, и хотя бы текущего счета в банке. Деклассированным элементам, или бомжам, всего этого не то что не надо, а просто не достичь. Поэтому классообразующие признаки так называемого среднего класса налицо – собственный дом, машина, и счет в банке. И желательно ещё какое-нибудь собственное дело, бизнес – мастерская по ремонту чего-либо, аптека, булочная, бакалейная лавка, и т.п. И потому у них в один общественно-экономический класс попадают не просто различные люди, а классовые враги. Так по наличию своего дома, машины и счета в банке, в один класс попадают наемный работник и его хозяин-капиталист. Поскольку этот метод классификации вообще не требует какого-либо научного подхода и анализа, то им пользуются с тем же успехом журналисты, депутаты, и дилетанты, возомнившие себя учеными.
Основная часть западных экономистов предпочитает определять общественно-экономические классы по величине дохода. Однако, поскольку величина дохода зависит от многих факторов, и в большой степени зависит от страны, то в определении значения дохода, собственно, абсолютной величины в измерении какой-либо валютой, царит полное молчание. Поэтому общественно-экономические классы у них в этом методе не определяются никак, и вся экономическая форма и сущность общественно-экономических классов представлена в современной науке только лишь термином, в который вкладывается каждым ученым и журналистом свое собственное понятие. Ведь если исходить из величины дохода, то я, например, могу предложить начать классификацию с уровня минимальной зарплаты где-нибудь в Африке или в Индии. А дальше определять каждый класс интервалом в один доллар. Пожалуй, несколько миллионов классов описать можно, за несколько жизней, а если ещё классифицировать миллиардеров, то целому институту работы хватит.
Естественно, эта псевдонаучная лабуда не только неприменима на практике, но и, не требуя никаких доказательств, сама показывает свою ошибочность. А потому на практике, даже буржуазные ученые и экономисты вынуждены пользоваться марксистской классификацией, при этом скромно замалчивая этот факт, разделяя общество на наемных работников, капиталистов, и единоличников, к которым относят и семейную форму организации труда и собственности.
Научный метод классификации требует объединять людей в один класс относительно какого-либо объективного признака. Любая классификация должна быть относительна, поскольку безотносительная классификация означает, что каждый классифицирует по своему признаку, по произволу своего субъективного мнения. В экономическом смысле, классообразующий признак должен быть экономическим фактором. И так как главным и определяющим институтом в рыночной экономике является собственность, то и основным классообразующим признаком должно быть отношение к собственности. По этому признаку ещё Марксом и его предшественниками были определены классы владельцев капитала, или класс капиталистов и земельных собственников; класс неимущих, а вернее - лишенных собственности, или пролетариат; и класс мелких собственников, живущих плодами своего труда.
Поскольку труд делится на два вида – умственный и физический, то по виду труда рабочее население делится на класс работников умственного труда, или интеллигенцию; и класс работников преимущественно физического труда, или рабочий класс.
Вообще-то, главным классообразующим признаком Маркс считал противоречие. Именно противоречие между трудом и капиталом разделяет общество на два главных и самых сильных класса. Критиканы марксизма, конечно же не могли не обойти это положение марксизма. С появлением профсоюзов, а также законодательным закреплением более широких, чем при Марксе, прав наемных работников, введение пенсионного обеспечения, отпусков, медицинской страховки и других социальных гарантий, несколько сгладило противоречие между трудом и капиталом, конечно, только внешне. Нет сейчас на относительно благополучном Западе восстаний и расстрелов рабочих, как то было при Марксе, и критиканы марксизма открыли очередную "ошибку" Маркса. Рабочего класса нет, - утверждают они, марксистское классовое разделение общества устарело, было ошибочным, и т.п. Сами они, эти пропагандисты, думают и поступают в полном соответствии со своей классовой принадлежностью, когда дело касается денег, поскольку находятся в найме у буржуазии, но видеть этого не хотят. И дело здесь не в зависти и ненависти отдельных представителей интеллигенции, подвизающихся в услужении буржуев, а в их классовой принадлежности.
Классификация пролетариата на класс интеллигенции и рабочий класс по виду труда не является марксистской. Должно быть противоречие между интеллигенцией и рабочим классом. Если рассмотреть отношение интеллигенции и рабочих к собственности, то рабочие не имея собственности, не имеют и никаких прав собственника.
В отличие от рабочих, интеллигенция в структуре производства и обращения занята управлением, научно-техническим обеспечением производства прибавочной стоимости, и идеологическим обеспечением эксплуататорских отношений собственности. Интеллигенция реализует функцию собственника - управление. То есть - обладает правом управления, которое является одним из прав собственника, капиталиста. Таким образом, интеллигенция, по своему положению в отношениях собственности находится между рабочим классом и классом капиталистов. Обладая и реализуя право собственника, интеллигенция не является собственником, но её функция управления производством и обращением в интересах собственника, ставит интеллигенцию в один ряд с капиталистом в классовой борьбе, порождая справедливое недоверие рабочих к интеллигенции.
В капиталистическом обществе значение и социальный статус человека определяется количеством денег. И поскольку все деньги у собственников капитала, то именно капиталисты имеют высший социальный статус в капиталистическом обществе. Интеллигенция же, хоть и не имеет капитала, но по своей функции приближена к собственности, к высокому социальному статусу капиталиста, и по своему материальному положению стоит на второй ступеньке социальной иерархии капиталистического общества.
На третьей, как они говорят - низшей ступеньке капиталистического общества, поставлен рабочий класс. Таким образом, из трех классов в капиталистическом обществе решающее значение имеет класс капиталистов. Власть, государство, в конечном счете, в любом социальном конфликте поддерживает и защищает именно собственников, капиталистов.
Ни рабочие, и тем более интеллигенты, не хотят быть на вторых ролях. Как и что делать в деле управления производством и государством, класс интеллигенции знает, поскольку непосредственно этим занят. Но государство - это прежде всего побудительная сила, принуждение, а вот силы-то, у класса интеллигентов маловато для подчинения государства своим интересам. Нельзя же представить музыканта со смычком или бухгалтера с калькуллятором на баррикадах классовой войны. А вот рабочий, на худой конец с обрезком арматуры в руках, как раз вписывается в картину классовой борьбы. Таким образом, чтобы соблюсти свои интересы в борьбе за кусок валового общественного продукта, класс интеллигенции должен даже не взять к себе в союзники, а примкнуть к классу капиталистов или к рабочему классу, поскольку только они имеют достаточную общественную силу.