Концепции мироустройства, идеологии и социальные практики.
С.С.Воронцов
Новосибирск, 2004-2005гг.
Актуальная антропология.
- "Человек не весь в человеке". -
М. К. Мамардашвили
Аннотация
Взаимно дополнительное рассмотрение результатов исследований психофизиологии, психогенетики, социологии, социальной психологии и антропологии при анализе социального процесса дает новую информацию о механизмах образования социальных структур на различных уровнях социальной системы человеческого сообщества. Предположено, что человеческие популяции характеризуются генетически наследуемыми статистиками психофизиологических параметров. На основе этих параметров в процессе научения каждого последующего поколения происходит актуализация способов поведения и формирование информационной компоненты, отвечающих за культурную карту и институциональные параметры при формировании социальных структур популяции. Показано, что в основе процесса глобализации лежит инерционность биологических механизмов межпопуляционной борьбы за ресурсы. Прогноз результатов такого структурирования не может быть признан рациональным, так как повсеместно навязываемый Западный тип институциональности не может быть воспринят другими типами популяций без больших потерь генофонда. Сделаны предположения о возможных путях перехода к ноосферной цивилизованности.
Введение
“…социальная инженерия для человека столь же опасна, как и генная инженерия. Не зная брода, не суйся в воду!
Хотя, также как и последняя, социальная операция, в некоторых исключительных случаях, может оказаться единственным средством сохранения жизни людей и общества в целом”.
Н.Н.Моисеев
В первой части работы [1] были обсуждены механизмы генерации социальных информационных продуктов (СИП) и влияния информационной компоненты на процесс взаимодействия элементов на различных уровнях социальной системы. В предлагаемой вниманию читателя части работы задача поставлена более сложная. Мы попытаемся понять, в какой мере биосоциальные феномены, и информационная компонента как одна из составляющих этих явлений, наряду с ландшафтно-энергетическими и производственно – экономическими условиями являются движущими силами социально – исторического процесса.
Имеется не так уж много способов рассмотрения объекта, и основная проблема - определение базовых, аксиологических параметров, регламентирующих пути развития социальной системы. Система многоуровневая, дефиниции уровней будут уточняться в процессе изложения. Нужно заметить, что при таком рассмотрении всегда присутствует опасность ошибки редукционизма, то есть следует иметь ввиду, что свойства каждого предыдущего уровня не переносятся на последующий, но вытекают из них. Из всего разнообразия свойств элементов уровня в зависимости от целей рассмотрения требуется выбрать те, которые определяют процесс формирования и свойства элементов более высокого уровня. При этом всегда требуются уточнения определений и доказательства достоверности приписываемых им свойств и декларируемых утверждений.
Можно выделить несколько взаимосвязанных интегральных характеристик, анализ которых обычно используется при описании социальных систем. Первая - экономические отношения, системы собственности на средства производства и экономико-энергетические ресурсы. Вторая - политические отношения, то есть институциональное закрепление структуры связей и подчинения групп сообщества, что тесно связано со структурой собственности, то есть первой характеристикой. Третья - информационная (идеологическая) компонента, обеспечивающая мотивационную составляющую основных взаимодействующих групп, стабилизирующую или преобразующую социальные структуры; сюда же входят цивилизационные культурологические параметры, сдерживающие биосоциальные проявления на личностном и межгрупповом уровнях. Эта триада является базовой в теории институциональных матриц [2,3]. Зарождением и развитием этих характеристик в процессе эволюции человека и цивилизационных человеческих сообществ занимались и занимаются история, социальная антропология [4,5,6], экономическая антропология [5], этнология, психологическая антропология [7], культурология и ряд других гуманитарных наук.
Как уже говорилось в первой части работы, основные характеристики системы могут анализироваться, в частности, с позиций теории институциональных матриц цивилизаций [2,3]. Классификация в этой теории основана на соотношении ресурсов и средств, находящихся в коммунальном и личном владении, и механизмов институционального закрепления этих параметров. Множество работ опирается на сравнение культурологических параметров, противопоставление в духе “цивилизационных разломов”. Но у всех этих подходов есть общая особенность: основные параметры, определяющие процесс, в свою очередь являются производными от психологических, психофизиологических свойств человеческих популяций и предыстории их формирования и закрепления. Психофизиологические и психологические свойства человеческих популяций в значительной степени являются генетически наследуемыми, но наследуемость здесь нужно понимать как наследуемость в филогенетических рядах [4,5]. Пределы адаптационной гибкости нейронных сетей человеческого организма относительно информационной компоненты неясны. Исследование этого непрерывного адаптационного процесса встречает значительные трудности, вытекающие как из объективной сложности объекта так и из необходимости отказа от субъективных оценок получаемых результатов.
Для моделирования наследования в филогенетических рядах необходимо знать механизмы наследования основных линий спектра психофизиологических параметров и иметь инструмент - программно – вычислительный комплекс моделирования генных сетей популяций. Эти исследования находятся в начале пути. Результаты исследований дифференциальной психологии о наличии однозначных и многозначных связей между психофизиологическими параметрами и свойствами информационной компоненты (индивидуального семантического пространства) личности недостаточны для понимания межпопуляционных взаимодействий, как уже сказано, редукционизм здесь не проходит. Поэтому приходится фактически устно решать некорректную обратную задачу – по набору интегральных параметров – культурологических, экономических, институциональных – определять исходную функцию – статистику психофизиологических параметров популяции.
К сожалению, третья – информационная - компонента для объективного естественнонаучного исследования сложнее других, так как, во первых, наиболее чувствительна к артефактам человеческого мышления, вытекающим из его эволюционной природы, а во вторых, востребована утилитарно в текущем социально-политическом процессе [1].
Ознакомление с публикациями и опыт общения с профессионалами "гуманитарных" специальностей в России показывает, что у подавляющего большинства мышление в настоящее время сильно мифологизировано. Декларируется возможность “внелогических форм познания”, то есть получения сведений о мироустройстве – логически обоснованной и подтвержденной практикой модели действительности – из артефактов, вытекающих из свойств мышления, и исторически накопленного человечеством массива информации, “… историкам было предложено преодолевать пробелы в источниках с помощью интуитивного постижения не поддающейся рациональному объяснению реальности”. Историк должен действовать по примеру средневекового алхимика, который мог в своих поисках рассчитывать не на рациональную обработку фактов, а “только на интуитивное постижение, на гениальную догадку, на возможности своего интеллекта” [6]. То есть, отбрасываются накопленные человеческим опытом критерии рациональности знания от работ Аристотеля, Оккама до К.Поппера и декларируется равноправность метафорических, экзистенциальных, чувственных построений и логически и практически обоснованных естественнонаучных теорий. Доверие проверенным практикой научным теориям приравнивается к психологическим свойствам “веры”, в частности, веры в бога, в наличие “информационных полей” и прочих экспериментально непроверяемых сущностей, а в самых крайних случаях – в существование этических категорий у всех природных объектов, в том числе объектов косной материи. Это приводит с одной стороны к девальвации действительно важных для социальной и технологической практики достижений естественных наук, а с другой стороны – к применению авторитета науки как средства манипуляции общественным сознанием, использованию ссылок на такую “науку”, прямым материальным спекуляциям объектами “лженауки”. Не вдаваясь в анализ причин этого явления отметим, что в подавляющем большинстве “гуманитарных” работ отсутствует опора на результаты современных естественнонаучных исследований в областях, прямо или косвенно связанных с кругом обсуждаемых проблем - психофизиологией, психогенетикой, психологией, социальной психологией, экономической психологией, экспериментальной экономикой. Обозначение определений, дефиниций и классификаций объектов не должно доводиться до абсурда, а быть гносеологически оптимальным. Диагноз от В.Пелевина: "Современные философы – это подобие международной банды цыган-конокрадов, которые при любой возможности с гиканьем угоняют в темноту последние остатки простоты и здравого смысла". Для получения новых “знаний для всех” достаточно дедуктивных и индуктивных способов доказательств истинности гипотез с помощью классической и неклассической логик [7], “внелогические формы познания” дают индивидууму только “знания для себя” в соответствии с его в той или иной степени мифологизированной моделью мира.
Рассмотрение эволюционного развития а также результатов современных исследований нейронной сети животных и человека и связанных с этим психофизиологических и психических функций в комплексе с проблемами социогенеза могут дать новую информацию о движущих силах современных процессов в социальных системах. Такое совместное рассмотрение может быть определено как "актуальная антропология".