Так как сомнительно, чтобы какая-либо иная политическая сила кроме коммунистов и “центристов” получила большинство мест в парламенте, надеяться на приход после выборов правительства, которое продолжит и завершит, наконец, либеральные реформы не стоит. В этом нет ничего неожиданного. На смену правительству гайдара и чубайса пришло правительство лобова и сосковца. Относительно либерального черномырдина сменил относительно консервативный примаков. Так что ничего нового в возможной грядущей приостановке реформ нет. Главное, чтобы пришедшее правительство не слишком активно и рьяно реализовывало в жизнь все свои идеи, так как новый передел правил игры и, не дай Бог, собственности может серьезно ударить по едва оживающей экономике.
Что касается анализа тактики партий, которые сохраняют возможность прохождения в будущую Думу, то на настоящий момент она представляется не очень удачной. ЛДПР заявила, что будет защищать “бедных” и “русских”. Такой сдвиг влево может быть для нее фатальным. “Бедные” вряд ли будут за нее голосовать, когда есть менее скандальные и более последовательные политические силы, которые более десяти лет боролись за права малоимущих. То же справедливо и по отношению к “русским”. А вот собственный электорат жириновский рискует потерять. Если ему какой-нибудь громкой акцией не удастся мобилизовать большинство своих традиционных сторонников, у ЛДПР есть все шансы не добиться избрания. “Яблоко” весь период между выборами вообще “не создавало политических новостей”, а только паразитировало на событиях инициированных иными силами. Последние публичные выступления явлинского были вялы и бесцветны, что мало способствовало повышению активности его сторонников. Возможно, будущие акции и смогут исправить положение, но шансы на победу все же остаются невысокими.
На этом фоне СПС выглядит несколько лучше и, видимо, 5% барьер преодолеет. Но сможет ли она повторить свой собственный успех на прошлых выборах, это еще вопрос. Не имея, необходимого ей, консервативного партнера справа, СПС, вероятно, попытается “вырастить” либеральных консерваторов в своих собственных рядах. Некоторые признаки движения в сторону консерватизма в деятельности партии уже заметны. Но, скорее всего, эти усилия не принесут успеха. Так как ни легковесность радикальных высказываний, которые допускает немцов, ни критическая непреклонность хакамады никогда не смогут в сознании избирателя связаться с консервативными ценностями и их политической манифестацией, расширение идейной платформы вряд ли приведет к расширению электоральной поддержки СПС. О том, как отношения с президентом не лучшим образом сказываются в деятельности либералов, было уже сказано выше. Только очень неординарные шаги лидеров партии и ее интеллектуального “штаба” смогут изменить тенденцию к снижению поддержки либералов в обществе. Окажутся ли они способными сделать такие шаги, покажет время. Если же СПС еще один срок работы в Думе проведет в качестве игнорируемого и малозначимого меньшинства, он может либо вообще сойти с политической сцены, либо превратится со временем в одну из радикальных групп либерального толка.
* * *
Основываясь на учении о характерах, клинический психолог может описать возможные сценарии брака между циклоидом и шизоидной личностью, например. Но для того, чтобы понять, как такой брак мог возникнуть, придется обратиться, скорее всего, к психоаналитику. Так и представленный подход может предсказать варианты развития политической ситуации, но не в состоянии предсказать предпочтения избирателей и их динамику. Чтобы получить хотя бы приблизительный прогноз результатов выборов, лучше обратиться к методу Симона Кордонского – структурному анализу (пара)политических мифологем.
Возможно, кому-то предложенный подход покажется наивным и архаичным. Но, во-первых, таковы были изначальные намерения автора (смотри эпиграф). Во-вторых, политика в данной статье рассматривалась не в качестве уникальной реальности с только ей присущими закономерностями (то есть в контексте политологии), а как одно из явлений культуры, в котором проявляются сущностные черты любого явления культуры (от есть в контексте, скорее, культурной антропологии). И, наконец, автор не столько собирался вносить вклад в какую-либо науку, сколько прояснить представления обыденного массового сознания. И в этом качестве задача в общих чертах решена. Ценностная структура политического поля позволяет избежать путаницы и несоответствий в политической аналитике и публицистике, прояснить представления общества о собственной политической структуре, и даже может использоваться в школьной программе для формирования гражданской компетенции у будущих граждан. Наконец, предложенный подход не исключает возможность и необходимость иных пониманий и описаний структуры политического поля.
* Естественно, здесь не учитывается личная позиция В. В. Путина, его личные пристрастия, личные связи и личные договоренности. То, что эти факторы продолжают играть существенную роль, то, что наши граждане продолжают путать “своих баранов с общественными”, говорит только о слабости отечественной демократии и всей политической системы.